именем того, кого он сегодня первым делом уволит – а вы в отличие от него врать совсем не умеете и всю правду о себе вмиг расскажете.
– Антонио Эстобан, к вашим услугам. – Вот так бы представившись, вы сразу бы выдали себя за человека не без воображения и с креативным подходом к жизни. Но так как вы всего лишь Антонио Петров и под этим именем получаете зарплату, то вам приходится за это имя держаться и ограждать его от такого рода неприятностей. И Антонио Петров, пока генеральный директор надувал щёки, скорей всего, чтобы задуть набранным воздухом эту проблему в лице Петрова, своим вопросом осаживает его в себя. – Прошу прощения, я ошибся. – И пока генеральный директор соображает насчёт того, а чтобы с ним было, если бы этот дерзкий тип не ошибся, – схваченное этим типом плечо так и болит, – Петров уже скрылся бегом по лестнице.
В общем, никогда не знаешь, насколько для тебя будет важна и концептуальна та или иная встреча, и поэтому нужно со всем вниманием и ответственностью подходить к ним. Да и к тому же всегда так случается, что как раз самые не предвещающие ничего особенного встречи и знакомства, и становятся теми определяющими твою будущую жизнь судьбоносными событиями. Ну а когда по прошествии многих лет, ты начнёшь вспоминать с чего же начинался этот ваш путь к счастью с кем-то в шалаше, или наоборот, к несчастью в одиночестве в огромных апартаментах собственного особняка, то и не сразу сообразишь, почему именно так, а не так случилось, и была ли вообще возможность избежать этой встречи (это в случае второго несчастного варианта). И как итог всем этим соображениям, следовал вывод:
– Она бы всё равно состоялась.
Между тем, всё это с таким же успехом можно соотнести и к принимаемым нами любого рода и характера решениям. О причинах принятия которых мы подчас и не задумываемся. А попробуй, спроси вас, зачем ты, гадёныш, кошку с балкона сбросил, то последует что ни на есть универсальный ответ. – Захотелось мне так, вот и всё! – И тут и возразить чуть ли нечего, и только и остаётся, как развести в недоумении руки, или кулаком в нос.
Но скорее всего, за всеми этими объяснениями: «Захотелось мне или я так хочу», – как бы они были по себе ничтожны, всё же стоит некая причина, которая и побудила их к этому действию. И это совсем не то, что нами движет по направлению к холодильнику. Мне, мол, есть захотелось, вот я и направился к нему. Где за голодом уже стоит желание организма восполнить свой недостаток в органический соединениях. А чего больше недостаёт в организме, то к тому больше всего и тянутся руки едока. – Не хватает мне кальция! – резонно заявляют дети, по уши натрескавшись зубной пасты. – Видеть тебя, стерва, уже нет никаких моих сил. – Умело объясняет свою склонность к употреблению крепких напитков, заливший глаза забулдыга.
Правда, в последнем приведённом случае уже имеет своё место разумная поступательность, что указывает на то, что человек в деле принятия решений, не только полагается на природную необходимость, но и действует не без должных на то разумных обоснований. Что же касается самих этих обоснований, то тут всё зависит от природной характерности человека, где одному и железобетонных аргументов покажется недостаточным, чтобы сдвинуться с места и покинуть диван перед телевизором, когда дом в результате землетрясения складывается, а другому и лёгкого намёка на обстоятельства ущербного характера достаточно, – я слышала, что говорят, как о тебе заведующая недовольно говорит, – чтобы чёрт те что себе вообразить и самой начать в отместку заведующей гадости о ней говорить.
Так что не должно, хотя бы много, вызывать удивление то, что есть такие люди, кто на основании всего лишь снов, – конечно не всех, а только особенно ярких и запавших в душу, какие ему кажутся чуть ли не вещими, – побуждаются к неким последственным действиям.
– Как насчёт того, чтобы сегодня вечерком прогуляться. – Попивая воду из пластмассового стаканчика, обратился к своему другу Гаю Иван. Ну а Гай и сам хотел ему предложить что-то в этом роде, и он не прочь его принять, но только бы хотел уточнить характер его предложения. – И куда? – спросил Гай, наливая из кулера воды в свой стаканчик.
– Куда? – задумчиво переспросил Иван, как будто заранее уже всё не спланировал. – Сгоняем в центр, на площадь. Там прошвырнёмся. – Уклончиво предложил Иван.
– А что мы там не видели? – делая унылое в своей тоскливости лицо, чуть не зевающе вопросительно утвердил Гай – видите ли, ему, человеку постоянно скучающему, нужно что-то более занимательное предложить. Ну а Иван ничего умного не придумал, как предложить увидеть людей. – Вот только не говори мне, что ты их всех уже видел. – Добавляет к своему предложению Иван.
– Ну не всех, но с основными типажами знаком. – Созерцательно глядя куда-то вдаль, сказал Гай. На что Иван реагирует своим вопросом. – И кого ты увидал?
– Да так, ничего особенного. – Поспешно ответил Гай. И Иван сразу уловил, что он чего-то скрывает.
– Значит, есть повод. Хотя бы для того чтобы пополнить свою память приятными лицами. – Сказал Иван.
– Пожалуй, соглашусь. – После небольшой паузы сказал Гай.
– Что-то ты долго соображаешь. – Усмехнулся Иван. – А то я уж начал подумывать, а не нерезиновая ли у тебя память. Или уже переполнилась, и оперативки стало не хватать, чтобы нормально работать.
– При нынешнем количестве информационных потоков, без дефрагментации не обойтись. – С усмешкой ответил Гай.
– Предлагаешь, что-нибудь существенное вечером выпить. – Спросил Иван.
– Там посмотрим. – Выкидывая пустой стаканчик, сказал Гай, направившись по направлению своего отделения.
– Там, это где? – в спину Гаю выкрикнул свой вопрос Иван, но Гай ему не ответил, в который уже раз за сегодня увлекшись перематыванием своего ночного сновидения, которое не просто не давало ему покоя, а ни на минуту не отпускало его от себя.
И хотя в том, что ему приснилась фантастически прекрасная, крайне ему доверяющая девушка, – оттого что влюблённая в него по уши, – чего она не скрывала от Гая всю эту ночь, шепча ему на уши такие умопомрачительно ласковые слова, что у него в голове всё перемешалось, да при этом это всё так было реалистично, что он только проснувшись утром у себя в постели, к своему потрясению понял, что это было не наяву, нет ничего обычного, и с каждым по своему одиноким человеком такое нередко бывает, всё же то, что ему привиделась не просто со всеми этими качествами девушка, а в её роли выступала именно та, встреченная ими в баре Вера, то этот момент не просто его крайне взволновал, а в свойственной влюблённому человеку манере напряг его сердце.
Правда, Гай сразу же попытался всё это с ним приснившееся списать на свою впечатлительность и чувствительность, где он, находясь под воздействием произошедшего в баре, ещё как следует не успокоился, и все эти его дневные переживания просто были перенесены в его сон и затем усмирены сновидением – такую версию о возникновении сновидений он раньше где-то слышал и сейчас ею всё объяснял. И хотя ко всем этим объяснениям чуть ли не придерёшься, Гая они почему-то не устроили, и он по второму разу решил, что не имеет права игнорировать то послание Веры, которое она ему перед тем, как он проснулся, даже не прошептала, а вложила ему в голову.
– Найди меня. – Всё внутри Гая защемило, стоило ему только вспомнить эти шепотом проговорённые Верой через обдающие теплом дыхание слова. Но только стоило Гаю вдохнуть в себя это тёплое дыхание слов Веры, как он уже и не знает, наяву всё это было или ему это привиделось. И чем чаще он начинает над этим задумываться, вспоминая события того дня в баре, то он всё меньше сомневается в том, что это ему не привиделось.
– Я точно помню, что сквозь бардак и шум в голове прозвучали эти её слова, а затем я, открыв глаза, увидел её перед собой. – Убедив себя в этом, Гай по прибытию к себе на работу и, встретив Ивана, не стал ему ничего рассказывать о своём сне, а уж о том, что ему говорила Вера и подавно. И почему он так себя скрытно повёл по отношению к Ивану, то тут не трудно догадаться. Во-первых, он хоть и убеждён в том, что всё это произошло наяву (имеется в виду обращение к нему Веры), всё же он не хочет своей болтовнёй спугнуть удачу, а во-вторых, Иван, как всегда начнёт над ним подшучивать, а он в серьёзных делах не склонен шутить.
Правда узнай он о том, что от него в свою очередь скрыл Иван, – а ему всё до единого намёка приснилось тоже самое, а вслед за этим он тем же логическим путём пришёл к такому же, что и Гай выводу,– то ему бы, как впрочем и Ивану, точно было не до шуток. И вот теперь они в общении друг с другом, где перед каждым из них стояла эта картина из их сновидения, с шепчущей им на ухо своё послание Верой, чувствовали себя не слишком сообразительно, если не сказать растерянно. И каждому из них хотелось обратиться за помощью друг к другу, но не смелось. И оттого им приходилось искать свои обходные пути, в поиске какого-то решения для этого первостепенного для них вопроса – отыскать Веру. – Но как? – Поочередно, про себя задавались они этим вопросом, обращаясь внутренним взором в сторону бара.
– Только не там. – Давало подсказку подсознание, и Гай с Иваном упирались друг в друга, не решаясь спросить об этом. Пока на выручку Ивану не пришла смекалка. – Слушай, – обращается Иван к Гаю, когда они в качестве наказания за своё не прилежание, а точнее наоборот, за прилежание – они прилегли в свой, заметьте (а заведующий отделением совсем другое замечает, его взгляд сфокусирован совсем на другом), свой обеденный перерыв, вздремнуть, – оказались на посылках у патологоанатома Люцифера (понятно, что не настоящего, но во многом на него похожего и так сказать, стремящегося к этому для себя идеалу – кто-то себя считает божественным подобием, а кто-то более приземлено и реально на себя смотрит, и тут ещё можно поспорить, кто к кому ближе). А тому только одного подавай – только что поступившие трупы. Ну а это всё в своей совокупности наводит на мысли о суровости бытия и о потустороннем, о тех же снах. – Ты как вчера спал? – спрашивает Гая Иван.
– А что? – вздрогнул в ответ Гай, чуть не выронив из рук носилки с очередным подарком для патологоанатома. И хорошо, что Иван не обратил на это большого внимания, – а то, что он сачок, то он уже об этом не раз делал ему замечания, – а то бы он его как минимум, заподозрил в укрывательстве своих снов.
– Да вот странный мне вчера приснился сон. – Проговорил Иван, косо посмотрев на Гая. Ну а Гай весь напрягся в нехорошем предчувствии и с наигранной беззаботностью спрашивает его. – Ну и чего тебе приснилось? – Иван же хотел было сразу рассказать ему только что придуманную версию своего сна, но тут ему показалось что ли, что переносимый ими на носилках человек, уже несколько часов пребывающий в неживом состоянии, вроде как в тот же спрашиваемый момент изучающе на него посмотрел, и как бы всем своим прибитым, как говорят молотком, видом показывая, что он глубоко сомневается в его честности.
– Мне человеку с сегодняшнего дня имеющего свои связи с потусторонним миром, отлично известно, что вам, живым людям, там, в тайниках своих мыслей, видится. –
