Рассказ.
С полуночи крупными хлопьями валит снежный десант. Будто гигантскую подушку разодрали в клочья расшалившиеся на небесах, заигравшиеся в детские забавы Ангелы.
И летит весь этот снежный пух лёгкими, мягкими комочками вниз, вниз... При полном безветрии летит, устилая белым, хрустящим от чистоты покрывалом нашу грешную землю. На головы и плечи прохожих пристраивается. Ложится на крыши и балконы уснувших великанов-домов. И тает только на ещё тёплых мордах недавно заглушенных на ночь автомобилей.
В такую погоду и на душе становится также чисто, легко, спокойно и тихо. Постояв у окна, глядя на молчаливый снегопад, захочется спать. И увидится во сне что-то обязательно доброе, приятное, детское, светлое. Например, мама, ещё живая и молодая. Такая счастливая и самая красивая. С нежной, ласковой улыбкой, со смешинками в глазах и тёплыми руками. Поправляющая одеяло на кроватке уснувшей малютки-дочери.
***
Но не все могут спокойно спать в эту ночь тихого снегопада.
- Диспетчер подстанции скорой помощи слушает. Говорите.
- Здравствуйте! Мне стало очень плохо. Слабость, ноги почти не держат. Сердце колотится, будто выпрыгнет сейчас. Боль в груди. И задыхаюсь.
- Ваше полное имя, возраст, адрес.
- Клавдия Ивановна я. Шульгина. Семьдесят пять лет. Проспект Мира десять. Трёхэтажка. Нет. Домофона нет у нас. Квартира четыре. Я дома одна, дочь сейчас на работе, на смене она. На сутках. Где-то у вас там, в больнице скорой помощи, дежурным врачом подрабатывает. Я оставлю дверь в квартиру не запертой. Прилягу и буду вас ждать. Что то совсем плохо мне. Спасибо. Жду.
Звонок диспетчеру поступил без четверти пять утра. Захворавшей старушке повезло. Рядом с проспектом Мира как раз возвращалась с вызова машина скорой помощи. Через четыре минуты после звонка врач был уже у квартиры больной. Дверь по названному адресу действительно оказалась открытой, пожилая женщина лежит на кровати еле дыша. Быстрый осмотр, несколько коротких вопросов, померил давление...
- Ну что? Собирайтесь, Клавдия Ивановна, вам необходима госпитализация. Длительные загрудиные боли, одышка, тахикардия. Точный диагноз поставить пока не могу. Это уже в больнице определят. Но, похоже на сердечные спазмы или инфаркт. С этим шутить нельзя. Тем более, в вашем почтенном возрасте. Нет. Ходить самостоятельно вам пока противопоказано. Сейчас санитары носилки принесут.
***
Ночью в городе пробок нет. "Скорая" летит по пустой зимней трассе. Мчать до дежурной больницы без шума и мигалок минут семь. Но в машине больной стало заметно хуже. Может от тряски, а может спазмы усилились.
Клавдия Ивановна, лёжа на передвижной кушетке прикрыла глаза и притихла. Её лицо осунулось и побелело. Санитары и врач тревожно переглянулись.
Внутри машины время замерло, каждая минута, как час...
- Ну, а почему машину реанимации на этот вызов не послали? - Старший смены диспетчеров вопросительно сдвинул очки вниз, к самому кончику носа, и стал чем то похож на доктора Айболита.
- Так ведь, Валерий Палыч, обычная бригада оказалась ближе. - Парировал диспетчер.
- Ну смотрите, это на вашей ответственности. Где сейчас больная?
- В приемном покое. Они там ожидают реаниматолога.
- Хорошо. Работайте.
***
- Вера Матвеевна, пожилую больную привезли по скорой. Семьдесят пять лет. Подозрение на инфаркт. Вы спуститесь в приёмный покой?
- Да, Таня. Вот только допью кофе. Сегодня что-то в сон клонит, то ли от погоды, то ли не выспалась вчера. Сейчас, через несколько минут спущусь.
Вера Матвеевна, дежурный врач-реаниматолог, устало подошла к окну.
"Снег валит и валит. Разверзлись хляби небесные. И здесь, на подработке, больные, больные, больные, покоя нет. И на работе тоже самое. И дома мама болеет. Сама скоро свалюсь от усталости. Господи! Как спать то хочется. И кофе уже не помогает взбодриться. Ладно, допью сейчас ещё чашечку и спущусь."
***
Когда, через несколько минут, допив кофе, Вера Матвеевна спустилась в приёмный покой, там уже шла яростная борьба за жизнь недавно доставленной пациентки. Врач с фельдшером, без слов понимая друг друга, молча делали свою работу.
Уколы, искусственное дыхание, непрямой массаж сердца. Однако, похоже, все эти действия были уже безрезультатными. Больная была мертва более пяти минут.
Что-то в одежде умершей показалось Вере Матвеевне знакомым. Подойдя вплотную, она обомлела.
- Боже! Это же моя мама! - В полуобморочном состоянии прошептала она. - Когда остановилось её сердце?
- Минут пять или шесть назад. Она не перенесла транспортировки. - Обернулся уставший фельдшер. - Хотя бригада скорой всё-таки смогла довезти её ещё живой. Она умерла уже здесь, пока мы ждали вас.
- Несколько минут. Господи, всего несколько минут, и она бы осталась жить. Проклятый кофе. - Шептала, как в бреду, Вера Матвеевна. - Мамочка, родная, прости свою непутёвую дочь. Это я виновата, не уберегла тебя. Прости меня, мама.
АВИ июнь 2019
