сказать: «Кто захочет мне помочь, я не откажусь. Но ещё раз повторю – это расследование внеплановое. О нём, по возможности, не должно знать руководство, и за него ни премии, ни лаврового венка никто не даст. То есть, за всё сами будете нести ответственность – не перед начальством, а перед своей совестью.
У меня всё.
Коллеги, дослушав Кулагина, стали перешёптываться.
После нескольких минут, показавшихся Кулагину вечностью, все, кроме следователя Самохвалова, сославшегося на уйму незаконченных дел, согласились принять участие в расследовании этого непонятного, и наводящего на определённые мысли, случая.
Не забудьте, ещё раз напомнил Кулагин, по основной деятельности нашего отдела никаких поблажек не будет!
И дальше… Давайте решим, кто чем займётся… Я предлагаю: Надежда Константиновна и Светлана, насколько я понимаю, займутся моргом, больницами, и статистикой смертей пожилых людей: предпенсионного и пенсионного возраста.
Капитан, вместе с лейтенантом, займутся обходом адресов, где неожиданно кто-то умер. По возможности, переговорите с родственниками, узнайте чем болели умершие, и что принимали для лечения.
Я же, как только от Николая Николаевича поступит первый результат, попытаюсь вырвать у полковника разрешение на эксгумацию нескольких трупов. По-видимому на это потребуется ещё и разрешение прокурора города… Но попробую.
Глава третья
Надежда Константиновна, учась в Университете я думала, что в милиции чуть ли не каждый день погони за преступниками, перестрелки и кровавые разборки, медленно начала говорить Светлана.
А на практике вижу – никакой стрельбы и погонь. Оперативники сидят в кабинетах, или встречаются с людьми, разговаривают, заполняют какие-то схемы… Скажите, а где же героика будней? Где перестрелки и погони за преступниками? В кинофильмах всё это сплошь и рядом, а у нас…
Ох, Света, Света.., как вижу, ты ещё не поняла сути работы милиции, и оперативников в частности. Поймать преступника – дело нужное, а иногда и очень опасное…
Я вот что тебе скажу, и постараюсь попроще,…
Приведу пример работы нашего, оперативно-розыскного отдела:
Наша работа, это меньше всего погони и стрельба. Оперативный работник должен, прежде всего, обладать аналитическим складом ума, уметь кропотливо искать мельчайшие зацепки для раскрытия преступления, и быстро предотвратить его.
Работа оперативно-розыскного отдела, это прежде всего предвосхищение действий преступников – я бы назвала это предугадыванием их дальнейших действий и поступков.
В нашей работе перестрелки и киношные погони не так важны, как важны анализ и информация. И чем теснее у работников милиции связь с населением, тем продуктивнее их работа.
У милиции должна быть сеть информаторов среди населения, иначе она не сможет выполнять функции по недопущению преступлений.
Ты сейчас можешь задать резонный вопрос – но преступления всё же есть, и преступники тоже!
Понимаю тебя, но всё же скажу: если бы все граждане не проходили мимо даже намёка на преступление, если бы они, спрятав головы в песок как страусы, не говорили: «Моя хата с краю – ничего не знаю», то, возможно, отпала бы необходимость в нас, работниках милиции.
Вот так, Света.
Закончив говорить, эксперт вдруг, словно о чём-то вспомнив, воскликнула: «Я же договорилась с главным врачом областной больницы о встрече. Нам же надо узнать о дальнейшей судьбе выписанных пенсионеров!
Надо выполнять обещание данное Кулагину, а то он не поймёт меня!»
* * *
Расположившись в кресле напротив главврача, Свирская продолжала вести полусветский разговор:
- Эдуард Леонидович, вот вы сказали, что ваши больные, выписавшись, теряются из поля зрения врачей. Они больше в поле зрения участковых, потому что они, я имею ввиду ваших бывших больных, стоят на учёте в местных поликлиниках. Я правильно вас поняла?
- Конечно. Не забывайте, что поступают они к нам тоже по направлению поликлиники, или участкового врача.
Поэтому, я даже не знаю, чем могу помочь вам, ответил он любезно. Как-то, вы знаете, я несколько удивлён заботой милиции о больных, тем более пенсионерах.
Засим, прошу простить меня. У меня по графику обход, потом консилиум… Но вы обращайтесь, чем могу, помогу родной милиции, особенно…
Он не закончил речь, но при этом оценивающе окинул Надежду Константиновну оценивающим, словно барышник покупающий лошадь, взглядом.
Закрыв за собой дверь кабинета, она, не сдержавшись, воскликнула: «Вот кобель старый! Седина в бороду, а он туда же!» А Светлане сказала: «Привыкай девочка. И не такое ещё услышишь».
Покинув больницу, Свирская, взяв под руку стажёрку, сказала:
- Придётся нам с тобой, Светочка, «побегать». Одним днём здесь не обойтись. Так что, завтра, постарайся надеть обувь на более низком каблуке.
Вот тебе и пример работы оперативника, - засмеявшись, досказала она.
Глава четвёртая
Николай Николаевич, давайте хоть немного посидим на лавочке, отдохнём, взмолился лейтенант. Я уже ног под собой не чувствую. Целый же день, как проклятые, по этажам – вверх-вниз, вверх-вниз. Мочи моей больше нет.
- Волка ноги кормят, - пошутил капитан, вытирая вспотевшее лицо, и примостился рядом.
- Так то ж волка.., а я не волк, я обыкновенный человек, - не согласился со словами капитана Витяня.
- Неет, лейтенант, ты не обыкновенный человек, ты опер!
- Опер, что, не человек?
- Человек, друг мой, - согласился с ним капитан, но сделан он из особого теста…
- Какого ещё теста? – не понял лейтенант. Всё вы, товарищ капитан, загадками какими-то говорите.
- Никакой тут загадки нет, лейтенант. Вот, к примеру, ты зачем в милицию пошёл работать?
- Я?
- Да. Ты.
- Я пошёл чтобы…
- Вот именно. Ты пошёл чтобы бороться со злом в любых его проявлениях. А для этого, ой, как много сил требуется. Это тебе не на заводе работать, где отработал свои восемь часов и пошёл отдыхать с подругой. Здесь почти круглые сутки в напряжении, даже если ноги гудят от усталости, и голова раскалывается от бессонницы… Вот так-то Виктор.
- Да знаю я всё это, - ответил лейтенант пожилому капитану. Но ногам-то от этого не легче.
- Правда твоя Витя - не легче, но надо, понимаешь, надо. Потерпи, нам ещё к одним зайти надо, и поговорить.
На звонок дверь открыла женщина лет тридцати с небольшим, и удивлённо сказала: «Только вчера из ЖЭКа приходили с проверкой. Зачем опять пришли?
Мы не из ЖЭКа, гражданка, мы из милиции, сказал капитан, и показал удостоверение. А это мой напарник – лейтенант Проскуряков. Мы с ним пришли, чтобы побеседовать о вашей, он заглянул в общую тетрадь, наверное, маме – Сидорчук Елене Гавриловне.
Женщина обвела непонимающим взглядом обоих мужчин. А потом сказала: «Так она.., мы же её ещё неделю назад схоронили. Она же померла.
Мы знаем об этом, вступил в разговор стажёр. Вот по поводу её смерти мы и пришли поговорить.
А что, она кому-то деньги большие должна? Так я об этом ничего не знаю. Она скрытная. Я хоть и дочь её, но никому не собираюсь чужие долги возвращать, повысила голос женщина, и собралась закрыть дверь!
Нет-нет, о деньгах и речи нет, уверил её лейтенант.
Так чего же вы хотите? Она же умерла.
Да успокойтесь вы, это уже сказал Николай Николаевич. Мы хотим поговорить о последних днях вашей матушки: от чего она умерла? Как умерла? Какие лекарства принимала?
Вы, как я понимаю, до последнего вздоха с ней были, не так ли?
Да, она умерла на моих руках, сказала женщина, и отворив дверь пошире, жестом руки показала – входите.
Хозяйка квартиры, дочь покойной старушки, оказалась не только хлебосольной хозяйкой, но и отменной рассказчицей. Из неё не надо было вытягивать слова, она сама, спокойно и подробно рассказала всё о смерти матери:
Да, маму мы забрали из больницы поздоровевшей. Она чувствовала себя очень даже хорошо.., ну, как может чувствовать себя человек в её возрасте.
По рецептам, что дали нам в больнице, я выкупила лекарства, ну, там знаете: разные порошки, таблетки и какой-то сироп.
Мама их принимала, и всё было хорошо. Она даже как-то пошутила – знаешь, доча, я после больницы чувствую намного лучше, чем до неё. Мы с мужем тоже были рады её хорошему самочувствию.
Но на третий день ей стало плохо, через час совсем плохо. Скорая помощь не успела. Мама умерла у меня на руках.
Не понимаю, как так может быть? Был человек почти здоровым, и вдруг – на тебе, умер, да так быстро.
Она вытерла набежавшие на глаза слёзы.
Вы уж простите меня, что не сдержалась, прошептала она, сморкаясь, но это же мама.
Понимаем, и соболезнуем вам, сказал Николай Николаевич, и спросил: «А у вас какие-нибудь её лекарства остались?»
Нет, развела она руками. Я всё выбросила. Зачем они теперь?
Ну, ладно, это я так спросил – к слову пришлось, и направился к двери.
Глава пятая
Света, у нас ещё немного времени есть, давай посетим старого ворчуна, Юрия Николаевича. Он должен уже иметь результат вскрытия пожилой женщины, сказала Надежда Николаевна, и потянула девушку к остановившемуся автобусу.
Они успели вовремя – последний пассажир уже поставил ногу на подножку.
Как всегда патологоанатом встретил их любезностью – поцеловав руки обеим дамам, сказал_
- С вашим появлением дамы в моих пенатах, словно солнышко появляется из-за туч. Вы божественно-ослепительны обе! Если бы я был чуточку помоложе, я бы обязательно «приударил» за вами!
Скорее говорите, какой ангел или архангел надоумил вас посетить рабочее место старого холостяка?
- Не прибедняйтесь, Юрий Николаевич, какой же вы старик? – засмеявшись, подыграла ему Надежда Николаевна. Вы, как говорится, в самом расцвете сил.
- Правильно изволили заметить, любезная Надежда Константиновна, - тоже засмеявшись, произнёс патологоанатом: «Как говорится».
Ну, да ладно, зачем изволили пожаловать?
- Извините, что без предупреждения пришли, но мы хотели бы от вас услышать: нашли вы что-нибудь у последней покойницы?
У патологоанатома лицо сразу стало серьёзным, можно было подумать, что это не он минуту назад шутил с женщинами. И также серьёзно ответил:
- Если бы не ваша настоятельная просьба, Надежда Константиновна, я возможно и не заметил бы некоторого изменения в организме покойной. Тем более, что, через пару-тройку часов эти симптомы по всей вероятности исчезли бы…
- Юрий Николаевич, заволновалась эксперт, не томите, что вы обнаружили?
- Что обнаружил? А обнаружил я в крови некое соединение, вернее, даже не соединение, а элемент. Он превращает совершенно безобидное лекарство, принимаемое больным, при соединении с ним в яд огромной силы.
- Да вы что?! – ахнула Надежда Константиновна,
А Светлана, услышав ответ патологоанатома, побледнела
- И, как же называется этот элемент? – заинтересовалась эксперт.
- Представьте себе – не знаю! Я проштудировал нашу специальную литературу – нет его описания! Чёрт знает что получается – элемент есть, но его нет, он не существует в природе! – врач развёл руки. Честное слово – не понимаю!
- Значит, это не естественная смерть ослабленного организма, а убийство? – спросила Надежда Константиновна.
- Скорее всего так.
- То есть, как это скорее всего? Вы же отобразите свои выводы в Акте.
- Да, я укажу. Но поверит ли начальство? Оно может сказать, что от пьянки у меня мозги съехали набекрень.
- А вы, что,
