Навстречу радуге. Да пройду я дорогой тернистой

представляло опасность для детей. К тому же ещё и  не давала надеть защитное кольцо на шейку матки, чтобы предотвратить возможность выкидыша.
Врачи пробовали бороться с серьёзной проблемой с помощью специальных уколов, что по идее должны были размягчить и растворить инородное образование внутри тела.  У них ничего не получалось. Опять пошли разговоры, что нужно срочным образом убирать всё, что создаёт угрозу.
Теперь Вика находилась под наблюдением в новом перинатальном центре «Дар».  С прекрасными врачами, что помогали ей и в шикарных, по современным меркам условиях.
Немного опять отойду в сторону от основной намеченной линии повествования и опять поразмышляю. Нам в последнее время внушают много ложных истин и постулатов. Недавно православные деятели в стране выступили многоголосым хором против абортов. Боюсь, что меня назовут самодуром и ханжой, что забирает у женщин право выбора, но то обстоятельство, что жизни порой зарождаются довольно бессмысленно, а затем уничтожаются бесстрастно и  безжалостно мне тоже не нравится. Теперь-то я знаю наверняка, что  трепетная душа что-то помнящая, рвущаяся в наш мир прикрепляется к народившееся жизни уже при зачатии.
Проблема огромная и тяжёлая. Однако есть нечто настолько ужасное, коснувшись чего, я невольно внутренне содрогнулся. О чём не принято говорить. Детская смертность. До одного года.  В Калининграде детская смертность только за последние пару лет выросла в два и два раза. У нас ещё больше. И так повсюду по стране, кроме столицы и пары крупных городов.  Связан такой скачок смертности напрямую с ликвидацией больниц и медицинского персонала в деревнях.  Единственный новый центр «Дар», у нас единственный в своём роде, построенный в последнее время  на Алтае.  Два этажа из четырёх забиты недоношенными малышами.  Маленькие дети сами по себе очень уязвимы и могут сгореть за сутки от любой незначительной на взгляд взрослого инфекции.  Поэтому в деревнях, куда забирают новорожденных, где нет экстренной помощи, по рассказам медицинских работников вполне на вид уже здоровые дети мрут как мухи по осени.  Так может нужно хоть кому-то пробить  тревогу по уже тем, кто пришёл в наш мир?  Данное тревожное и страшное обстоятельство невольно  поднимает вопрос отношения столицы, где всё благополучно и регионов, упавших в глубокую долговую  яму.  По-существу я наблюдаю,  сегодня типично колониальную схему, где роль метрополии выполняет Москва, а место колонии отводится всей России за Мхатом. Метрополия всегда готова высосать все соки из подвластных территорий, изредка преподнося им какой-либо дар. Во многих книгах раньше много читал, что после ухода  английских колонизаторов в Индии были оставлены сотни и сотни километров,  железных дорог, подарок от захватчиков.  Однако нигде не упоминается истинная причина  щедрости британцев и что создавались они с определёнными целями. Для мобильной переброски немногочисленных военных контингентов по огромной территории и на окраины, где всегда в фронтире полыхала война. Что позволяло сократить до минимума расходы на туземные войска. А так же для вывоза огромных урожаев опиума, выращенных специально для реализации в Китае. И ещё для ввоза собственной продукции из метрополии в объёмах, которые делали невыгодным любые зачатки местного производства.
Что интересно и в мыслительно-созерцательном плане жители метрополии совершенно оторвались от жителей всей страны. Так, одна москвичка недавно чрезвычайно удивилась моему замечанию в её ленте по поводу того, что мы, провинциалы не можем позволить себе в наше время полноценный отдых и работает до тех пор, пока не упадём в больницу или на кладбище.
- Вы, наверное, там все очень жадные до денег, - написала она вполне серьёзно. – Мне вот денег хватает и на Кипр и на Крым.
Как говорится, без комментариев.
Другой ложной истиной является миф о всепрощении.  Покажите мне хоть одного родителя, кто,  зная даже косвенных виновных гибели своего ребёнка, расцеловал бы их и простил. Тем более, как я убедился, что Бог и ангелы не прощают ничего подобного. Что суд небесный всё же не походит на земное судилище.
Ещё  меня очень пугает отношения к человеческой жизни в современной России. Поражает лёгкость, с какой жизни забираются, о новом чрезвычайном происшествии упоминают мельком  в новостях, а завтра напрочь забывают о нём. Я почему-то, едва включив телевизор или загрузив компьютер, заваленный скорбными новостями, каждый раз вспоминаю Сашку.
Пора, впрочем, вернуться к основному повествованию, прерванному, возможно, не к месту и  не ко времени.
Итак, в один прекрасный день, в пятницу нам сообщили, что ничего у медицинского персонала не получается и в текущий понедельник собирается комиссия, которая установит скорейшие сроки прерывания беременности у Вики. В тот день я бесконечно долго и тяжело просил, просил и просил, умолял, шептал, стонал и стенал о помощи. Наталья, как всегда не могла успокоиться, обвиняя меня в том, что после кончины Саши я втянул её в свою безумную авантюру.
Как я знал, молилась и Вика.  Несколькими днями позже она призналась, что денежный вопрос отошёл на второй план. Что она желала только одного – привести этих детей к нам здоровыми и живыми.
Накануне назначенной тревожной даты Наталье приснился удивительный сон. После долгой и тягостной разлуки Сашка наконец-то смог пробиться в её сновидение. Правда, без своей удивительной энергетики, которая, как я сейчас понимаю, растворяется и исчезает по мере формирования нового тела.
Во сне он гулял с матерью, совсем маленький, держа её за руку. Они зашли в подземный переход. Сашка вдруг нагнулся над большой лужей:
- Мам, а там рыбки плавают!
Наташа присмотрелась и действительно увидела в мутной и грязной воде множество разноцветных и красивых рыбок.
- Мам, смотри, а это мальчики или девочки? Вон-вон, гляди, мальчик поплыл, а эта, это – девочка!
- А ты откуда знаешь?
- Так видно же.  По плавникам!
Сашка внезапно схватил одну из рыбок и засунул в рот.
- Выплюнь, немедленно выплюнь! – набросилась на него Наташка.
Саша послушал её и выплюнул рыбку. На глазах изумлённой Натальи из золотистой рыбы вылез наружу тёмный червячок.
Сон снова нёс в себе информацию об очень многом, рассказывал о нашем возможном будущем, но мы в тот момент отнеслись к нему не более, как к интересной безделице. Я автоматически занёс рассказ Наташи  в свои дневники и тем самым сохранил для последующего повествования.
В тот день, в обед, на сотовый мне позвонила Вика. Надо сказать, то был первый и единственный случай, когда она звонила сама, а не перезванивала на мои вызовы на её телефон.  Сердце моё ёкнуло, а в голове осталась только одна мысль:
«Неужели всё?»
Я с трудом поднёс телефон к уху.  Мне никогда не забыть срывающегося и восторженного крика Вики:
- Она исчезла! Понимаете, гематома за выходные исчезла, испарилась! Вы бы посмотрели на врачей, сидят красные как раки и только и бормочут под нос: «Чудо, чудо, чудо…»
Я тяжело опустился на стул.
Два или три дня, после произошедшего, мы все пребывали в состоянии лёгкой эйфории, а потом нам вдруг сказали, что снова всё плохо. Что гематома растворилась во внутренне маточном пространстве, но остатки её пошли вверх по планцете.
Натальей вновь заголосила:
- Ты понимаешь, что это конец? Куда же ты меня втянул! Понимаешь, что теперь-то дети непременно погибнут, что начнётся «мерцание» плода, что они медленно угаснут? Что в лучшем случае нарушится кровотечение и питание и даже если они родятся, то это будут больные и ущербные дети? Я под такое не подписывалась!
Я опять упал на колени. Опять один, ни разу не услышав, ни от кого, ни одного слова поддержки.  К огромному удивлению Натальи и наблюдавшей за Викой врачей через пару дней все ошмётки куда-то исчезли, либо нашли выход наружу через шейку матки.
Отмолившись, совершенно обессиленный в полуобморочном состоянии я упал на кровать. Меня настораживало, как быстро я терял силы, но останавливаться было нельзя.
Прошло ещё несколько дней и последовало очередное ухудшения здоровья нашей многострадальной помощницы. Теперь  шейка матки сократилась, даже перетянутая защитным кольцом до предельно допустимых размеров – пол сантиметра. Я снова пал ниц перед невидимыми покровителями, а Наталья начала мне ставить и ставить обезболивающие уколы. Скоро обе половины моего тела, на которые обычно садятся на стул от многочисленных уколов приняли багрово – синий оттенок, что я видел разве лишь у бабуинов.
Позвонил дед. Он по-прежнему прятался в ненадёжной скорлупе, куда пытался не пустить тревожные и страшные воспоминания о нашей семейной трагедии, когда ему едва удалось выжить от набросившихся инфарктов и инсультов. В тот день давление зашкаливало, перевалив далеко за отметку в двести единиц, и он выдал себя, выдал, показав, что память о потерянном внуке по-прежнему терзает его. Надо сказать, что никто не знал до последнего момента о том, что я предпринял. Ведь напрасно волновать я никого не хотел.
- Саш, - неожиданно сказал он. – А ты в субботу приедешь? А сегодня?
- Пап, - осторожно поправил я его. – Это не Саша. Это Юра.
- Ах, Юра, а ты в субботу приедешь?
- Обязательно.
К тому времени Наталья поняла, что происходит нечто чрезвычайно важное, нечто крайне необычное и, бросив обычную рутину, что называется работой и личной жизнью  начала всецело способствовать успешному продвижению процесса. Она всегда смотрела на мир рациональным и скептическим взглядом матёрого атеиста, а тут вдруг основы её миропонимания неожиданно пошатнулись. Ведь если врачи в разных больницах видели лишь кусочек пазла, она обозревала  мозаику  целиком.
Я же всё так же, используя молитвы как инструмент для воплощения моих надежд, как нить, за которую могла ухватиться душа потерянного сына, пытался открыть двери между мирами, что должна была притянуть нас с Сашкой друг к другу. Ведь мы не могли существовать раздельно.
Наша связь с не рождёнными детьми продолжала усиливаться. Тонкая нить, связывающая нас с набиравшими силы плодами, становилась всё крепче и крепче. Мы заранее, до звонка врачей или сообщений Вики знали, что происходит с детьми, плохо им или хорошо.
Беременность у Вики продолжала протекать всё так же тяжело. Один кризис с недельным промежутком на протяжении многих месяцев следовал за другим. Теперь у неё образовался околоплодный пузырь и расположился он крайне неудачно, у самого входа в горловину матки. Опять нам ставили неутешительные прогнозы, а Наталья не находила себе места, терзая и меня.
Мы справились и с новой опасностью.
В конце апреля я обнаружил на одном из сайтов, в моём блоке цифры.  К моему удивлению они убывали в обратном порядке, вели какой-то отсчёт, и стоило их разделить на два, как получалась неизменно  исконная дата – середина июня. Каждое утро я с нетерпением  загружал процессор, чтобы убедиться, что цифровое значение изменилось, и скоро понял, что они указывают одному мне точное число, день, когда моя судьба должна измениться.
К тому времени я уже практически перестал ходить, с трудом выползая на час или два из квартиры по делам.
Теперь же стал словно