сидела, что захотелось в него просто плюхнутся. По комнате прыгали солнечные зайчики и завораживали взгляд. Стало так тепло. Утреннее солнце заполнило всю комнату. И я увидела подоконник, а на нем горшочек с фиалкой. Бархатные листочки было совсем маленькие, а среди них распускались фиолетовые цветы с белой каплей по середине. Надо же, я совсем забыла, что у меня дома цветет фиалка. Спичка стала потухать и совсем потухла.
Я шла дальше и все еще держала в себе эти воспоминания. Я протянула руку к коробку и снова его потрясла. Хотелось достать спичку и зажечь, но их оставалось так мало. А потом достала две и разом зажгла. Я протянула руку со спичкой и увидела свою улицу перед домом, по которой я не только хожу несколько раз, но и на которую выходят мои окна. Но здесь она была совсем другой. Можно даже сказать, что какой-то волшебной. Дороги были в лужах от дождя, и дождь все еще накрапывал. Самый настоящий весенний слепой дождь. Такой мягкий и теплый. Радужные разводы расползались по лужам. Я подошла и заглянула в лужу, увидев в ней свое отражение и синее-синее небо. А после хлопнула ногой по ней и разлетелись капли, мелкие и блестящие. Под старым фонарем я заметила молодую влюбленную парочку. Девушка была в легком голубом сарафане и подставляла руки дождю, поднимала голову к небу и смеялась, а ее молодой человек обнимал ее за талию, и улыбаясь смотрел на нее влюбленными глазами. В небе появилась радуга и долго так держалась, пока две спички не потухли.
Я сразу же зажгла еще одну спичку. Мне вновь отрылась улица. Совсем мне не знакомая. Вечерняя, и в огнях фонарей. Я шла по мощеной улочке и услышала мелодию уличного музыканта. Он сидел на мосту и на совсем крошечной гитаре наигрывал какие-то старые, но такие знакомые мотивы. Иногда он что-то напевал, но это было так тихо. И так приятно. Проходившие мимо люди иногда давали ему монеты. Мне тоже захотелось ему что-нибудь дать, чем-нибудь поделится. Но у меня совсем не было монет. Лишь последние две спички. Я подошла и дала ему свою одну спичку.
Спичка потухла, а перед глазами все еще держалась улыбка уличного музыканта. Я потрясла коробком и нащупала последнею спичку. Не хотелось ее зажигать. Я долго шла по темноте и понимала, что у этого нет никакого смысла. Темнота не изменится, а стены не разойдутся. И здесь я зажмурилась от страха и пустоты. Достала коробок и чиркнула последней спичкой, наклонив ее головкой вниз. Синее пламя стало медленно проглатывать спичку. Я протянула зажженную спичку вперед и увидела девочку. Она стояла прямо передо мной и держала на вытянутой руке зажженную спичку. Девочка с широко раскрытыми глазами смотрела на меня. Огонь кольнул мне пальцы, я дернула рукой и оборонила потухшую спичку. Девочка продолжала на меня смотреть, а в тонких пальцах держать горящую спичку. Совсем прозрачная и совсем обнаженная. Я знаю, как зовут эту девочку, и я знаю про эту девочку все, даже то, что она так сильно хочет забыть. Я знаю, чего она боится и что она любит. Но одного я не знаю, то, почему я ее забыла, почему я перестала так давно ее чувствовать, видеть и слышать. От вида ее растрепанных светлых волос стало как-то грустно, но тепло. Я коснулась рукой своих волос и поняла, как же все изменилось, как же я изменилась. Я протянула к ней руку, и спичка потухла..спичка потухла в моих пальцах.
Снова стало темно. Но глаза со временем стали привыкать к темноте и стало можно различить лунный свет на полу комнаты. Прядь волос прилипла ко лбу, а майка стала совсем мокрой. Пальцы все еще кололи от ожога. Я привстала на локти и увидела ее, спящую и тихо дышавшую. А потом прижалась к ней и обняла. Она не открывая глаз, грудным и сонным голосом спросила:
- Тебе приснился страшный сон?
- Мне приснилось..приснилось, что я ослепла..
- Спи.. мы все уже давно ослепли..
..
Часть 3. Гекатомба света
«Раз два три четыре пять
Я иду тебя искать»
Детская считалочка
Было уже настолько поздно, что звезды уходили на задний план, а солнце коромыслом выкатывалось с горизонта. Утро ползло по городу, а ночь все также стояла перед ним, полностью заполняя все его нутро. Темнота сдавливала горло, в ушах глухо звенело, открытые глаза давно были закрытыми, а пульс рывками нащупывал дорогу в багряной темноте. Было уже настолько поздно, что он уже не чувствовал сердца, ни своего, ни чьего либо, и было так поздно, что вернутся было нельзя..
Он шел быстро, не чувствую шага, дороги под голыми ногами и не чувствуя времени. За спиной оставались голые улицы, а впереди голая темнота. Дыхание сбивалось и переходило в горячий свист. Осенний ветер заползал за шиворот и дергал за пальцы. У его шагов не было пути, никто не знал куда Он идет, да и сам Он не знал этого.. Но хотел он света..
Его шаги замедлила появившаяся размытая фигура, в темноте совершенно ничего было не разобрать. Сначала фигура шла рядом, что-то говорила, но все это было невозможно понять. Какой-то лишь шорох и скрежет. Затем фигура выступила вперед, тем самым остановив его шаг полностью, продолжала что-то говорить и к тому еще размахивать руками, а затем фигура схватила его за плечо и ощутимо тряханула. «Ты что здесь делаешь?», - спросила фигура, которая приблизилась так близко, что можно было разглядеть цвет глаз и почувствовать ненависть. «Ничего, наверное» , - ответил Он. «Как это ничего, вставай», - человек, не в гражданском, отпустил его плечо, отошел и продолжал пристально смотреть мутно-зелеными глазами. «Я заснул..я, пожалуй, пойду», - Он встал со скамейки и зашагал по аллейкам парка. За спиной Он еще слышал какую-то речь стражи порядка, наверное, брань, но что именно было не разобрать, да и совсем не хотелось..
Наверное, принял меня за сумасшедшего, или, скорее всего, за бездомного, - думал Он, - не удивительно, я и сам давно себя за такого принимаю.
Он шел за светом в полной темноте не один день, неделю, месяц, и даже не год. Он давно потерял часы, время, сбился со счету, но вот последний диалог все еще помнит.
Она, - «Понимаешь, в тебе нет былого света».
Он, - «Какого света?»
Она, - «Того, который шел из тебя, из твоих глаз, без него я не могу.. не могу быть с тобой..»
Он, - «Ты мне даешь этот свет. Мой свет это ты».
Она, - «Ты ничего не понимаешь.. Но когда обретешь этот свет, приходи».
В ночь после этого разговора Он вышел на улицу, на безлюдную совершенно пустую улицу. В небе плавала луна, а по улицам раскачивались фонари. Перед глазами плыло небо и точки бледных лампочек.
Раньше он видел свет везде и поэтому стал ходить по обычным улицам и искал дороги к ней, затем он ходил по друзьям, и искал понимания, после он пошел по женщинам, в поисках любви, ну а совсем после он остановился и шел лишь во сне..к свету.
Он стоял у окна и смотрел на вечерний город, когда солнце закатывалось за воротник горизонта, улочки начинали моргать фонарями, а в окнах других домов зажигаться огни. Одно светило сменялось миллионами пластмассовых огней. Холодными и чужими. Он протянул руку к стене, нащупал включатель и нажал. Бледная лампочка вспыхнула над его головой, затем поморгала, еще раз..Он поднял к ней глаза, и она лопнула..тихо и ярко. Вместе с ней лопнуло что-то и в нем. Его словно потянуло за тысячи нитей, в совершенно разные стороны, как кокон, которые плетут до бесконечности, и лишь утягивают и утягивают, и дышать совсем нечем. И здесь нити оборвались. Все все все все..все до единой. Стало совершенно свободно, но также совершенно холодно..
С этой минуты все совершенно изменилось. Шаги обрели вес, а дороги пути. И он ясно осознал, где он находится этот самый свет.
Он вышел из своей квартиры в улицы ночного города, накинув на плечи легкий пиджак. Прикрыл дверь и уверенно зашагал.
Он стал срывать, выкручивать, таскать лампочки со всех мест..большие и совсем маленькие..белые, желтые, красные..да любые.. Он нес их домой..каждый вечер он выходил из дома и возвращался с целой охапкой лампочек. Он выкручивал только горящую лампочку, так как считал, что именно в ней есть жизнь, именно в ней есть свет. Лампочками была уже полна вся его квартира, но ему казалось, что по прежнему мало света, что надо еще и еще, до тех пор, пока он не обретет утраченный свет.
За ним пришли ближе к вечеру. Люди в белых халатах совсем не удивили его, он, наверное, даже ждал их. Как избавление, или как друзей. Белые колпаки что-то ему сначала говорили, показывали какие-то заявления, шла речь и о том, что соседи жалуются, и что они сами лично обращались, но это бесполезно, что Он лишь в ответ выкрикивал какие-то молитвы и все говорил о свете. Уже и милиционеры приходили, просили его успокоиться, перестать таскать лампочки со всех дворов и подъездов. Не помогало. Не слушал. Все тащил и тащил. Затем замолчали, а после просто не смогли. А соседи все жаловались и жаловались, сначала на шум, потом на бесконечный монотонный гул, потом на невыносимый яркий свет со всех его окон. Ну а после просто стали его боятся, и просили его убрать, увезти..да просто избавиться от него и себя обезопасить, мало ли что, так и говорили, - «мало ли что этот сумасшедший может сделать».
Санитары все совали ему эти бланки, хотели поговорить, просили все какую-то подпись, а потом просто оглядели комнату и сразу как-то и все вопросы отпали. Сели рядом, помолчали, взяли под руки и ушли. А Он и не сопротивлялся, только он не хотел оставлять весь этот свет. На что ему сказали, что все привезут туда, куда его увозят. Он и поверил и поддался сильным рукам.
По дороги он рассказывал о ней, о том, что она хочет в нем света, и что он наконец-то нашел его. Что он все понял. Он говорил и говорил и говорил, а в ответ были кивки, много кивков, на всего его вопросы и просьбы.
Не было особых причин его держать в стенах, да и изменений не было. Вот и выпустили, просто выпустили, так же просто, как и забрали. Он вернулся к себе домой. Совершенно ничего не изменилось. Все было на месте. И все эти тысячные лампочки лежали по своим местам. Одни свисали с потолка, другие были вкрученные в стену. Все было в лампочках, на полу лежали, и постель была ими укрыта.
Он стоял у окна и смотрел на вечерний город, когда солнце закатывалось за воротник горизонта, улочки начинали моргать фонарями, а в окнах других домов зажигаться огни. Одно светило сменялось миллионами пластмассовых огней. Холодными и чужими. Он протянул руку к стене, нащупал включатель и нажал. Лампочка вспыхнула над его головой..затем остальные..все-все..все тысячи..десятки тысяч..одним ярким и быстрым огнем..он поднял глаза к лампочке над головой и все поплыло..быстро-быстро..ослепило светом счастья, любви, свободы..и стало легко-легко..и потухли..все до единой..и в нем..самый яркий свет.. просто потух..в одну секунду.. раз, и потух..тихо..и совсем не больно..
..
Часть 4. Тени теней (Целая половина)
Либо дура,
Либо рыба просто не клюет
Сорока
Поздняя осень. В плохо отапливаемой мансарде на полу сидит девушка. На ней тонкая белая хлопчатобумажная рубашка. Она смотрит через мутное окно на густые утренние тучи. Рядом на полу слабым огнем бьет огарок желтой свечи. Часы глухо пробили семь. Она улыбнулась уголками рта и слизнула кончиком языка с
