в человеческой сексуальности, ему был очень дорог именно земной, физический человек. Словно противореча Вейнингеру, он буквально воспевает сексуальность, половой акт и деторождение, причем делает это вызывающе подчеркнуто и многократно. (см.его работы «Люди лунного света», «Опавшие листья»). Он считал зловредным отвлекать людей, как женщин, так и мужчин от биологической роли самцов и самок для чего бы то ни было, в том числе идеи духовного совершенствования.
В противовес Вейнингеру, Розанов совершенно не принимал идеи дуализма духа и тела (божественной сущности первого начала и животного начала второго) и выводил духовно-психологические особенности мужчин и женщин непосредственно из физиологии пола.
Розанов также считал, что в «нормальной» женщине самка доминирует над чисто человеческим началом, но в отличие от юного австрийца считал, что это как раз плюс, а не минус, считал, что это норма, а не то, что надо преодолевать.
Так как, чем больше в женщине выражено интеллектуальное, осмысленное (то есть подлинно человеческое), тем менее она склонна ограничивать свою жизнь половой сферой (ролью сексуального объекта, матери многодетного семейства и домашней служанки), тем чаще выражает открытое нежелание беременеть и рожать вообще.
Вероятно, именно в этом корни враждебного, агрессивного отношения значительной части мужчин конца 19-начала 20 века к теме равного образования для женщин.
Различие позиций в том, что Вейнингер предлагает для «подлинной эмансипации» женщинам преодолевать свою чрезмерную биологичность, сексуальность и зависимость от родового инстинкта, Розанов же считал, что эта «самочность» в женщине и есть ее наиболее ценное качество.
Резкое преобладание в некоторых людях собственно человеческого начала (духовного, интеллектуального) над родовым инстинктом, Розанов даже считал аномалией, латентной гомосексуальностью.
Их асексуальность (равнодушие или даже отвращение к половому акту и деторождению) он объяснял тем, что полубессознательная склонность к своему полу у них подавлена, как морально неприемлемая, но и страсти к другому полу от этого не возникло и эти люди стали психологически «стерильны». Такие юноши в старые времена уходили в монахи, а девушки добровольно оставались «старыми девами».
Что касается личного отношения, в этом вопросе позиция Вейнингера несравнимо ближе на фоне позиции соотечественника, хотя невозможно поверить, что человечество в своем большинстве приняло бы идеал абсолютной асексуальности и аскезы, думается, что право женщины не рожать против воли, ограничение бесконтрольной рождаемости и многодетности максимум возможного.
Стоит еще раз вспомнить занятную работу гарвардского профессора Эдварда Кларка от 1873 года «Пол и образование», в которой автор пишет о принципиальной недопустимости самой идеи предоставления девушкам равного образования с мужчинами. Кларк пишет, что это было бы «преступлением перед Богом и нацией», так как для слабого женского интеллекта равное с мужчинами обучение непосильно, может привести к упопомрачению, к тому же оно вредно повлияет на детородную функцию, сделав образованных женщин бесплодными!
И высказался за то, что лучше всего было бы официально, на уровне законодательного акта пресечь всякую женскую активность как умственного, так и физического плана, так как в женщинах единственная ценность это их репродуктивная и сексуальная функция плюс обслуживающая роль в семье.
Кларк честно отработал приз за оригинальность, если до этого малейшие физические усилия и спортивные упражнения считались для женского пола непосильными, невозможными и крайне вредными для той же функции размножения, то теперь оказалось что женщинам вредно и целенаправленное развитие интеллекта!
Проще сказать, что же им было милостиво позволено в викторианскую эпоху, 90% дневного времени вести домашнее хозяйство, ухаживать за физическими потребностями членов семьи, забыв (а лучше и не зная) о собственных нуждах и потребностях.
Ну а в качестве отдыха, нормой считалось читать дамские любовные романы, вышивать крестиком или за чашкой чая у подруги обсуждать знакомых женщин, их моральный облик, новый рецепт пирога, шубки и шляпки, кто женится, кто разводится, как протекает пятая по счету беременность, какой зубик режется у четвертого ребенка (и прочие подобные «высокоинтеллектуальные» дамские темы)…
Вредно буквально всё, образование, абстрактные размышления, вреден спорт, весь мир женщинам должны были заменить кухня, брачная постель, родильная палата и детская…
Зато совсем не вредно было рожать каждый год по ребенку (в том числе против воли), умирать в 26-28 лет после 5-х-10-х родов тоже в самый раз.
Что интересно. Каждый раз за последние 100-130 лет, когда женщины начинали осваивать еще недавно запретные для них виды деятельности, как медики заявляли, что это вредит их детородной функции, а священники – о вреде нравственности и возвращении к патриархатным традициям.
Еще в 17 столетии считалось «вредным и неженственным», если девушка читает книги, притом не Библию и не книгу кухонных рецептов и это вместо «женственного» времяпровождения за вышиванием или вязанием.
В конце 19 века – на рубеже 20 века «выяснилось», что девушкам вредны и противопоказаны буквально все виды умственной и физической деятельности, и университетское образование, и профессиональная активность, обучение на курсах, а также спорт.
Девушки – первые студентки, служащие гос.учреждений считались «синими чулками, нигилистками». Девушки-спортсменки вообще воспринимались монстрами-гермафродитами.
В течение 2-й половины 20 века пропагандировалась «вредность и неженственность» деятельности женщин в политике и бизнесе, а также их анекдотическая неспособность к вождению автомобиля (российский вариант).
То есть женщинам «вредно» всё, что могло вывести их из состояния юридической, финансовой и психологической зависимости.
Замечено, когда нужно женщин из какой-либо престижной сферы деятельности устранить, идут в ход теории о том, что как раз именно эти виды деятельности вредны их хрупкому «женскому» здоровью, то есть детородной функции. Нередко до сих пор подключаются представители церкви.
Интересно иное, защитники патриархатных ценностей, женской зависимости и мужского доминирования встречаются и в среде самих женщин не только в исламских государствах, но и в России.
Когда сторонники патриархатных норм наивно утверждают, что в прошлые столетия женщины как-то особенно ценились, с ними обращались с особым почтением, забывают о том, что в женщине тысячелетиями видели исключительно воплощение детородной функции, но не человеческое существо, не индивидуальность.
Ценилась не сама женщина, ценилось её молодое тело, дающее мужчинам половое удовлетворение и способное рожать ИМ наследников.
Фактически же, категория людей полноценных и дееспособных состояла только из мужчин, женщины всегда относились к общей категории недееспособных вместе с инвалидами, стариками и детьми.
При этом, считаясь ниже их всех – так как у стариков и инвалидов есть прошлое, здоровая и активная жизнь, у детей есть будущее. И только женщина с рождения определена в категорию существ с « врождённо ограниченными возможностями», т.е. (социальных инвалидов).
Даже так называемая викторианская «галантность», частые, глупые и безосновательные комплименты, скорее всего, рассчитаны на сниженный женский интеллект, на представления о том, что эти хорошенькие обезьянки «любят ушами»...
В современной России женщине достаточно просто не принимать ценности патриархата, чтобы прослыть «агрессивной феминисткой», которых в нашей стране к тому же до сих пор не умеют отличать от «агрессивных лесбиянок».
В конце 19- в начале 20 века расцвели и открыто издавались разнообразные человеконенавистнические теории о расовой неполноценности евреев, а также чернокожих, желтокожих и краснокожих народов колоний, об интеллектуальной ущербности представителей бедных сословий самой белой расы и всего женского пола, как класса.
Вспомним также работу немецкого медика Пауля Мёбиуса (1853-1907) «О психическом слабоумии женщин», изданную в Лейпциге в 1900 году.
Всё это писали и печатали как раз в пост-викторианскую эпоху, демонстрирующую женщинам издевательски-показушную галантность…
Мёбиус пытался посмертно обвинить Вейнингера в частичном плагиате, и честь погибшего юноши отстаивали его ближайшие друзья.
Фрейд также считал, что Отто «позаимствовал» идею врождённой человеческой бисексуальности у его друга Вильгельма Флисса.
В России тех лет Василий Розанов пишет открытым текстом, что в женщинах сексуальность, здоровая репродуктивная функция и инстинктивное стремление рожать, важнее умственных способностей и любых талантов, он даже прямо пишет: «Девушки, вы пришли в этот мир Животом, а не Головой!» То есть Самка в вас важнее Человека...
Больше того, Розанов настаивает, что люди, испытывающие отвращение к физиологическому процессу беременности и деторождения, а также сильный стыд и страх перед сексуальной близостью мужчины и женщины являются латентными гомосексуалами, которых незатейливо крестил «содомитами» и «содомитянками».
Впрочем, к гомосексуалам он относился без презрения и ненависти, даже считал, что к монашеству и аскезе больше всего склонны именно они, «люди лунного света», то есть гомосексуалы, бисексуалы и транссексуалы, но чаще всего, те из них, что не реализовались физически в однополых отношениях, не принимающие, подавляющие свою природную предрасположенность и потому склонные уходить в аскезу.
Розанов объяснял их отвращение к сексуальности в целом именно тем, что однополое влечение в них либо неосознанно, либо подавлено по моральным соображениям об их неприемлемости, но и от этого подавления своей природы, влечения к другому полу не появляется и со стороны это должно выглядеть именно как категоричная «асексуальность». Но верно ли это во всех случаях?
Василий Васильевич считал, что верным признаком таких людей является холодно-пренебрежительное, как к чему-то низшему, отрицательно-стыдливое отношение к половой жизни, но также и категорическое отвращение к деторождению, как у мужчин, так и у женщин.
Далее на страницах своей работы «Люди лунного света», Розанов достаточно непоследовательно выразил гневное неприятие, непонимание того отвращения, которое чувствуют некоторые люди к функции размножения, но одновременно всё же признаёт, что этот тип людей очень много сделал для культуры, религии и философии.
В своей ярко эмоциональной и противоречивой, иногда даже откровенно женственной манере, Розанов напал на сексопатолога Крафт-Эбинга и обозвал юного философа Вейнингера «содомитом» (в силу выраженности в его работе отвращения к половому акту и деторождению).
В избыточной эмоциональности и непоследовательности убеждений, то есть в психологической «женственности» Розанова обвинял и не менее знаменитый современник
