привстал, перехватил бутылку. – Ну ка… Дай! Дай руку, говорю! – Отсчитал пульс. Залез к другу ладонью под рубашку. – Опаньки! Да ты потеешь, как грузчик! И давно это у тебя?
- Пошел на хрен. Пройдёт сейчас, - Серёжка неловко, с опаской разогнулся, задышал глубоко. – Пройдёт сейчас…
- Козёл! Это ж предынфарктное состояние! И в руку, поди, отдаётся, и в пальцы ног?.. И потеешь!..
- Помолчи, - попросил устало Сергей. – Кардиолог хренов. Просканировал, надо же… диагноз вынес… Говорю же: отпустило. Прошло всё. И не делай из меня калеку. Или дурака. Таких, как я, полгорода ходит… со шрамами на сердце…
- Послезавтра поедем, понял? Или вечером завтра. И пить я с тобой больше не буду! – категорически заявил Сашка.
- Слушай, заткнись. Не ори, ради Бога. Не хочешь пить со мной – не надо. Найдутся желающие.
К ним от праздничного стола уже накатывала радостная и шумящая толпа друзей.
- Ишь ты, - посетовал слегка скособоченный Сергей. – Изголодались, ироды… Сань, переверни шампуры.
- Серёга! Серёга! – издали взывал дворовой друг Лёшка. – Давай костёр запалим?! Попрыгаем, как в детстве!.. Народ просит!
- Ага, - согласился скособоченный хозяин. – Чучела только нет. Кроме тебя сжигать некого. Садись давай, - сунул тому шашлык. И – жене: -На-адь! Квас принеси! В холодильнике!
Расселись кое-как у мангала, кто на лавочку, кто на разномастные стулья, кто на пеньки из дровницы. Заиграла гитара. Постепенно все угомонились. Даже парившиеся – и те выходили из бани молча, подсаживались к кому-нибудь.
Хорошо было ребятам. Ночь. Спиртное. Гитара. Песня.
Вилли стоял чуть поодаль, у гамака под яблоней. Курил, зажав по зэковски иль по окопному сигарету в ладошку, и смотрел на ребят. Хмель куда-то улетучился. То ли организм привык, то ли парилка помогла – неизвестно. Да он и не заморачивался об этом. О другом думалось. О том, что в свои тридцать четыре у него не сложилось вот такой вот круг друзей, как у Александра с Сергеем. С такой, вот, песней, с таким, вот, молчанием. Не плакался, не сокрушался. Просто… жаль отчего-то себя стало.
- Ты чего здесь? – прервала его думы Надежда. – Идём к огню, я квас принесла.
- Сейчас. Докурю.
- И Надежда эта, - опять подумалось ему, глядя на освещённые пламенем силуэты ребят. – Сидят с Сергеем, молчат, молчат… Скажут немного – и опять молчат. А, кажется: так им уютно вместе! Их даже молчание не напрягает, это же видно! Абсолютно! Смотришь на них – и зависть берет. Разве ж можно так?
Но тут вспомнилась Светлана. Они с Александром тоже много молчали. А, вот, не завидовалось им. Когда они молчали при посторонних, как - то неуютно становилось всем вокруг. Тревожное это было молчание. Как у кровати больного в реанимации. Ни живые, не мёртвые… Тихие…
- Вилли, ты пить будешь? Или петь?.. Иди сюда, иноверец!
Вилли улыбнулся, выкинул в малину потухший окурок и пошел на живой голос.
- Буду пить! Петь я только комические куплеты знаю, - решительно огласил он заранее заготовленную шутку. И выпившие женщины хором запросили: - Виллюшка, спой! Спойте, Вилли!
Тот покраснел и стушевался.
- Садись, садись, братишка, - сдвинулся Александр по лавке. – Девоньки наши тоже классику читали.
Но ведь так и есть ,чем дальше, тем пакостнее... Может, есть еще островки чистые, но не у нас...
Давай продолжение!