работы
выгонят!
Седовласый
чиновник,
казалось, был тронут затруднительным
положением майора
Ковалева.
Желая сколько-нибудь облегчить его
горесть, он почел приличным выразить
участие свое в нескольких словах: --
Мне, право, очень прискорбно, что с вами
случился такой анекдот. Не
хотите ли покурить? Это успокаивает. Я
могу вас угостить. Этот
неумышленный поступок чиновника
вывел
из терпения майора
ФСБ.
--
Я не понимаю, как вы находите место
шуткам, -- сказал он с сердцем, -- разве
вы не видите, что у меня именно нет того,
чем бы я мог курить?
Сказавши
это, майор
Ковалев
вышел, глубоко раздосадованный, из
редакции
и отправился к себе
домой.
Были уже сумерки. Печальною или
чрезвычайно гадкою показалась ему
квартира после всех этих неудачных
исканий. Он
бросился в кресла и, наконец, после
нескольких вздохов сказал: -- Боже мой!
боже мой! За что это такое несчастье?
Будь я без руки или без ноги -- все бы
это лучше; будь я без ушей -- скверно,
однако ж все сноснее; но без носа человек
-- черт знает что: птица не птица, гражданин
не гражданин, -- просто возьми да и
вышвырни за окошко! И пусть бы уже на
войне отрубили или на дуэли, или я сам
был причиною; но ведь пропал ни за что
ни про что, пропал даром, ни за грош!..
Только нет, не может быть, -- прибавил
он, немного подумав. -- Невероятно, чтобы
нос пропал; никаким образом невероятно.
Это, верно, или во сне снится, или просто
грезится; может быть, я как-нибудь
ошибкою выпил вместо воды водку,
Чтобы
действительно увериться, что он не
пьян, майор ущипнул себя так больно,
что сам вскрикнул. Эта боль совершенно
уверила его, что он действует наяву. Он
потихоньку приблизился к зеркалу и
сначала зажмурил глаза с той мыслью,
что авось нос покажется на своем месте;
но в ту же минуту отскочил назад, сказав:
-- Экой пасквильный вид!
Неожиданно
кто-то позвонил в дверь и
в передней раздался
незнакомый
голос, произнесший: -- Здесь ли живет
господин
Ковалев?
--
Войдите. Майор Ковалев здесь, -- сказал
Ковалев, вскочив и поспешно и отворяя
дверь.
Вошел
какой-то
чиновник
в
полицейской форме
красивой наружности.
--
Вы изволили затерять нос свой?
--
Так точно.
--
Он теперь найден.
--
Что вы говорите? -- закричал майор
Ковалев. Радость отняла у него язык. Он
глядел в оба на стоявшего перед ним
полицейского:
--
Каким образом?
--
Странным случаем: его перехватили почти
на границе.
Он уже садился в поезд
и хотел уехать в Латвию.
И загранпаспорт
был у
него,
выписанный
на имя одного крупного
госчиновника.
И странно то, что я сам принял его сначала
за господина. Но, к счастью,
были со мной очки, и я тот же час увидел,
что это был нос. Ведь я близорук, и если
вы станете передо мною, то я вижу только,
что у вас лицо, но ни носа, ни бороды,
ничего не замечу. Моя теща, то есть мать
жены моей, тоже ничего не видит.
Безносый
майор ФСБ
был вне себя от
радости.
--
Где же он? Где?
--
Не беспокойтесь. Я, зная, что он вам
нужен, принес его с собою. Нос ваш
совершенно таков, как был.
При
этом полицейский
полез в карман и вытащил оттуда завернутый
в бумажке нос.
--
Точно, он – закричал
майор Ковалев --
Выпейте
со
мной
чашечку чаю.
--
Почел бы за большую приятность, но никак
не могу: мне нужно заехать отсюда домой.
У меня в доме живет и теща, то есть мать
моей жены, и дети; старший особенно
подает большие надежды: очень умный
мальчишка, но средств для воспитания
совершенно нет никаких...
Майор
Ковалев
догадался и, схватив со стола красную
ассигнацию, сунул в руки полицейскому,
который, расшаркавшись, вышел за дверь,
и в ту же почти минуту Ковалев слышал
уже голос его на улице, где он увещевал
по зубам одного студента
на бульваре.
Майор
ФСБ Ковалев по
уходе полицейского
взял
бережливо найденный нос в обе ладони
и еще раз рассмотрел его внимательно.
--
Так, он, точно он!- говорил майор Ковалев.--
Вот и прыщик на левой стороне, вскочивший
со
вчерашнего
дня. Майор ФСБ
чуть не засмеялся от радости.
Но
на свете нет ничего долговременного,
а потому и радость в следующую минуту
за первою уже не так жива; в третью
минуту она становится еще слабее и
наконец незаметно сливается, как на
воде круг, рожденный падением камешка,
наконец сливается с гладкою поверхностью.
Конечно,
нос
найден, но ведь нужно же его приставить,
поместить на свое место.
--
А что, если он не пристанет? При таком
вопросе, сделанном самому себе, майор
побледнел. С чувством неизъяснимого
страха бросился он к столу, придвинул
зеркало, чтобы как-нибудь не поставить
нос криво. Руки его дрожали. Осторожно
и осмотрительно наложил он его на
прежнее место. О ужас! Нос не приклеивался!
Он
опять поднес его
к
гладкому месту между двух щек; но нос
никаким образом не держался.
--
Ну! ну же! полезай, дурак! -- говорил майор
носу.
Но нос был как деревянный и падал на
стол с таким странным звуком, как пробка.
Лицо майора судорожно скривилось. --
Неужели нос
не прирастет? -- говорил он в испуге. Но
сколько раз он
ни
подносил его на место, все
не успешно.
Наконец,
майор ФСБ Ковалев вызвал по телефону
неотложную медицинскую помощь. Доктор
явился скоро.
Спросив, как давно случилось это
несчастье,
врач
поднял
майора Ковалева за подбородок и дал
ему большим пальцем щелчка в то самое
место, где прежде был нос. После
проделанной процедуры медик
сказал, что это ничего, и, посоветовав
отодвинуться немного от стены, велел
пациенту
перегнуть голову сначала на правую
сторону и, пощупав то место, где прежде
был нос, сказал: "Гм!" Потом велел
ему перегнуть голову на левую сторону
и сказал: "Гм!. Сделав такую пробу,
медик покачал головою и сказал:
--
Нет, нельзя. Вы уж лучше так оставайтесь,
потому что можно сделать еще хуже. Оно,
конечно, приставить можно; я бы, пожалуй,
вам сейчас приставил его; но я вас
уверяю, что это для вас хуже.
--
Как
же мне оставаться без носа? -- сказал
майор
Ковалев.-
Уж хуже не может быть, как теперь.
Как
же я
на работе появлюсь без носа? И вообще!
-- Как-нибудь
приставьте; хоть не хорошо, лишь бы
только держался; я даже могу его слегка
подпирать рукою в опасных случаях.
--
Верите ли, -- сказал доктор, -- что я
никогда из корысти не лечу. Это противно
моим правилам. Правда, я беру за визиты,
но единственно с тем только, чтобы не
обидеть моим отказом. Конечно, я бы
приставил ваш нос; но я вас уверяю
честью, если уже вы не верите моему
слову, что это будет гораздо хуже. Мойте
чаще холодною водою, и я вас уверяю, что
вы, не имея носа, будете так же здоровы,
как если бы имели его. А нос я вам советую
положить в банку со спиртом или, еще
лучше, влить туда две столовые ложки
острой водки и подогретого уксуса, -- и
тогда вы можете взять за него порядочные
деньги. Я даже сам возьму его, если вы
только согласитесь.
--
Нет, нет! ни за что не продам! -- вскричал
отчаянный майор Ковалев, -- лучше пусть
он пропадет!
--
Извините!- сказал доктор, откланиваясь,
-- я хотел быть вам полезным... Но
что
же
делать? По крайней мере, вы видели мое
старание. Сказав это, доктор вышел из
комнаты. Майор
Ковалев
не заметил даже лица его и в глубокой
бесчувственности видел только
выглядывавшие из рукавов его черного
фрака рукавчики белой и чистой, как
снег, рубашки.
Между
тем слухи об этом необыкновенном
происшествии распространились по всей
столице. В
это время
умы всех горожан
были еще под впечатлением от
несанкционированных митингов. А тут
такое пришествие!
И
потому нечего удивляться, что скоро
начали говорить, будто нос майора
ФСБ
Ковалева в
генеральском мундире
прогуливался
по Тверской.
Любопытных стекалось каждый день
множество. Кто-то
пустил «гулять» свою версию, что
нос будто бы купил
генеральский мундир в военторге, потом
устроился на госслужбу, потом
разочаровался, ушел с госслужбы, потом
занялся политикой и
был объявлен иностранным агентом, потом
он «ударился» в бега и, при попытке
перейти границу, был пойман. Вслед
за этим... но здесь вновь все происшествие
скрывается туманом, и что было потом,
решительно неизвестно.
Чепуха
совершенная делается на свете. Иногда
вовсе нет никакого правдоподобия: вдруг
тот самый нос, который разъезжал в чине
генерала
и наделал столько шуму в городе, очутился
как ни в чем не бывало вновь на своем
месте, то есть именно между двух щек
майора ФСБ
Ковалева. Проснувшись как-то
по утру
и нечаянно взглянув в зеркало, видит
он: нос! -- хвать рукою -- точно нос! "Эге!"
-- сказал майор
ФСБ Ковалев
и от
радости чуть не пустился
в пляс
по
квартире
босиком. Умываясь
в ванной, он
взглянул еще раз в зеркало: Нос
на
месте!
Вытираясь полотенцем,
он опять взглянул в зеркало: нос! "Хорошо,
черт побери!" -- сказал сам себе майор
и щелкнул пальцами.
Когда
все было готово, майор
ФСБ Ковалев
поспешил тот же час одеться, и
поехал на работу.
Дорогою он подумал: "Если мой
начальник
не треснет со смеху, увидев меня, тогда
уж верный знак, что все, что ни есть,
сидит на своем месте". Выйдя
с работы в приподнятом настроении,
встретил он девиц с пышными формами,
раскланялся
с ними и был встречен с радостными
восклицаниями:
стало быть, в нем нет никакого ущерба.
Он разговаривал с ними очень долго и,
нарочно вынув золотой
портсигар,
выкурил
дорогую сигарету,
приговаривая про себя: "Вот, мол, вам,
бабье, куриный народ! а на этой
суке
все-таки не женюсь. Так просто, пересплю."
И майор ФСБ
Ковалев с тех пор прогуливался как ни
в чем не бывало везде. И нос тоже как ни
в чем не бывало сидел на его лице, не
показывая даже вида, чтобы отлучался
по сторонам. И после того майора Ковалева
видели вечно в хорошем настроении,
улыбающегося, преследующего решительно
всех хорошеньких дам. Вот какая история
случилась в столице нашего обширного
государства!
Авторская
ремарка: Вот
прочтут этот рассказ господа из Госдумы
и объявят иностранным агентом различные
части тела. И окажется, что у кого-то
нога станет иностранным агентом, у
кого-то рука — иностранный агент, а у
кого-то и селезенка — иностранный
агент. Русь,
куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает
ответа.
Скучно
на этом свете, господа, кроме
господ из Госдумы
