Злейший враг. Главы 10-12

распрямлялись ярость и гнев  - на себя.  Слишком занятый своими душевными терзаниями, он не предусмотрел такого исхода. Как он мог поверить де Риваролю?! Неужели понадеялся, что обвинения в  недостойном поведении подействуют на того, кто уже  не раз доказывал свою неспособность держать слово? Но если они немедленно пустятся в погоню, еще есть шанс настигнуть  барона...

К воротам подбегали все новые пираты; нарастал глухой ропот.

- В город! - хрипло скомандовал Блад.

Площадь перед губернаторским домои, где де Ривароль устроил себе штаб, уже заполонили  люди с трех других пиратских кораблей. При виде Блада  толпа взорвалась криками;  богохульства перемежались  проклятиями в адрес вероломного француза.  Блад поднял руку, призывая к молчанию. Шум стих, и он прошел сквозь расступившуюся толпу к крыльцу, где стояли Волверстон, Ибервиль и Хагторп. Взбежав по ступеням, он обернулся к пиратам:

- Мы  немедленно идем за Риваролем, и тогда уже он не отделается пятой частью добычи!

- Да! - взревела площадь.

- Нет! - трубный глас Волверстона перекрыл восторженные крики.

Наступила настороженная тишина.

Блад меньше всего ожидал  возражения от Волверстона, человека, бывшего не просто соратником, а - другом. Он недоуменно взглянул на старого волка:

- Ты чего, Нед?

- Дьявол меня разрази, если я погонюсь за этим ублюдком. Ты не позабыл, что «Атропос»  и мили не пройдет? А "Лахезис" и подавно! - Волверстон  осклабился: - Чую,  у горожан еще припрятано кой-чего. Правда, Ибервиль? Все не зря под пули лезли.

Француз кивнул, растягивая губы в зловещей усмешке:

- Я и мои люди с тобой, волк. Пока латаем пробоины, непременно отыщем.

Питер с досадой мотнул головой. В запале он упустил из виду, что ремонт обоих кораблей еще не закончен.

- Мы можем объединить команды. Главное сейчас - настигнуть Ривароля, - как можно убедительнее сказал  он.

Волверстон  встрепенулся,  однако тут же помрачнел и упрямо наклонил голову:

- Я не брошу корабль. И тебе не советую гнаться за французами.

Блад, все еще не желая верить, что старый друг открыто выступил против него, тихо проговорил:

- Нед, если мы победим, добычи хватит на то, чтобы оснастить целую эскадру.

- Если победим, - скептически буркнул Волверстон. Насупившись,  он молчал пару минут, потом твердо сказал: - Нет уж. Мне моя старушка "Атропос" дорога.

Притихшая толпа  вновь загомонила, в  гуле голосов слышались все более нетерпеливые и недовольные ноты. Судя по всему, пиратам надоело ждать, когда же их командиры придут к согласию.

- Догнать! - заорал  вдруг кто-то.

Кричавшего поддержали дружными воплями.  Однако не меньше было и тех, кого эта идея не устраивала. В толпе началась перебранка; страсти стремительно накалялись. В разных концах площади прозвучало несколько выстрелов, правда, пока в воздух. Взгляд Блада выхватывал из толпы искаженные, мало что имеющие общего с божественным образом и подобием лица. Его слова вызвали раскол между командами, и что хуже всего - среди его ближайшего окружения,  и он лихорадочно искал в уме выход из ситуации.  Если  ярость пиратов обрушится на  город... До сих пор ему удавалось удерживать людей от бесчинств в захваченных поселениях. Блад внутренне содрогнулся. Впервые он осознал, что ничего не  может противопоставить  свирепой и  грозной силе тех, кто называл его своим капитаном. Подчинить их своей воле.

— Я пойду с тобой. Догоним мерзавца,  -  неожиданно спокойно сказал Хагторп. - Уверен, команда «Элизабет» поддержит мой выбор.

— Если мы уйдем, в городе разразится ад, — глухо произнес Блад, опуская голову.

— Ад разразится вне зависимости от того, уйдем мы или останемся, - хмыкнул Хагторп.

— Капитан! — донесся из толпы тот же голос. — Чего ждать?! Ривароль уже на полпути к Европе!

Оглянувшись, Блад увидел, что пираты закончили выяснять отношения. Среди них наметилось движение: сторонники погони — в большинстве своем это были люди его и Хагторпа — придвигались к крыльцу. Остальные постепенно разбредались по улицам Картахены.

— Я должен остановить их, Нат, - с прорвавшимся  отчаянием пробормотал Блад.

Хагторп  покачал головой:

— Не в этот раз.

В подтверждение его слов раздался мерный грохот: два человека взламывали невесть откуда взявшимися абордажными топорами дверь дома на противоположеной стороне площади.

— Стоять!  - Блад шагнул к мародерам, опуская руку на эфес шпаги.

Однако никто не обратил на окрик внимания.

Хагторп накрыл его руку своей, удерживая его. В его глазах было понимание и сочувствие:

— Не надо, Питер. Если не хочешь в трюме оказаться или с тобой еще что похуже случится.

Отвратительное чувство  невозможности что-либо изменить все сильнее  охватывало Блада. Он разжал  окостеневшие на эфесе пальцы, молча признавая правоту Ната, и пристально посмотрел на капитанов "Атропос" и "Лахезис".

— Вы рехнулись. На одной только"Викторьез" пушек чуть ли не  вдвое больше, чем у вас. Самоубийство. Как вы собираетесь драться?  - угрюмо пробасил  Волверстон.

Блад криво усмехнулся. Самоубийство? Пожалуй, старый волк прав. Так и есть. Но если они останутся, это приведет лишь к тому, что команды "Арабеллы" и "Элизабет" будут участвовать в грабежах и насилии вместе с  людьми Волверстона и Ибервиля. И он, со своей хваленой  способностью разбираться  в людях и вести их за собой,  абсолютно ничего не сможет  с этим поделать. Как и защитить население города.

Во взгляде  Волверстона мелькнуло  сожаление:

-  Питер, я всегда  шел за тобой, ты знаешь. Хоть к дьяволу в зубы. Но сейчас... - он не договорил и, гулко вздохнув, махнул рукой:  - Прости. Идите. Да поможет вам морской дьявол.

— Картахена. Что будет с городом? - с горечью бросил Блад.

Ибервиль  пожал плечами, ничего не ответив, и отвернулся.

— На все воля Божья, —  негромко сказал  Хагторп, затем показал на сгрудившихся возле крыльца и что-то оживленно обсуждающих людей с «Арабеллы» и «Элизабет»: — Вон, взгляни. Они уже все решили.




_____________________________________________

* капрал



Глава 11. Встреча

Капитан Блад жив! Эта новость  в начале марте аспространилась по Карибскому морю со скоростью лесного пожара. Тогда же  стало известно о усилении французского присутствия в регионе силами эскадры де Ревироля. Бишопу все это казалось особой несправедливостью Провидения. Будучи в  дурном расположении духа,  он пригласил лорда Уэйда в свой кабинет и  даже решился обратиться к тому с упреками:
— Ваши предположения оказались неверными. Капитан Блад не просто жив, но собрал еще больше людей на своих кораблях. Ведь он был в моих руках! Ну почему же вы не дали мне расправиться с ним?!
Лорд Уэйд был так расстроен, что  тоже оставил свой надменный тон:
— Я никак не мог предполагать такого исхода... Я пообещал мисс Бишоп, что его будут судить.
— Кстати о ней. Вы все еще намерены на ней женится?
— Почему вы спрашиваете?
— Я уверен в ее виновности, что бы вы ни говорили. Она помогла им. Если Блад жив, возможно, он попытается заполучить ее. Или она опять выкинет что-нибудь... этакое.
Эта мысль повергла его светлость в глубокую задумчивость. Никак невозможно, чтобы женщина, которую он так вожделел, досталась другому.  Его страсть  постепенно превратилась в наваждение и заставила его утратить последние крупицы порядочности.
— Нельзя, чтобы ваша племянница узнала эту новость, — проговорил он, с преувеличенной тщательностью расправляя кружевной манжет.

Бишоп кивнул:
— Она почти никуда не выходит в последнее время. Пожалуй, я заменю ее горничную, - он промолчал, а затем  протянул, испытующе гляда на его светлость: -  И раз уж у вас сохранился к ней интерес, буду откровенен: дела на барбадосских плантациях, что Арабелла унаследовала от отца, идут из вон рук плохо...

Лорд Джулиан тонко улыбнулся:

- Что значит наследство, когда  говорят высокие чувства.

Губернатор удовлетворенно хмыкнул. Он был доволен понятливостью аристократа,  хотя и недоумевал, что заставляет того добиваться руки Арабеллы. Как бы там ни было, если лорд Уэйд желает Арабеллу, он ее получит. Хорошее настроение постепенно вернулось к Бишопу, и  дальнейший разговор  касался тем, исключительно приятных для его превосходительства.



***

Из Европы  между тем приходили все более тревожные вести. Разразившаяся война между Францией и Испанией перекинулась и в Новый Свет. Через пару недель после  новости о "воскрешении"  Блада  губернатор Бишоп получил весьма обеспокоившее его письмо от министра иностранных дел короля Вильгельма, в котором сообщалось о присоединении  Англии к Аусбургской лиге. В связи с этим в Вест-Индию направлялся генерал-губернатор лорд Уиллогби, и с ним следовала эскадра под командованием адмирала ван дер Кэйлена.
Это означало, что безраздельной власти губернатора Бишопа пришел конец. И тот решил использовать последний шанс, чтобы поквитаться со своим врагом, благо, что теперь губернатор располагал большими силами для борьбы с ним.
В тот же день, за ужином,  он сказал лорду Уэйду:
— Война с Францией дает нам новые возможности. Что вы думаете, если мы нападем на Тортугу? Если нам будет сопутствовать успех, мы хорошо зарекомендуем себя. Но мы должны действовать немедленно, пока сюда не заявились эти господа, – и он протянул его светлости письмо министра.
Его светлость пробежал листок глазами и уныло кивнул:
— Да, конечно, вопрос в том, где сейчас этот мерзавец.
У его светлости было очень плохое настроение, ведь он до сих пор не решался узнать у Арабеллы ее решение, хотя она и оставалась официально его невестой. Но губернатор был прав: надо использовать этот шанс.
— Если мы должны будем уйти, найдутся ли у вас, господин губернатор, надежные люди, чтобы присмотреть за мисс Бишоп? Я не хочу никаких сюрпризов.
— Я уже думал об этом. С завтрашнего дня она не выйдет из своих комнат. Будьте уверены, ваша светлость, я позабочусь, чтобы птичка не улетела из клетки.

— Возможно, она станет сговорчивее, когда мы вернемся, — одобрил лорд Джулиан. — А если будут вопросы, всегда можно сказать,что это было сделано в интересах расследования.

Ужин затянулся допоздна. И если обычно после рюмочки бренди, завершающей трапезу, лорд Уэйд желал  губернатору доброй ночи  и уходил к себе, то в тот вечер он задержался.  И по мере того, как росла гора пустых бутылок, его светлостью все настойчивей овладевали  самые низменные желания.  Когда он доберется до Арабеллы, она  пожалеет о своем высокомерии!

Было уже темно, когда он поднялся из-за стола. Бишоп был мертвецки пьян и не ответил на его прощание. Лорд Джулиан дошел до парадной лестницы, но вдруг остановился. Его губы скривились в жесткой усмешке. Вместо того, чтобы спуститься, он повернулся и пошел в сторону апартаментов мисс Бишоп.

***

Арабелла вздрогнула от звука открывшейся двери. Оказывается, она задремала, сидя в кресле у окна.
— Джен? — позвала она новую горничную.
Никто не ответил. Она же отпустила ее, конечно. Арабелле не нравилось общество Джен, высокой и угрюмой женщины средних лет, и она предпочитала обходится без помощи горничной, когда это было возможно.
Она повернулась к двери и замерла: на пороге стоял