Школьники и школьницы. Повесть. Глава 13

                                                                     




                                                                    КАК  ХОЧЕТСЯ НА ЭКЗОТИЧЕСКИЕ ОСТРОВА!




    Сегодня выходной. Мама с утра ушла в парикмахерскую, а мы с папой завтракаем и слушаем радио "Пуси-муси".
    - Сегодня, в радостный день мотористов и мотористок на нашем гламурном радио состоится концерт популярных певцов, - объявила ведущая Маша Загребная. - И одного из них я сейчас вам представлю... Что? А?.. Простите, мне подсказывают, что сегодня день мелиоратора. Эхма! Что ложкой по лбу, что лбом о ложку... Да нам как-то без разницы, поют одни и те же.
    - Да, коллектив у нас сплоченный, можно сказать - семья... - подтвердил, подкравшийся к микрофону певец.
    - Вам нравятся мелиораторы?
    - Очень даже. Они все осушают и осушают... Это тяжелый труд. И сейчас я им в благодарность спою песню: "Я пришел, ты ушла", которую я всегда исполняю...
    - Вот уже двадцать лет, - подсказала ведущая.
    - Если быть точным - двадцать два.
    - Тем более, - вздохнула Загребная. - Но вы, конечно, не ограничитесь одной песней?
    - Отчего же, - пробормотал певец.
    А папа заметил:
    - Сейчас он скажет о переполненных трибунах стадионов, о налогах, которые его убивают.
    - ...Меня восторженно встречали десятки, нет - сотня тысяч на переполненном стадионе. Казалось, они все сошли с ума, а песня "Я ушел, ты пришла" утонула в грохоте оваций. Это было почище Ниагарского водопада. А сколько людей не смогли прийти на мой концерт!
    - Повезло им, - сказал папа, прихлебывая чай из чашки.
    - ...А налоги меня убивают, меня и мою семью! - простонал певец.
    - Как ты угадал, папа! Прямо как Шерлок Холмс! - Я бурно выразил свой восторг.
    - Это не сложно, - скромно ответил папа, но было видно, что ему приятно сравнение с великим сыщиком. - А сейчас, я полагаю, он всех пригласит в заводской клуб.
    - ...А теперь я всех вас, поклонников моего таланта, а он безбрежен как океан, приглашаю на творческий вечер в клуб завода "Коленчатый вал". Количество билетов - ограничено! Поторопитесь!
    - Завершая наш разговор, мы надеемся, что еще не раз встретимся с вами в нашей программе "Музыкальная лапша".
    - Приду, приду.
    - Хочу напомнить тем, кто опоздал к началу передачи, что гостем нашей программы был Ксаверий Жуликов.
    - Жуликовский Филимон...
    - Ах да, простите. Итак, пожелаем Ксаверию счастья в личной жизни.
    - С удовольствием расскажу несколько эпизодов из этой жизни.
    - Не сегодня. Спасибо, и до скорой встречи.
    Из радио донеслись звуки какой-то возни и приглушенные голоса:
    - Но я еще не спел!
    - И не надо. Пенсионерам в клубе споете, или детям на утреннике. А у нас лимит. Вон, ваш брат по клану, Леха Козлятников, томится. Пора ему выступать.
    - Все время Леха, Леха... - раздраженно пролаял Филимон.
    С трудом, но все-таки удалось энергичной Загребной выпроводить гостя.
    - Уф! - облегченно вздохнула она. - Итак, встречайте! Леха Козлятников и его банда, в смысле группировка... короче, ансамбль "Козлы да бараны". Только недавно его банда, то есть группа козлов, вернулась из заграничного турне - и сразу к нам.
    - Это огорчает, - пробормотал папа.
    - Много из наших совершили мировое турне по кабакам, то есть - тьфу! - что это я говорю, - поправился Леха, - по крупнейшим концертным аренам Старого и Нового света, а также странам Азии, Африки, Австралии и Океании...
    - Арктики и Антарктиды, - подсказала Маша.
    - Да... Но мировое признание...
    - У пингвинов...
    - Не перебивайте меня! Мировое признание получили только мы - "Козлы да бараны"!
    - Но...
    - Никаких "но"! - сурово прервал ведущую Леха.
    - Хорошо, - согласилась Загребная. - Тогда расскажите слушателям, как вы пришли в музыку. Наверное, уже с детства играть любили?
    - А как же! И любил, и играл. По маленькой, конечно, но играл. В домино тоже любил. Уважал настольный футбол, иногда играл в хоккей.
    - Тоже - в настольный?
    - Только! Можно сказать, все мое детство, отрочество и юность прошли за столом. И у другана моего, Сергуни, басиста, тоже.
    - Это заметно по вашей фигуре.
    - Вы на что намекаете? Это не живот вовсе, а диафрагма.
    - Да ни на что я не намекаю. Вот слушатель из Ульяновска интересуется - откуда у вас деньги на раскрутку взялись, - папа руку приложил?
    - Никогда! Вы слышите - никогда мой папа не был замечен в рукоприкладстве! - возмутился Леха. - Так, просто брякнул кому-то, крякнул на кого-то...
    - Ладно, оставим это, посмотрим на сообщения, пришедшие в студию... Из Актюбинска спрашивают: а чем вы, собственно, отличаетесь от других, скажем так мягко - коллег по цеху? Мне тоже интересно, вроде все на одно лицо, и выражает то лицо...
    - Но-но! Это не так! Я всех красивей, всех милей и очень, очень большой музыкант, да что там - великий даже! Вы ведь знаете...
    - Не знаю.
    - У меня рост - под два метра.
    - Хорошо в детстве питались?
    - Это да. Не жалуюсь. И Сергуня, друган мой...
    - Басист.
    - Ну да. Тоже фигура крупная, на нашем небосклоне заметная: метр девяносто - не меньше! Да и Славчик, ну тот, что по тарелкам колотит - не из маленьких. И мы не ремесленники, ни в каких цехах не работаем.
    - Велика Федула...
    - Это вы к чему?
    - Да так просто, к слову пришлось. А вот теперь про солистку вашу, Рябу, то есть Рябову, простите...
    - И вы туда же... Заладили одно и тоже: Ряба, Ряба, кудахчет мол, а не поет. И не понимаете, что стиль у нее такой.
    - Я не предполагала, что кудахтанье является стилем. Хорошо, дальше поехали. Из города Сергач спрашивают: не кажется ли вам, что наша эстрада - это пустое место, Сахара в некотором роде?
    - Выступал, выступал я в пустыне. Было дело... Помню, в город не пустили, пришлось в пустыне петь. Дали мне звание заслуженного бедуина и наградили орденом: то ли ламантина, то ли дромадера - я в этом не очень разбираюсь.
    - Да, это лестно... Еще вопросик: какие книги вы читаете?
    - Что читаю?
    - Ладно, замяли.
    Пожелав, поблагодарив и распрощавшись с бедуином Лехой, ведущая громко обрадовалась:
    - А теперь гвоздь нашей программы! Э... э... этот... Да как же его! Ах,  да! Лауреат левобережья Малой Гнилушки и прилегающих к ней заливных лугов, а также деревень: Крапивино, Бурьяново, Неурожайки тож... э-э... несравненный, незабываемый, вечно веселый - Что ж ему не веселиться, что ж ему не ликовать! - Да как же зовут этого черта! Как?.. Поняла. Сидор Ржавый! А скажи-ка, Сидор, ведь не даром...
    - Даром петь не буду, а за денежку спою, - сказал веселый Сидор. - И спляшу в придачу, но за отдельную плату.
    - То же мне, Айседор Дункан, - сказал папа, поднимаясь из-за стола. - Борька, ты выносишь мусор, а я мою посуду.
    На лестничной площадке я встретил Алешку Репейникова, и мы немного поболтали, а когда я вернулся с пустым ведром, то Загребная все еще трепалась с Сидором Ржавым.
    - Ну а как вы любите проводить свободное время? - допытывалась она.
    - Люблю отдохнуть в тишине, - пробубнил Сидор. - Либо искупаться в проруби. Еще люблю ходить с рогатиной на бенгальского тигра.
    - С рогатиной?!
    - Это я так любовно называю автомат-пушку с лазерным прицелом.
    - А кем вы мечтали стать в детстве, неужели певцом?
    - Нет. Прокурором.
    - Что так?
    - Хотел приговорить к высшей мере паршивца Коржикова Витьку. Он сказал, что я бездарен как... 
    - Как?
    - Впрочем, это не важно. А сейчас хочу передать музыкальный привет моей возлюбленной. Ау! Ты слышишь меня?
    - Какой именно? - деловито спросила Загребная. - Судя по газете "Мы все о вас знаем!" - это Эльвира Пустышкина или Забегалова Нинон. А может, Люба Тараканова?
    - Нет! Это все в прошлом.
    - И Марфа Лазебная, и Вероника Корнедуб?
    - Да,- твердо сказал Ржавый. - И Лиза Мудрик тоже. А посвящаю я песню, пока еще маленькой звездочке, но из которой я сделаю большую звезду по имени... ну, скажем Степанида.
    - Есть уже такая.
    - Ну, Глафира.
    - И такая есть.
    - Пусть будет Аграфеной.
    - Что ж, - вздохнула ведущая. - Делать нечего, давайте слушать.
    - Обойдемся как-нибудь, - сказал папа, и выключил радио.
    - Папа, а кто такая возлюбленная?
    - Ну, - папа немного замялся. - Это кого ты сильно уважаешь.
    - Я сильно-сильно уважаю Юльку Маркоч из дома семнадцать. Значит, она моя возлюбленная?
    - Не совсем так...
    - А как?
    В это время из парикмахерской вернулась мама.
    - О чем речь, о каких еще возлюбленных здесь говорят? - спросила она, каменея лицом.
    - О возлюбленных, которых сильно уважают. А Юльку я уважаю, ну и пожалуй еще...
    - Этого еще не хватало! Это ты придумал? - Мама грозно посмотрела на папу, да так, что тот смутился и даже как-то съежился.
    - Возлюбленными бывают только жены - и никто другой! - так же грозно произнесла мама, не отводя взгляда от папы. - Всем понятно?
    - Конечно, - пробормотала папа, нашарил рукой газету и тут же в нее уткнулся
    Я стал опять приставать к папе:
    - Выходит, если Юлька мне не жена, значит и не возлюбленная тоже?
    - Как ты мне надоел со своей Юлькой! - отгораживаясь от меня газетой, сказал папа.
    Мне все же хотелось прояснить этот вопрос до конца, и отступать я не собирался, но тут пришел дядя Женя, мамин брат, и расспросы пришлось отложить до другого раза.
    - Что читаем? - спросил дядя Женя, здороваясь с папой. - А, вижу спортивный листок. Ну что там в мире спорта, все рекорды устанавливают, бросают и толкают?
    - Точно, - сказал папа.
    - Да какие там рекорды, - пренебрежительно махнул рукой дядя Женя. - Вот я прочитал в одной газете, правда, не в спортивной, так там про такие рекорды пишут - всем рекордам рекорды!
    - Это какие же? - заинтересовался папа.
    - Ну вот, к примеру: один артист бросил свою жену, а сам бросился к другой.
    - И что?
    - Как что! Так в Нижнем Тагиле жил, а теперь в Москве. Хороший бросок?
    - Силен мужик, - ответил папа.
    - А-то, - согласился дядя Женя. - Что касается толкания, то другой гражданин...
    - Тоже артист?
    - Еще какой! Так вот, этот артист-гражданин целый вагон толкнул, причем заметь, до отказа набитый дорогостоящей аппаратурой.
    - Вагон? Целый вагон? - удивился папа.
    - Мало того. Немного погодя и другой вагон толкнул.
    - Вот это силища! - восхитился папа. - Так его медалью наградить надо.
    - Уже ищут. Только мужик стеснительный оказался, пропал куда-то.
    - Да-а... - протянул папа. - Такие рекорды и Гераклу не под силу.
    - Гераклу точно не под силу. Но времена меняются, - на смену прежним приходят новые герои.
    А потом мы с мамой пошли в гости, и она предупредила меня, чтобы я хорошо себя вел, был скромен, вежлив и всегда говорил "спасибо".

    Тетя Нина, мамина подруга, встретила нас радостно и познакомила меня с ее, как она их назвала "чадами", примерно одного со мной возраста, но личностями ужасно противными - Машкой и Сашкой.
    За столом меня посадили рядом с Машкой, что привело к весьма плачевному результату. Не успел я нацелиться на котлету, как чадо Машка так надавила на свою, что ее сок тут же забрызгал мне лицо.
    - Спасибо, - сказал я мрачно, но вежливо.
    Она опять стала тискать котлету и вторично обдала меня соком.
    - Спасибо, - сказал я еще мрачнее, а девчонка закричала: "Мама, он надо мной издевается! А-а-а!"
    Моя мама велела мне немедленно