Пожар Латинского проспекта.19 глава

Впрочем, то была не печка, а камин, а за рулём, вместо щуплого, колючеглазого шпиона,
сидела дородная бабушка.

— Десять минут езды мне здесь от дома! Вот только через окружную переедем — и дорога на наше общество пошла.

Дачный посёлочек в три улицы и дюжину домов был вполне симпатичен.

— Это ещё — нам электричество не подвели. Как подведут — тут отбоя от желающих не будет, и цена сразу подскочит в разы!

Но не только поэтому пожилая женщина спешила:

— С двадцать восьмого мая я в отпуске, мне надо за это время всё внутри отделать и веранду поставить. У вас никого знакомых нет?

— Да у нас целая артель строителей, — работал по Славиному плану я, — можем всё, в принципе.

Раиса Павловна взяла номер Славы. Но была и ещё причина поспешать.

— Сейчас в «Бауцентре» каминная чугунная топка на распродаже сто’ит всего пятнадцать тысяч. Надо нам вместе поехать — посмотреть.

Чахлые мои попытки «перебить» это мероприятие на другой день или вечер успеха не возымели: Павловна, на месте подтвердив услышанную по телефону цену моей работы, вцепилась в меня клещами. Вот и пришлось, до её только парадного подъезда на чёрной «аудюхе» подъехав, торчать на пронзительном ветру на остановке («А то вечером я уже боюсь ездить… Чего это двадцать третий всё не идёт?») и ехать в «Бауцентр», галантно руку на выходе из автобуса подставляя.

Благо, от громадного строительного супермаркета до дома было уж недалеко…

Но ведь дождался ты, Гаврила, — вот оно: «У бабушки на даче»!

* * *
Великолепный весенний вечер уже вошёл своим спокойствием в нашу квартиру раньше меня. Татьяна на несколько мгновений обернулась от мерцавшего телевизора:

— Не звони Любови Васильевне больше, ладно!

— Что-то случилось? — машинально осел на диванный подлокотник я.

— Она… Она очень нехорошо о тебе отзывается.

— Как? — Теперь уж позарез надо было знать неизбежное.

— Идиот.

* * *

«Идиот».
             
Вот так!

Но — в общем-то — ведь заслужил, наконец!

Дождался…

Напросился.

Услышал…

* * *
—…Вчера ты звонил ей во время педсовета. «Неужели этому идиоту непонятно, что с ним не хотят общаться?!. Я уже стёрла и его номер, и все его sms — чего ему ещё надо?!»

* * *

Выстрадал, мать- перемать!

* * *

— И номер стёрла, говорит, — вполоборота примостившись на сиденье между Славой и Джоном, заканчивал свой рассказ я.

Яркое солнце лилось на прохладный ещё от ночи асфальт. Мы катили к бабушке.

— Да, да, — покивал Слава, — только он у неё в десяти блокнотах записан.

— И на память его помнит — среди ночи подними! — тут же подхватил Джон.

Парни, однако, здорово уже спелись! Они, кстати, снимали теперь квартиру вдвоём: по неведомой мне причине, примерный семьянин Джон ушёл из семьи. Мне верилось — временно.

— Да ладно, — щурился на солнце я, — заслужил, чего там говорить!

— М-да… Как у тебя там — с мангалом-то круглым? — явно щадя меня, менял тему Слава.

— Да нормально всё, — захорохорился я, — выложил его до половины, потом перенёс на центр — и не тяжело оказалось!

— ?..

— Ну, эти там два парня — хозяйские — разметили мне, где начинать. Я ещё у них спросил: «Не по центру, получается?» — «Он так сказал». Потом сам приезжает: «Япона мать, а чего сбоку?» — «Сейчас перенесу! Долго ли нам — умеючи?!» Он уехал, я косяка на братьёв задавил. «А чё ты на меня смотришь — он так сказал!» Переложил — один в один… Кстати, и здорово получается!

— Круглый?
             

— Да! Камни так подбираешь — где грань более-менее выпуклая, округлую форму передаёт. Из кучи-то здоровой нужный камень вытянуть всегда можно — не полениться только, поискать, поворошить.

— Надо будет приехать, посмотреть! — предвкушал Слава. — Давай завернём — здесь цемент и возьмём.

Мы свернули к уютному строительному магазинчику у дороги — молодцы, ребята, что его здесь открыли и работали! В какой-то комнате — даже не зальчике — умещался ассортимент чуть не строительного супермаркета. Часть не боящегося влаги товара днями выносилась на улицу — реклама! — а сбоку теперь ещё сгоношили пристройку для садово-огородного инвентаря.

Молодцы — вот так надо работать!

Едва спрыгнул я с подножки микроавтобуса, как увидел знакомую машину серебристого цвета и людей, к ней подходящих.

— Светлана!

С налёта мы расцеловались с хозяйкой Каталонского мангала в самые губы.

Право слово, не ожидал — от суровой, но справедливой!..

Значит, всё там в порядке: ничего не рухнуло, ничто не отвалилось.

Гаврила, право слово,
Никак не ожидал такого!
Знать, накрепко мангал его стоит!
Ну, пара камешков отпала — то не ново.
Доедет, как-нибудь он: «Честно слово!»
А заодно посмотрит — отчего дымит.

— Нет, всё отлично! Пашка просто заделал кирпичом на трубе один канал.

— Который?

— Который не сквозной, — тепло пожимал мою руку Павел — светловолосый, кучерявый Аполлон. — Теперь не дымит вообще.

— Вообще?..

— Вообще, — подтвердила Светлана Каталонская. — А мы с Пашкой заехали за семенами — цветы же новые надо высаживать!

Святое, Светлана, дело! Которые на трубе-то — они ж другой подарены…

— А это кто? — с потаённой ревностью спросил Слава, когда мы усаживались обратно в микроавтобус.

— Да это хозяйка — с Сокольников, помнишь: по осени я ей выкладывал.
             
— Я почему-то сразу так и понял.

— С сыном — нормальный, такой, парнишка. Без понтов. На штурманца в этом году уже выучился… Канал, прикинь, сам на трубе заглушил! Ну, всё верно — при их семи ветрах третье отверстие всю тягу и перебивало.

Слава грустно, как показалось, промолчал.

Ну что же, дружище, так уж получается! Да ведь с Вадимом, бывшим своим заказчиком, ты бы ведь всё равно целоваться не стал — даже если бы и не «закосячили» вы со шлангом тем…

Микроавтобус «Урчащий» гордо вырулил на длиннющую улицу, по которой, не сворачивая, можно было докатить чуть не до самой границы. Но мечты о загранке обрубились окружной дорогой — почти сразу за городской чертой была бабушкина
дача.

* * *

Подсуетил я бабуле парней — на свой страх и риск. Но ведь так договаривались — выручаться!

Правда, ряды Славиной бригады поредели: ушёл Саша («Да этот-то ладно: шланг!») и увёл с собой земляка и друга Володю — и вот это была ощутимая потеря.

— Вовка, он, конечно, всё умел делать. Но, видишь — этот с толку его постоянно сбивал!

Адиль со «строителем чёрным» — неразлучная пара — были брошены на возведение веранды.

Могла себе Павловна финансирование такое позволить: очень большие погоны одного влиятельного ведомства, с границей как раз-таки напрямую и связанного, носила.

Зарплата, даже официальная, наверняка — будь здоров! И куда ей, одинокой, деньги, кроме как на уютный загородный домик, пристраивать?

Вот парни веранду с округлым, как задумывалось, прозрачным верхом из плексигласа и пристраивали. Пока что лишь фундаментную подушку делали. Месить раствор и рубить арматуру приходилось вручную.

— Да, это мы как-то не учли — что без электричества-то работать придётся, — чесал бейсболкой затылок Слава.

Я тоже завёл под массивную чугунную топку, что мы уже привезли со Славой, фундамент. Залил. Грамотно: штыри в грунт под разными углами забил — «лапы»; и балки, что по краям будущего фундамента проходили, тщательнейшим образом рубероидом изолировал — от сырости.

«Лапы» я давным-давно, когда ещё только начинал свою шабашно-печную деятельность, подсмотрел. Рыли под самым фундаментом старого немецкого дома, и на такую «лапу» наткнулись. А ведь немцы были
             
— ой, какие не дураки строители!

Но с нашим «строителем чёрным», Павловна отчего-то сразу начала ручки буфета демонстративно связывать мудрёным своим узелком. В буфете стояла открытая бутылка красного вина и едва початая бутылка водки. Мне-то она про них в первый же вечер, на радостях нежданной встречи, заговорщицки поведала:

— Тут вот, стоит!.. Это — если холодно вдруг будет… По глоточку, конечно!

В общем — таможня давала добро!


* * *
В другом конце города дела тоже продвигались. Здесь, правда, случались казусы неприятного свойства. Так, например, закончился песок. Я сказал об этом Саше Накачанному, тот хозяину позвонил. Но почти сразу же трубку от уха и отнял:

— Прикинь, он мне ещё и высказал: «Бляха, ты мне вопросы такие детские задаёшь!.. Ещё и во время заседания! Я, что ли, должен этот песок везти? Они взялись делать — пусть сами и везут!»

Начиналось!

— …Нет! — отрезал Слава в телефонную трубку. — Ты, вообще, как там договаривался?.. Правильно, твоя — только работа! А материалами — пусть они обеспечивают!

В итоге, парни привезли на хозяйском пикапе полный кузов песка — не прошло и двух дней.

Благо, без работы я не стоял: бабушка!

Нет худа без добра — все семь вечеров недели могли теперь быть отданы работе. О том, чтобы пойти теперь на танцпол, понятное дело, и речи идти не могло…

* * *

Пасха в этом году выдалась ранняя — четвёртого апреля. Небосвод был иссиня-чист, солнце светило по-весеннему ярко, налетавший ветер пронзал холодом, непутёвый Гаврила смыкал круг каменного мангала в убогой надежде, что Бог за сегодняшнюю работу его простит.

В конце концов, более тяжкие грехи на совести лежали…

А ведь даже с Ушакова, когда надумал в прошлом году прийти работать на Пасху, его очень дружелюбно хозяева, сами убывавшие куда-то, отправили восвояси: «Идите, Алексей, празднуйте сегодня!»

Но здесь нынче — слава Богу! — я был совершенно один.

Христос воскрес! Ты тоже возвращайся
В танцпола мир, оставленный тобой.
Ненужных встреч ты больше там не опасайся —
Партнёр твой — танец, счастлив он партнёршею такой!

Не слишком вдохновенно, ясно, последняя строчка была сооружена, но в такой день надо доброе ей хоть что сказать!А фантазия-то вся на другое сооружение переключилась…

Надо было уже закончить строение — третью неделю работа, за переносами сооружения из угла в угол да подвозом материалов, тянулась. С отбегами, конечно, во второй половине дня к бабушке: больше одного ряда в день тяжеленного булыжника установить было нельзя. Но сегодня всё вышло к своему завершению — каменный контур был полностью выгнан, и оставалось лишь выложить внутри топку из огнеупорного кирпича. Само пространство подсказало решение — боковые кирпичи внутри должны были расходиться под небольшим углом-завалом: чтоб, упираясь в верхний булыжник, «сходить на нет».

Конечно, надо было поработать — много подрезки, причём, подрезки фигурной: каждый стык с булыжником будет витиеват. Но на этих-то остриях и будет одержана победа — полная! Безоговорочная. И будет топка эта и взгляды притягивать, и взоры ворожить…

В такие моменты ремесленник превращается в мастера — не полениться только!

А языки пламени, кстати, будут кирпичикам этим, вверх устремлённым и «кучеряво» подрезанным, ещё и гармонию являть — полную!

Тут и рядить не о чем: цена вопроса-то — работы день!

А в этот светлый день всё должно получиться…

Помню, шесть лет назад отделывали мы внутри парикмахерскую, и пожилой Александрович, уезжая, как обычно, со своими ребятами на выходные (они были из области), задушевно мне сказал:

— Ты, Лёха, завтра только не работай: грех!

— Саныч, — ответил я тогда, — мы с тобой так строго постились,