Впрочем, то была не печка, а камин, а за рулём, вместо щуплого, колючеглазого шпиона,
сидела дородная бабушка.
— Десять минут езды мне здесь от дома! Вот только через окружную переедем — и дорога на наше общество пошла.
Дачный посёлочек в три улицы и дюжину домов был вполне симпатичен.
— Это ещё — нам электричество не подвели. Как подведут — тут отбоя от желающих не будет, и цена сразу подскочит в разы!
Но не только поэтому пожилая женщина спешила:
— С двадцать восьмого мая я в отпуске, мне надо за это время всё внутри отделать и веранду поставить. У вас никого знакомых нет?
— Да у нас целая артель строителей, — работал по Славиному плану я, — можем всё, в принципе.
Раиса Павловна взяла номер Славы. Но была и ещё причина поспешать.
— Сейчас в «Бауцентре» каминная чугунная топка на распродаже сто’ит всего пятнадцать тысяч. Надо нам вместе поехать — посмотреть.
Чахлые мои попытки «перебить» это мероприятие на другой день или вечер успеха не возымели: Павловна, на месте подтвердив услышанную по телефону цену моей работы, вцепилась в меня клещами. Вот и пришлось, до её только парадного подъезда на чёрной «аудюхе» подъехав, торчать на пронзительном ветру на остановке («А то вечером я уже боюсь ездить… Чего это двадцать третий всё не идёт?») и ехать в «Бауцентр», галантно руку на выходе из автобуса подставляя.
Благо, от громадного строительного супермаркета до дома было уж недалеко…
Но ведь дождался ты, Гаврила, — вот оно: «У бабушки на даче»!
* * *
Великолепный весенний вечер уже вошёл своим спокойствием в нашу квартиру раньше меня. Татьяна на несколько мгновений обернулась от мерцавшего телевизора:
— Не звони Любови Васильевне больше, ладно!
— Что-то случилось? — машинально осел на диванный подлокотник я.
— Она… Она очень нехорошо о тебе отзывается.
— Как? — Теперь уж позарез надо было знать неизбежное.
— Идиот.
* * *
«Идиот».
Вот так!
Но — в общем-то — ведь заслужил, наконец!
Дождался…
Напросился.
Услышал…
* * *
—…Вчера ты звонил ей во время педсовета. «Неужели этому идиоту непонятно, что с ним не хотят общаться?!. Я уже стёрла и его номер, и все его sms — чего ему ещё надо?!»
* * *
Выстрадал, мать- перемать!
* * *
— И номер стёрла, говорит, — вполоборота примостившись на сиденье между Славой и Джоном, заканчивал свой рассказ я.
Яркое солнце лилось на прохладный ещё от ночи асфальт. Мы катили к бабушке.
— Да, да, — покивал Слава, — только он у неё в десяти блокнотах записан.
— И на память его помнит — среди ночи подними! — тут же подхватил Джон.
Парни, однако, здорово уже спелись! Они, кстати, снимали теперь квартиру вдвоём: по неведомой мне причине, примерный семьянин Джон ушёл из семьи. Мне верилось — временно.
— Да ладно, — щурился на солнце я, — заслужил, чего там говорить!
— М-да… Как у тебя там — с мангалом-то круглым? — явно щадя меня, менял тему Слава.
— Да нормально всё, — захорохорился я, — выложил его до половины, потом перенёс на центр — и не тяжело оказалось!
— ?..
— Ну, эти там два парня — хозяйские — разметили мне, где начинать. Я ещё у них спросил: «Не по центру, получается?» — «Он так сказал». Потом сам приезжает: «Япона мать, а чего сбоку?» — «Сейчас перенесу! Долго ли нам — умеючи?!» Он уехал, я косяка на братьёв задавил. «А чё ты на меня смотришь — он так сказал!» Переложил — один в один… Кстати, и здорово получается!
— Круглый?
— Да! Камни так подбираешь — где грань более-менее выпуклая, округлую форму передаёт. Из кучи-то здоровой нужный камень вытянуть всегда можно — не полениться только, поискать, поворошить.
— Надо будет приехать, посмотреть! — предвкушал Слава. — Давай завернём — здесь цемент и возьмём.
Мы свернули к уютному строительному магазинчику у дороги — молодцы, ребята, что его здесь открыли и работали! В какой-то комнате — даже не зальчике — умещался ассортимент чуть не строительного супермаркета. Часть не боящегося влаги товара днями выносилась на улицу — реклама! — а сбоку теперь ещё сгоношили пристройку для садово-огородного инвентаря.
Молодцы — вот так надо работать!
Едва спрыгнул я с подножки микроавтобуса, как увидел знакомую машину серебристого цвета и людей, к ней подходящих.
— Светлана!
С налёта мы расцеловались с хозяйкой Каталонского мангала в самые губы.
Право слово, не ожидал — от суровой, но справедливой!..
Значит, всё там в порядке: ничего не рухнуло, ничто не отвалилось.
Гаврила, право слово,
Никак не ожидал такого!
Знать, накрепко мангал его стоит!
Ну, пара камешков отпала — то не ново.
Доедет, как-нибудь он: «Честно слово!»
А заодно посмотрит — отчего дымит.
— Нет, всё отлично! Пашка просто заделал кирпичом на трубе один канал.
— Который?
— Который не сквозной, — тепло пожимал мою руку Павел — светловолосый, кучерявый Аполлон. — Теперь не дымит вообще.
— Вообще?..
— Вообще, — подтвердила Светлана Каталонская. — А мы с Пашкой заехали за семенами — цветы же новые надо высаживать!
Святое, Светлана, дело! Которые на трубе-то — они ж другой подарены…
— А это кто? — с потаённой ревностью спросил Слава, когда мы усаживались обратно в микроавтобус.
— Да это хозяйка — с Сокольников, помнишь: по осени я ей выкладывал.
— Я почему-то сразу так и понял.
— С сыном — нормальный, такой, парнишка. Без понтов. На штурманца в этом году уже выучился… Канал, прикинь, сам на трубе заглушил! Ну, всё верно — при их семи ветрах третье отверстие всю тягу и перебивало.
Слава грустно, как показалось, промолчал.
Ну что же, дружище, так уж получается! Да ведь с Вадимом, бывшим своим заказчиком, ты бы ведь всё равно целоваться не стал — даже если бы и не «закосячили» вы со шлангом тем…
Микроавтобус «Урчащий» гордо вырулил на длиннющую улицу, по которой, не сворачивая, можно было докатить чуть не до самой границы. Но мечты о загранке обрубились окружной дорогой — почти сразу за городской чертой была бабушкина
дача.
* * *
Подсуетил я бабуле парней — на свой страх и риск. Но ведь так договаривались — выручаться!
Правда, ряды Славиной бригады поредели: ушёл Саша («Да этот-то ладно: шланг!») и увёл с собой земляка и друга Володю — и вот это была ощутимая потеря.
— Вовка, он, конечно, всё умел делать. Но, видишь — этот с толку его постоянно сбивал!
Адиль со «строителем чёрным» — неразлучная пара — были брошены на возведение веранды.
Могла себе Павловна финансирование такое позволить: очень большие погоны одного влиятельного ведомства, с границей как раз-таки напрямую и связанного, носила.
Зарплата, даже официальная, наверняка — будь здоров! И куда ей, одинокой, деньги, кроме как на уютный загородный домик, пристраивать?
Вот парни веранду с округлым, как задумывалось, прозрачным верхом из плексигласа и пристраивали. Пока что лишь фундаментную подушку делали. Месить раствор и рубить арматуру приходилось вручную.
— Да, это мы как-то не учли — что без электричества-то работать придётся, — чесал бейсболкой затылок Слава.
Я тоже завёл под массивную чугунную топку, что мы уже привезли со Славой, фундамент. Залил. Грамотно: штыри в грунт под разными углами забил — «лапы»; и балки, что по краям будущего фундамента проходили, тщательнейшим образом рубероидом изолировал — от сырости.
«Лапы» я давным-давно, когда ещё только начинал свою шабашно-печную деятельность, подсмотрел. Рыли под самым фундаментом старого немецкого дома, и на такую «лапу» наткнулись. А ведь немцы были
— ой, какие не дураки строители!
Но с нашим «строителем чёрным», Павловна отчего-то сразу начала ручки буфета демонстративно связывать мудрёным своим узелком. В буфете стояла открытая бутылка красного вина и едва початая бутылка водки. Мне-то она про них в первый же вечер, на радостях нежданной встречи, заговорщицки поведала:
— Тут вот, стоит!.. Это — если холодно вдруг будет… По глоточку, конечно!
В общем — таможня давала добро!
* * *
В другом конце города дела тоже продвигались. Здесь, правда, случались казусы неприятного свойства. Так, например, закончился песок. Я сказал об этом Саше Накачанному, тот хозяину позвонил. Но почти сразу же трубку от уха и отнял:
— Прикинь, он мне ещё и высказал: «Бляха, ты мне вопросы такие детские задаёшь!.. Ещё и во время заседания! Я, что ли, должен этот песок везти? Они взялись делать — пусть сами и везут!»
Начиналось!
— …Нет! — отрезал Слава в телефонную трубку. — Ты, вообще, как там договаривался?.. Правильно, твоя — только работа! А материалами — пусть они обеспечивают!
В итоге, парни привезли на хозяйском пикапе полный кузов песка — не прошло и двух дней.
Благо, без работы я не стоял: бабушка!
Нет худа без добра — все семь вечеров недели могли теперь быть отданы работе. О том, чтобы пойти теперь на танцпол, понятное дело, и речи идти не могло…
* * *
Пасха в этом году выдалась ранняя — четвёртого апреля. Небосвод был иссиня-чист, солнце светило по-весеннему ярко, налетавший ветер пронзал холодом, непутёвый Гаврила смыкал круг каменного мангала в убогой надежде, что Бог за сегодняшнюю работу его простит.
В конце концов, более тяжкие грехи на совести лежали…
А ведь даже с Ушакова, когда надумал в прошлом году прийти работать на Пасху, его очень дружелюбно хозяева, сами убывавшие куда-то, отправили восвояси: «Идите, Алексей, празднуйте сегодня!»
Но здесь нынче — слава Богу! — я был совершенно один.
Христос воскрес! Ты тоже возвращайся
В танцпола мир, оставленный тобой.
Ненужных встреч ты больше там не опасайся —
Партнёр твой — танец, счастлив он партнёршею такой!
Не слишком вдохновенно, ясно, последняя строчка была сооружена, но в такой день надо доброе ей хоть что сказать!А фантазия-то вся на другое сооружение переключилась…
Надо было уже закончить строение — третью неделю работа, за переносами сооружения из угла в угол да подвозом материалов, тянулась. С отбегами, конечно, во второй половине дня к бабушке: больше одного ряда в день тяжеленного булыжника установить было нельзя. Но сегодня всё вышло к своему завершению — каменный контур был полностью выгнан, и оставалось лишь выложить внутри топку из огнеупорного кирпича. Само пространство подсказало решение — боковые кирпичи внутри должны были расходиться под небольшим углом-завалом: чтоб, упираясь в верхний булыжник, «сходить на нет».
Конечно, надо было поработать — много подрезки, причём, подрезки фигурной: каждый стык с булыжником будет витиеват. Но на этих-то остриях и будет одержана победа — полная! Безоговорочная. И будет топка эта и взгляды притягивать, и взоры ворожить…
В такие моменты ремесленник превращается в мастера — не полениться только!
А языки пламени, кстати, будут кирпичикам этим, вверх устремлённым и «кучеряво» подрезанным, ещё и гармонию являть — полную!
Тут и рядить не о чем: цена вопроса-то — работы день!
А в этот светлый день всё должно получиться…
Помню, шесть лет назад отделывали мы внутри парикмахерскую, и пожилой Александрович, уезжая, как обычно, со своими ребятами на выходные (они были из области), задушевно мне сказал:
— Ты, Лёха, завтра только не работай: грех!
— Саныч, — ответил я тогда, — мы с тобой так строго постились,
