- Сын ведь уже большой - всё понимает, - женский голос показался Генке странно знакомым. – Его постеснялся бы.
- Это хорошо, что всё понимает, - раздраженно отозвался мужчина. – Не надо ничего объяснять. У самого глаза есть – видит, с какой уродиной живу. Хорошо, хоть малец в меня пошёл.
- Так кто же тебя заставлял жениться?
- Молодой был, глупый. Опять же, тесть машину обещал купить, а сам зажал.
- Что ты врешь! Отец был против нашей свадьбы – догадывался, какой ты мерзавец.
- Вот и слушалась бы отца… Нечего теперь за мной бегать.
- Шубу – подарок отцовский - зачем своей шлюхе отнес? Ведь я уже надевала её. Люди сразу же всё поймут. Стыд-то какой!
- Да на тебя, что не надень, всё равно противно смотреть! Одно слово – Горилловна! Зато Клавдия в шубке хорошенькая, как куколка. Вот пусть и носит…
- Ах ты, подонок!
И обомлевший Генка услышал звук ударов. В ужасе он рванулся за поворот, но там никого не оказалось. Зато прекрасно слышались голоса, словно люди находились в двух шагах от него.
- Дура, ты что окончательно чокнулась? - испуганно кричал мужчина. – Убьешь ведь!
- Это тебе за Горилловну, за шубу, за всех твоих шлюх, за мою загубленную жизнь!
Слышался шум борьбы, ругательства, а потом послышался какой-то особенно страшный шмякнувший звук.
- Ах ты, сука, – ослабевшим голосом простонал мужчина и умолк.
Всё стихло, и только чье-то хриплое, тяжелое дыхание слышал ополоумевший Генка, а потом раздался шорох сена. И тут он всё понял.
- Нет, - закричал он, - нет! Бабушка не делай этого!
Но призрак его не услышал, и вскоре Генка услышал гул огня, охватившего сухую траву.
Генка забыл и про шишку на голове, и про лед под ногами – так быстро он не бегал даже во время учений в армии. Объятый ужасом парень остановился, только увидев перед собой освещенную фонарями родную улицу Залесья.
- Что это было? – спросил он себя. – Неужели я так хорошо головой об лед приложился?
Ноги сами его принесли к дому бабки. Не желая жить через стенку со снохой, Ирина Гавриловна ушла к престарелой тетке, да так и осталась в её хате после смерти старушки.
Была уже глубокая ночь, но она не спала. Даже сквозь плотные занавески был виден светящийся экран телевизора. После некоторого раздумья, Генка решился постучать в окно.
Увидев внука, Ирина Гавриловна не удивилась.
- Что-то случилось? – сухо осведомилась она. – Опять деньги нужны?
Генке стало стыдно. А ведь, действительно, он заходил к бабке только, когда была нужда в деньгах. Все знали, что Ирина Гавриловна женщина состоятельная: и пенсию хорошую получала, и репетиторством по сей день занималась, с легкостью расправляясь с самыми сложными вариантами ЕГЭ.
- Нет, бабушка, не деньги…
Только оказавшись в тепле уютной комнаты, Генка понял, насколько сильно устал. Да и разбитая голова зверски разболелась.
«Нет, она не смогла бы никого убить» - подумал парень, виновато опуская глаза.
- Что ты натворил, Геннадий?
Стальные нотки в голосе старухи сразу же напомнили школу. Опытного учителя не проведешь - он всегда знает, кто провинился.
- Не я, бабушка. Так получилось… что я… в общем…
- Не мямли, говори четко и ясно – как я тебя учила. Что получилось?
И Генка всё-таки отважился:
- Я знаю, что ты деда убила.
Ирина Гавриловна так и села, глядя на внука округлившимися глазами.
- Ты чего, Гена? Пьяный, что ли?
- Он шубу украл и любовнице отнёс, вот ты его подкараулила и убила. А потом в сено зарыла и подожгла.
- А про шубу кто тебе рассказал? Мать твоей Лизы?
- А какое отношение к той истории имеет Лиза? – удивился Генка.
- Так её бабка Клавдии родной сестрой приходилась, и такая же гулена была. Вся их порода б…
- Почему раньше ничего не сказала?
- Да разве ты мне поверил бы?
Генка криво усмехнулся. А ведь и правда - не поверил… если бы сегодня собственными глазами не увидел, как она с другим обжимается.
- А эта шуба…
- Дорогая, из золотистого мутона – отец в Москве в фирменном магазине на Петровке за полторы тысячи купил. Хотел меня хоть немного порадовать. А Клавдия была такая наглая, что в ней пришла на похороны Михаила. Тут-то отец её и поймал. Тюрьмой пригрозил. У него на руках квитанция и чек на покупку были.
Ирина Гавриловна смерила расстроенного внука испытывающим взглядом.
- Так тебе глуховские потаскушки сказали, что я Михаила из-за шубы убила?
Генка растерялся – ну как сказать, что он их ссору собственными ушами слышал?
- Бабушка, мы здесь вдвоём, и в полицию, как ты понимаешь, я доносить не побегу. Скажи мне честно, как на духу – ты деда убила?
- Выкинь из головы. Это он убивал меня день за днем, да так, что я и сейчас как мертвая. Всю жизнь превратил в кошмар.
Ирина Гавриловна тяжело вздохнула и полезла в тумбочку, достав из её недр старый потрепанный альбом в бархатном переплете.
- Здесь мы перед свадьбой.
С пожелтевшей фотографии на Генку глядели юная девушка и красивый парень. Пара как пара – Ирина Гавриловна хоть особой красотой не отличалась, но сразу было заметно, что умненькая и аккуратная. Приятная девушка, и причем здесь «Горилловна»?
- Мы вместе на физмате учились. Михаилу математика тяжело давалась. Я ему всегда помогала - земляки всё же. Когда он начал вокруг меня круги нарезать, не поверила собственным глазам – по нему на факультете все девчонки сохли. Но молоденькая была, дурочка совсем… клюнула. А молодожен мне изменять начал чуть ли не на следующий день после свадьбы. Стыда я натерпелась - белый свет был не мил. По улице иду, а люди мне вслед гадости говорят про Михайловы загулы. А я делаю вид, что глухая. И всё думала: может, он остепенится, нагуляется. Ведь сын у нас – ему отец нужен.
- А зачем дед вообще на тебе женился, если не любил?
- Так без моего отца прозябать бы ему учителем где-нибудь в Туркмении в горном кишлаке, как большинству моих однокурсников. А у отца были связи в областном отделе образования: вот он и пробил нам места в Залесье. Позже, вообще, должность директора для зятя выхлопотал. И дом нам построил, и деньгами всегда помогал.
Ирина Гавриловна горько хмыкнула, убирая фотографию назад.
- Только к моему отцу ещё и я прилагалась, а вот с этим смириться Михаил так и не смог. Буквально со свету меня сживал: и оскорблял, и унижал, и «Горилловну»-то он придумал. И вроде как шуткой при учениках проговорился. А тут ещё Клавдия чем-то его особо зацепила. Я ему предложила развестись, а он ни в какую. Тогда эпоха дефицита была – в магазинах шаром покати. А у меня отец часто в Москве бывал, много вещей привозил. И стала замечать: то платок пропадет, то духи, то новые чулки. Как-то брошка золотая исчезла – тут уж я скандал закатила. Ну а когда он шалаве своей ещё и шубу оттащил…
Ирина Гавриловна замолчала. Да, в общем-то, Генка всё уже понял: вернув фотографию, он сочувственно пожал морщинистую руку.
- Не знаю, как поступил бы на твоем месте.
- Ты лучше на моём месте не оказывайся.
Возвращался Генка домой задумчивым. Конечно, он понимал, что с ним произошло нечто неординарное, но современного молодого человека подобными вещами не удивишь. Знают они и про теорию струн, а иногда краем уха слушают передачи на РЕН ТВ.
Мать уже спала, а Генка долго крутился на кровати, пытаясь удобнее пристроить ноющую голову. «Неужели «сотряс»?»
- Мам, - спросил он за завтраком, - я вчера слышал, как вы с тетей Дусей о деде разговаривали. Странная какая-то смерть…
- Да чего странного: возвращался пьяный, присел перекурить на сено, да и задремал. Наверное, сено затлело, он дымом задохнулся, а потом и вовсе сгорел. Одни головешки остались – страсть! А Горилловна…
- Не называй её так, - внезапно взорвался Генка. – Бабушка она мне! К тому же кроме добра мы ничего от неё не видели.
Галина удивленно покосилась на сына.
- Блажной ты сегодня какой-то…
После обеда начала названивать Лиза. Генка поставил на беззвучный и задумчиво смотрел на беспокойно пульсирующий экран. Он не знал, как быть.
«А вдруг мне показалось, что они целуются? А руки… ну, мало ли что… вдруг не заметила?» - появились предательские мысли, но он сам себе возразил: «Сегодня подводник её лапает, завтра тракторист… Интересно, а где будет моё место в этом ряду? Или потом, как бабка, решать эту проблему?»
Скинув СМС: «позже позвоню», Генка занёс номер Лизы в черный список.
Теперь он навещал молочный комплекс, только заранее узнав, что девушка на выходном. И всё же они как-то столкнулись на улице.
- Зря ты так со мной, - с обидой сверкнула девушка глазами на бывшего ухажёра. – Я-то одна никогда не останусь, а вот тебе как бы пожалеть не пришлось.
Генка ей тогда ничего не ответил, только с тоской отметив, что выглядит Лиза прекрасно - девушка явно не скучала по бывшему ухажёру. А вот он отвыкал от их встреч болезненно.
Вскоре по Залесью пронесся слух, что Лиза уезжает с Сергеем Гороховым в Полярный.
- Прошлепал ты невесту, - сокрушалась Галина, - а я-то к свадьбе самогону нагнала. Сколько денег на неё потратил, а этот Горохов вон какой шустрый оказался: не успел приехать, и сразу же быка за рога, да в стойло.
- Корову, мам… бык ему без надобности.
- Тьфу, ещё и смеется. На твоем месте, я бы плакала.
- Как-нибудь в другое время, и по другому поводу.
Но как не хорохорился Генка, чувствовал он себя глубоко несчастным. «Ну, не дурак ли я? Может, она ошиблась, увлеклась – ведь всякое бывает? Мало ли, как у бабки с дедом получилось – почему у меня так же любовь должна обернуться?»
Лиза с Сергеем уехали.
Прошло несколько месяцев, и в гости к крестнице в очередной раз наведалась тетка Дуська.
- Слышали новость-то? Серёга-то Горохов едва твою бывшую не убил. Теперь судить его будут. Приревновал её к кому-то, дурак оглашенный. Мать Лизкина за дочерью ухаживать поехала. Он ей челюсть сломал, ребра, и ещё что-то… едва отбили.
- Это ей за то, что моего Генку бросила. На большие деньги польстилась. А Серега Горохов, видимо, кулаки распускать любит…
Генка не стал слушать разговор женщин и вышел во двор.
- Переживает, - подмигнула гостья матери.
- А то! Ведь столько встречались.
И сплетничающим женщинам было невдомёк, какое облегчение в этот момент испытал Генка.
«Бедный Серега вместо меня угодил в ловушку. Теперь ждёт суда из-за этой б…, - с неожиданной симпатией подумал он. – А ведь, если бы не та встреча с прошлым в лесу, пожалуй, вернулся бы я к Гороховым с ружьем, и сейчас сам суда дожидался. Выходит, тогда бабушка спасала не только себя, но и меня».
