наличие самолетов противника, еще не зная, что этот бой неожиданно для них самих будет скоротечным. И, весьма, плачевным для таких опытных как они ассов Геринга. У каждого из них был не один уже сбитый самолет как на западе, так уже и здесь на востоке. И вот, они снова, решили устроить охоту преимущественно за Илами. Так как за каждый сбитый Ил-2 давали Железный Крест. А им еще один бы крест не помешал, так они оба считали. Больно Илы досаждали своими штурмовками прилежащие дороги к фронтовой линии. Они приводили в ужас всех внизу немцев, везде, где не появлялись. Вот папаша Геринг и раздавал награды направо и налево всем летчикам Великого Рейха.
И два Мессершмитта полностью заряженные и заправленные горючим. Ведомые этими двумя ассами. Шли, набрав высоту в два километра на полном ходу к линии фронта. Сначала пролететь над полем боя и окопами своих и чужих. Они шли над Березиной, как раз в то место, где была деревня Снежницы.
На горизонте полыхали вспышки взрывов и бушевали пожары. И дым застилал землю у самой линии фронта. И не видно было ни черта с воздуха.
Пролетев над фронтом, Мессеры повернули со стороны солнца от самой реки. И стали выходить на Снежницы. Делая обширный поисковый круг в надежде найти, кого-нибудь в воздухе из противников. В то время, как два русских Яка-3, проскочив линию огня, уж е были над Снежницей. Они сделать успели уже аэрофотосъемку данного района. И сумели сфотографировать всю Снежницу на глазах всех селян и немцев, которые бегали по деревне и в панике кричали как ненормальные в отличие от селян, смотрящих в небо. Они тщетно пытались замаскировать свою всю стоящую там, почти открыто под небом технику. Боясь атаки Советских истребителей.
А, истребители делали круги над самой деревней. И наводили на них панический ужас.
- Ну, как, Серега! - прокричал по рации Дмитрий старшему - Снял?! Там, вон, танки! Я их четко вижу! Может, пуганем, гадов!
- Нет, Дима! - ответил командир капитан Аниканов - Там жители! Видишь?! Впереди стоят, как вкопанные, и не уходят!
- Наверно, ждут, не дождутся, когда мы придем их освобождать!
- Придем, Димка! Придем! - прокричал Арсентьеву Аниканов - Пора домой! Держись в хвосте! Уходим из района! Отметки сделал в планшетке?!
- Сделал, капитан! - прокричал Аниканову Дмитрий - Уходим, так уходим!
***
Из каждого дома повыскакивали подселенные фрицы. Они вперемешку с местными жителями деревни смотрели, как два Советских истребителя выделывали круги над селением на малой высоте. Кое-кто из немцев пытался стрелять из пулеметов и винтовок, но бессмысленно и все мимо.
Из школы, где был штаб пехотной части и танкистов. Выскочили командующие пехотным полком оберполковник Гюнтер Когель. И командир танковой дивизии майор СС Зигфрид Вальтер. Они, что-то на своем языке кричали всем солдатам. И носились со всеми по деревне. Одни только жители стояли недвижимые и смотрели в небо. Кто с испугом, кто с радостью. Мальчишки, даже замахали кепками и закричали ура. Немцы не переставали стрелять в воздух, и орать во все горло, бегая по деревне. Здесь же бегали и полицаи Хлыст, Дрыка и Прыщ. Дрыка так и не найдя Жабу, все же отыскал Прыща. И не дошел до дома старосты села, что старосту и всех кто был в доме, спасло от облавы. И под шумок авианалета его младший брат Тимофей с двумя подручными партизанами, тихо огородами ушли за пределы Снежницы в леса в направлении, где был их партизанский отряд. Пользуясь еще стелющимся по земле и болотам туманом, они скрылись уже при ярком свете наступающего дня. В лесном пролеске, углубляясь в гущу березняка и сосен белорусских лесов.
Утренний туман совсем рассеялся над селением, и все было отлично видно. Все немецкие машины мотоциклы и танки. Да, именно танки.
Дмитрий увидел с воздуха несколько Т- III, Т-IV и три Т- VI «Тигр». Именно то, что искали. Капитан Аниканов их запечатлел на фотопленку. И надо было уходить, снова за линию фронта к своим. Надо было быстро уносить ноги, пока немцы не вызвали авиацию. И не подняли всех своих с аэродромов охотников.
Они повернули синхронно свои Яки, и пошли на восток навстречу встающему над горизонтом красному летнему солнцу. Было уже десять часов утра. Они пока еще не видели со стороны солнца, летящие немецкие истребители. Но, немцы увидели их.
Оберестлейтенант Рудольф Шенкер первым увидел уходящие Яки русских, и сообщил по рации своему ведомому Гюнтеру Меркелю. Они развернули по дуге машины и сделали заход в хвост Якам.
В этот момент и русские увидели противника.
- Серега! - крикнул командиру Аниканову Дмитрий - Мессеры заходят в хвост!
- Делай переворот и в сторону! - крикнул Дмитрию Аниканов - Разворот в лобовую! Так, просто не уйти! Примем бой! По-другому не получиться! Готовься, Димка!
Яки, упав на крыло, перевернулись. И вышли, прямо в лобовую Мессерам.
Высота позволяла выровнять нос в нос машины, прямо над лесом со стороны болот. И как раз Волчьего хутора. Эта смертельная заведомо атака или точнее дуэль произошла на глазах всех еще смотрящих в небо жителей деревни и немцев.
Четыре истребителя зашли лоб в лоб друг другу. И стремительно сближались на высоких скоростях, не сбрасывая скорость.
Где-то на дистанции в шестьсот метров прозвучали очереди со встречных машин друг в друга.
На доли секунды, буквально, Аниканов раньше Шенкера нажал на гашетку своей пушки и пулемета. И эти секунды решили исход боя.
Длинная пулеметно пушечная очередь Яка прошила от носа до хвоста Мессершмитт обереста Шенкера. Он, тоже выстрелил, но попал вскользь по фюзеляжу Яка, зацепив пропеллер и плоскости крыльев. И, обе машины разошлись в разные стороны, чуть не столкнувшись.
Як Аниканова закачался в воздухе, но капитан его удержал. И выровнял машину. Управление было цело. И двигатель тоже. Чего не скажешь о Мессершмитте Шенкера.
Тот с крыла пошел, по полукругу вниз в сторону деревни. Быстро теряя высоту, хотя и слушался управления. Но, терпел бедствие. Его пробитый двигатель потерял сразу тягу. И его заклинило.
Наступила, теперь следом очередь Дмитрия Арсентьева и Гюнтера Меркеля.
Тут же следом за ведущими, они высадили, тоже друг в друга каждый очередь. Очередь из пушек и пулеметов.
У Мессершмитта BF-109 F-4 огневая мощь была выше, чем у Яковлева-3. И это сыграло роль во втором случае. Но, Як, тоже высадил в Мессер все что мог. И Мессер вспыхнул на дистанции двухсот метров. И, тут, же взорвался и разлетелся в щепки. Прямо в направлении на, него летящего Яка. Як, тоже весь прошило очередью и осыпало обломками немца, нанося повреждения пропеллеру и плоскостям истребителя. И так продырявленным насквозь крупнокалиберными пулями пулеметов Мессершмитта. Снаряд с мотор пушки Мессершмитта вонзился в двигатель, и он заглох, почти мгновенно.
Дмитрий увидел, как о плоскость крыла ударился, полыхая в воздухе, летя прямо на его самолет, горящий пилот Мессершмитта. Он ударился, возможно, еще живой, о ребро плоскости крыла. И был разрезан на горящие куски и ошметки от удара, отлетев в область вращения пропеллера его самолета.
Як Дмитрия швырнуло в сторону, и он завалился на левое крыло. И по кругу закружился на высоте километра над лесом и болотами на глазах всех кто видел этот бой в той деревне.
Только сейчас Дмитрий увидел, что ранен. Не просто ранен, он не чувствовал свою левую ногу. Он понял, что она перебита крупнокалиберной пулей пулемета Мессершмитта. Пуля попала в голенище сапога. И прошла ногу насквозь, раздробив кость под коленом. По плафону потекли ручейки крови. Она брызгала из перебитой артерии голени из сапога по всей пилотской кабине Яка.
- Димка! - закричал капитан Аниканов - Димка! Слышишь меня! Димка держись!
Аниканов понял, что дело серьезное. Он видел, что Арсентьев выбыл из строя. И закружил над лесом кругами, пытаясь удерживать машину, пока была скорость.
- Димка!- кричал он по рации - Ранен?!
- Ранен, командир! - теряя кровь и силы, прокричал Дмитрий - Я буду прыгать! Посадить не удастся! Лес кругом! Разобьюсь!
Он в шоке, пока еще не чувствовал боль. Чему «приятно», даже сам удивился.
- Не дури, Димка! - крикнул ему Аниканов - Дотянем за линию фронта. Там прыгнешь!
- Не дотяну, командир! Не дотяну! Заглох двигатель и я умираю! - прокричал он, и отстрелил колпак кабины Яка.
- Я прыгаю! - крикнул Дмитрий напоследок - Лети к нашим, Серега! То, что там в твоем самолете важнее теперь моей жизни!
Дмитрий отрубил рацию. И на целой ноге выпихнул себя на край левого борта кабины самолета. Он перевалился через край. И довольно легко, так как истребитель летел по очередному кругу на боку. И упал, прокатившись по всему крылу самолета, соскользнув с его заостренного края, и дернул за кольцо парашюта. В этот момент его пронзила жуткая боль. Раненая перебитая нога при рывке раскрывшегося парашюта мотанулась из стороны в сторону на весу в воздухе и спровоцировала боль. Непереносимую жуткую боль. И лейтенант Дмитрий Арсентьев тот час потерял сознание.
В этот момент раненый, как и он, его Як вспыхнул огнем. Весь. И стал разваливаться на части, распугивая кричащих кружащих над болотным лесом черных ворон. Он рухнул сверху, прямо вниз и на них, в самую середину мертвого непроходимого Волчьего болота.
***
Оберполковник Гюнтер Когель видел падение русского самолета в лес. Как тот вспыхнул над самыми соснами и березами. И рассыпался на части при взрыве. Когель видел и раскрывшийся там над лесом белый круглый парашют Советского летчика. Он видел, также и падение обоих немецких самолетов. Он послал своих мотоциклистов с пулеметами в поле за огородами, где совершил аварийную экстренную посадку поврежденный Мессершмитт обереста Шенкера. Тот рухнул, прямо в некошеный бурьян на брюхо. И зарылся носом в землю, где совершил на скорости капотирование. И перевернулся кверху днищем. Шенкер отстрелил колпак кабины. И, отстегнув ремни, выпал из кресла пилота.
В это время к нему подбежали два автоматчика мотоциклиста. И сам подъехал
