день их оставляла, а пришел этот "черный день", и ложки ни к чему оказались.
- А как догадался, что Толик Зинаиде ложки продать хочет?
- Увидел их перед открытием пивной вместе. А что они могли ещё так оживленно обсуждать? Не махолет же? А там и Игорек с заветным кошельком примчался. Зинка его в сумку положила, да под прилавком её оставила, чтобы быстро ложки спрятать, как только Толик коробку передаст.
- И ты решил эти деньги украсть? На старости лет вором заделаться? - укорил его Виктор Павлович.
- А что мне оставалось? Когда Зинка пиво принимала, я сделал вид, что на улицу выхожу, а сам за прилавок спрятался и вытащил кошелек. Я щуплый, никто не заметил.
- А если бы Толик раньше появился?
- Нет. Он дожидался, когда Соня во вторую смену уйдет. Только она за ворота, этот варнак хвать коробку и сюда, а денежки-то уже тю-тю! - старик хрипло рассмеялся. - Зинка, забыв про всё, помчалась в милицию, а я к телефонной будке. Позвонил Соне в больницу, чтобы отпрашивалась да бежала домой. Сейчас Толику никто не позавидует, но всё же ложки я спас, и из дома жена этого придурка не выгонит. Жалко его - я с покойным отцом Толика дружил.
- Выходит, семью Галкиных ты сохранил, а сам в тюрьму сядешь?
- За что?
- Кража есть кража, какого бы благодетеля ты из себя не строил.
Зевельцев глянул на него с такой насмешкой, что Виктор Павлович удивленно поднял брови.
- Ничего я не воровал. Зинаида по утренней прохладе в плаще пришла, вот в его карман я кошелек и засунул. В милицию-то она в одном платье бегала. Сейчас вновь похолодало - Зинка домой собираться начнет, и пропажу в кармане нащупает. Представляю, что тогда...
Старик не успел договорить, как из пивной вырвался разъяренный вопль, настолько напоминающий коровий рёв, что мужчины испуганно вздрогнули.
- Вот сколько раз уже слышал, а никак привыкнуть не могу, - пожаловался Зевельцев.
- Я тоже... - Виктор Павлович с усталым вздохом встал со скамейки. - Ну что, пора уносить ноги, пока Зинаида не догадалась, кто ей в карман кошелек засунул.
- Да, здесь и милиция не защитит. Побегу! И старик, смешно переваливаясь, шустро заковылял по аллее парка.
