Без границ

1

Сны снятся нам вопреки нашим желаниям, хотим мы того или не хотим. Что есть они: предупреждения ли нам, или отголоски прошлого, а может неведомое будущее приоткрывает завесу? Порой они так незатейливы, что нам не хочется помнить их в подробностях. Но иногда они смелее всех наших фантазий. Что у спящего во сне? То же самое, что у пьяного на языке.
Открываю глаза: темно. Постепенно темнота разбавляется светом городских фонарей, светящихся за окнами, и становится сумерками. За окном едва слышен приглушенный шум спящего города. Где-то далеко раздается рокотание моторов и шуршание шин по асфальту. Проницаемые стены вбирают в себя вибрацию звуков и пропускают их в комнату на пониженной тональности – симфония ночного города. Звук чьих-то шагов под окнами – дробь барабанов, ветер по верхушкам деревьев – смычком по струнам виолончели. А у меня внутри тягучие звуки флейты, почти неосязаемые, словно предчувствие чего-то. Что-то грядет, что-то грезится…
Грезить лучше всего под музыку. Здесь не годится любая, только та, что помогает сну течь. Я декорирую звуками свои сны, они как связующее звено между частями сна. Это не те звуки, что за окном, это внутренняя симфония – музыка сна. Грезы и тени.
Закрываю глаза. На каком месте я остановилась, то есть проснулась?
Это самый важный момент, когда балансируешь на грани сна и бодрствования, помнить в какой момент сна ты просыпаешься. И вновь вернуться туда, но уже усилием воли. Это просто, стоит попробовать раз, другой…. Главное не перестараться, не давать сну вплетаться в твои фантазии. Но позволять им перетекать в твой сон. Не бурной рекой, но управляемым потоком. Это как бросить бумажный кораблик в волны реки и следить за его путешествием, не давая волнам опрокинуть его, потопить. Кораблику полную свободу и полный контроль над течением реки. Кораблик ты сам. А река – граница между сном и действительностью.
Но бывает так, что, пересекая эту невидимую границу, уже не можешь вернуться назад или не понимаешь, где находишься. То ли это сон, то ли это явь. Как отличить? Говорят, есть верный способ: найти во сне или в действительности то, что кажется странным. Во сне это может быть предмет из настоящего, в настоящем какая-то несуразность из сна. Это ключ, если правильно им воспользоваться, все вернется на свои места. Нужно только об этом вспомнить, и тогда обитатели сна не смогут властвовать над вами. Со мной еще не было такого случая, чтобы я не могла вернуться назад. Я всегда помнила во сне, что я сплю, и как меня зовут. Это тоже одно из правил и одна из возможностей вернуться из сна – помнить свое настоящее имя.
Сон завораживает, потому что там осуществимы любые наши желания. Во сне мы те, кем хотим быть, даже если это всего лишь наше неосознанное желание. Порой сон похож на карнавал: буйство красок и действий – безумная круговерть мыслей и образов. Порой он сродни лоскутному одеялу: казалось бы, бессвязное сочетание отдельных фрагментов, которое сразу не уловить, и только проснувшись, понимаешь, что они были единым целым.
И самый трудный вопрос: что есть сон, только ли умозрительная работа нашего мозга? Является ли он порождением нервных клеток, или сам  нервный аппарат позволяет нам являться во сне. Кем? Полноценным ли обитателем сна или отражением нашей действительной личности? Сколько бы не проводили исследований и опытов, мы до сих пор не понимаем природу сна. И хотя мы спим почти каждый день, сон остается для нас таким же непознанным объектом, как далекие миры.
Для меня сон - увлекательное путешествие, одна из возможностей заглянуть в глубины и дальности. Я не слишком отважный путешественник, бросаться сломя голову в опасности – это не про меня. И все же риск, как азарт, где-то в моих генах наверняка сидел, проявляясь моментами непраздным любопытством, а чем-то сродни исследовательскому интересу. Вопрос «почему?» порой не давал мне спокойно жить, а тем более спать. Многие люди не помнят свои сны или не придают им значения. Но когда сны текут как параллель вашей жизни, стремясь ворваться в действительность, то поневоле задумаешься: «Почему?». Я не помню, когда задала его себе в первый раз, но хорошо помню свой детский сон, когда мне впервые захотелось увидеть продолжение странной истории, где я была всего лишь второстепенным персонажем. Мне хотелось видеть именно продолжение, а не собственную фантазию на тему сна, но я не знала, как это сделать. Опыт, и еще раз опыт, снова и снова…. И однажды получилось, «мир в багряных тонах» вернулся ко мне, вернее я вернулась в него. Я вступила в него осторожно, как ступаешь в чистую прозрачную воду, боясь ее замутить торопливыми шагами. Я еще только училась «плавать» без чьей-то помощи и наставлений. И потом уже было не важно давила ли действительность на меня своей обыденностью, была ли я занята по макушку насущными делами, или страдала от праздности и безделья, сон был как спасенье, как глоток вина на похмельную голову. Он делал мою жизнь не только терпимой, он даже придавал ей какой-то смысл. Окунувшись в него, можно было жить дальше. Я была больна снами, у Уэльса был путешественник во времени, я была  путешественником во сне. И очень часто из стороннего наблюдателя я превращалась в активного преобразователя сновидений. Быть творцом своих снов – заманчивое занятие!
Почти каждый вечер, ложась спать, я говорила себе не «спокойной ночи», а «в путь». Доброго путешествия! Доброго? Всегда ли оно доброе?  А какой ты кораблик? Из чистого листа, из старой прошлогодней газеты, или из страницы журнала с картинками?
Редко удается быть чистым листом.
Сегодня я – письмо из прошлого. Чернильные строки частично размыты водой, и уже нельзя прочитать, что там было написано. Остались отдельные слова: «Имей терпенье», остальное не разглядеть в сумерках. Странное послание, а может, намек? Слова и тени оживут сами, когда кораблик коснется воды.


2

Полутьма этой комнаты медленно перерастает в полутьму другой комнаты, комнаты по ту сторону. Тихая музыка и тени. Пары движутся в затяжном танце. Я стою у зеркала. Смотреть в зеркало во сне – плохой знак. Страдания и слезы. Но разве жизнь не полна страданий и слез и тогда, когда вы никуда не смотрите? Зеркало во сне – это еще и символ двойственности и тайны. На самом деле, откуда мы знаем, к чему снится зеркало? Хватит страданий и слез, пусть тайна, пусть двойственность.
Что я вижу в зеркале? Женщину. Это я? Возможно. Кто мы во сне, по ту сторону зеркала и по эту?
- Тебе нравится разглядывать себя? Тщеславие или разочарование?  - подает голос персонаж из моего сна. – Можно пригласить тебя на танец?
Темный силуэт у двери задает много вопросов. Я еще не вижу отчетливо кто это, и не могу вспомнить, кому принадлежит знакомый голос, но он насмешлив. Поэтому молчу, он тоже молчит, ожидая ответа.
Как же я могла забыть! Странно, откуда он здесь? Его обычная ироничность всегда чувствуется в голосе, даже когда он не хочет этого показывать. Такая привычка, как будто броня против чужих насмешек. Над ним давно никто не смеется, но он уже втянулся в эту игру: все пропускать через иронию.
- Двери и зеркало, отражение и вход. – Бросаю я через плечо.
- Может, выход в обоих случаях?
- Вопросы без ответов?
- Неплохое начало для разговора. Так что же, вашу руку, мадам?
- Битте-дритте, герр Брюс.
- Кони, Шенди, Ен…
- Остановись на предпоследнем. На данный момент эта маска моя любимая.
Пустая болтовня, как пролог пьесы ни к чему не обязывает, предостерегает или обнадеживает. Одно из трех, как всегда.
- Тогда почему я? Мне кажется, я немного не в своей тарелке.
Я чувствую его полуулыбку, неужели смущение или только неловкость от несвойственной роли? Но мне хочется, чтобы на этот раз он был просто обаятелен без всякой иронии, ведь это и моя привычка: все пропускать через иронию. А одинаковое, как известно, отталкивается. Мне не хочется сегодня отторжения, пусть все только притягивается. Водоворот, коллапс, черная дыра…, не страшно? Неизвестность всегда страшна, нормальная реакция нормального человека, ведь не знаешь, чего можно ожидать. Но любопытство сосет под ложечкой, а вдруг там что-то такое…, такое, которое мне просто необходимо? И не рискнуть? Посторонись-ка, здравый смысл, это же сон! Если осторожно, если мелкими шагами, то ничего страшного не случится, и потом, я всего лишь загляну туда только и всего. И я бесстрашно улыбаюсь в ответ.
- Почему? Понятия не имею, но, пожалуйста, смени амплуа, хотя бы во сне.
- Я попробую, извини, если не получится.
И он увлекает меня в темноту по ту сторону двери. Мы тени среди других теней. Глинка, вальс, фантазия без границ. Я в черном.
- О, пожалуйста, смени цвет. Слишком мрачно.
- Синий?
- Тайна?
- Красный?
- О! - он морщится, как будто во рту у него ломтик лимона.
- Хорошо, пусть будет фиолетовый на самой грани черного. Ультракосмос. Звездная болезнь, все или ничего.
- Укол в больное место?
- Прости, звезда…
- Прощаю…
На самом деле я не умею танцевать вальс, но это совсем неважно во сне. И мы плывем, вернее, плыву я, подхваченная уверенной рукой – бумажный кораблик, подхваченный ветром. Здесь всегда так: все легко и просто, стоит лишь подумать об этом. Любая мысль мгновенно воплощается в действие, в предмет, потому что во сне мы сновидцы. И никогда не знаем, кто же духовидец, какую маску он на этот раз выбрал для совращения нас на путь иллюзий.
- Мистер Брюс, мы с вами знакомы? – задаю я вопрос, мучающий меня.
- Конечно, раз я тебе снюсь. Разве мы не на «ты»?
- Конечно, - соглашаюсь я, - хотя в данном случае я могла бы и сама диктовать правила, ведь это моя тарелка. А я могу тебе присниться?
- Наверное, - он несколько удивлен вопросом, - никогда об этом не думал
- Я думала, ты не умеешь думать.
- Меня моим же оружием? – он смеется. – Пожалуй, я буду удивлен, если ты не приснишься мне в ближайшее время.
- Что это надежда, вера или любовь?
- Думаешь, я подхожу для таких вопросов? Все вместе – мираж, почти как мираж. – Говорит он и поясняет. – Часто надежда, вера и любовь сродни призракам – чем дальше идешь, тем дальше они ускользают.
- Ты тоже мираж?
- Это другое. Как если бы очутиться внутри миража. Что-то такое, но точно не знаю. Разочарована?
Пассаж звуков, словно переход на другой уровень.
- Это Глинка?
- Нет, это Сен-Санс.
- И, правда, а что же мы тогда танцуем вальс?
- Разве мы танцуем? Мы летим.
Действительно, мы летим. Куда?
- Куда глаза глядят.

3

Ультракосмические звуки скрипки, словно ветер несут куда-то.
Открываю глаза. Темно. Глаза глядят в темноту до тех пор, пока темнота не становится сумраком. Темный силуэт на фоне окна.
- Брюс?
- Проснулась?
- Черт! Ты настоящий?
- Не то что бы черт, но настоящий.
- Хромой бес или мелкий? А может…
- Да, Марго!?
- Какого цвета твои глаза?
- Когда как. Может, встанешь?
- Сядь.
Он подходит к кровати немного неровным шагом, садится на край, лицом ко мне. Чертов сумрак, лица не разглядеть. Я плохо помню, как он выглядел в прошлый раз.
- Хромаешь?
- Прихрамываю…, - привычные насмешливые нотки знакомого голоса.
- Почему? Катастрофа?
- Падение.
- Падение всегда катастрофа, не важно, с какой высоты. С высоты собственного достоинства или с небес в преисподнюю.
Он тихо смеется. Я сажусь на кровати, обнимаю руками колени.