Без границ

прийти в себя. Вода стекает за ворот мокрого халата.
- На тебе одежда еще не высохла после купания. – Полуулыбка на его губах. – За что я тебя люблю, так это за безграничный запас иронии, другая на твоем месте давно бы уже выдохлась.
- Другая!? – наверное, в моем голосе слышится ревность.
- Только ты! – быстро восклицает он. – Плывем?
Лодка качается в двух шагах, она привязана толстой веревкой к кольцу в стене. На дне лежит пара весел. Я усаживаюсь на носу, без слов даю понять, что ни одного гребка не собираюсь делать, хоть потоп! Брюс размещается на корме. Куда мы плывем, я даже не спрашиваю. Наверное, он знает куда, а мне, честно говоря, после заточения все равно, лишь бы была твердая земля и нормальные жизненные условия. Есть, пить, приличная комната, пусть даже одна на двоих, я не против того, чтобы делить ее с ним, ванна или душ, чистая удобная одежда, желательно по моде, но сойдет и простая. А еще бы в парикмахерскую, маникюр, педикюр, массаж, косметические процедуры, макияж…. И высший пилотаж! Смеюсь. Брюс смотрит на меня, прищурившись. Я подмигиваю ему и кручу пальцем у своего виска. Он не выдерживает и тоже смеется. Как много мне надо! И так мало!
Не помню, сколько мы плыли, я начала клевать носом. Потом свернулась калачиком на дне лодки, и забылась глубоким сном.

5

Темнота. Тихо звучит музыка. Кажется что-то в стиле джаза. Открываю глаза.
- Гершвин? – я продолжаю игру в угадывание, уже не задумываясь.
- Гершвин. Summer time. – Соглашается Брюс и тут же предлагает. – Выпить не хочешь? Бренди или виски?
Я ошалело смотрю на него, мне нужно сначала прийти в себя, чтобы что-то ответить. Кажется, я ожидала всего, но всегда так трудно угадать, что тебя ждет на самом деле, особенно тогда, когда будущее от тебя не зависит и возникает вот так сразу без предварительной подготовки. Ты только пешка в чьей-то игре, даже если и пытаешься диктовать условия. Я быстро оглядываюсь, пытаясь понять, где мы находимся на этот раз. Слава Богу, это не тюрьма!
Разглядываю Брюса, он выглядит что надо! В костюме, при галстуке, побрит и причесан, пожалуй, даже шикарно выглядит. Опускаю глаза на свою грудь и чувствую, что непременно должна взглянуть на себя в зеркало. Все, что окружает меня, я разгляжу потом.
- Мне нужно выйти. – Я говорю громким шепотом.
Внезапный жар в груди и взмокшие ладони от волнения. Мне кажется,  что Брюс тоже нервничает.
- Я провожу тебя в дамскую комнату.
Пока он поднимается и идет ко мне, я торопливо шевелю пальцами ног, пытаясь таким  способом определить, что за обувь на моих ногах. Не очень удобные туфли на высоком каблуке. До дамской комнаты я иду как в тумане, Брюс заботливо держит меня под руку. Стараюсь никуда не смотреть, даже краем глаза, только прямо, и все равно замечаю белые скатерти на столах и черные смокинги официантов. Брюс остается в холле, а я перешагиваю порог комнаты, опустив глаза вниз, чтобы не увидеть свое отражение немедленно, потому что боюсь разочароваться.
Поднимаю глаза и смотрю на себя в зеркало, сначала ничего особого не чувствуя. Что я там ожидала увидеть? Конечно, себя и никого другого. Но даже себя мы представляем каждый раз по-разному. Спустя секунду, я уже придирчиво себя рассматриваю, оценивая работу Брюса, как если бы он был моей портнихой или пластическим хирургом. Перешивать или переделывать поношенную вещь в новую –   труднейшая работа.  Не каждый шарлатан справится, а я довольно придирчивая заказчица. Хотя я не всегда высказывала портнихе свои замечания, надеясь, что она и сама видит недостатки своей работы. Порой не видела, и тогда неудачная вещь без дела висела в моем шкафу, задвинутая подальше.
На этот раз придраться было не к чему. Я получила то, что хотела. Он вернул мне молодость не в том смысле, что вернул меня прежнюю, какою я была когда-то, но сделал  как бы из меня теперешней. Я всегда хотела быть именно такой – довольной своим внешним видом. Это редкий случай у женщины, она всегда найдет у себя какой-нибудь изъян, даже если его нет. Я не находила никаких изъянов, может быть потом позже, но сейчас в собственных глазах я была совершенством. Это очень много значит! Я даже не сразу обратила внимание на одежду, и она была безукоризненна. Платье оливкового цвета и бежевые туфли, никогда не думала, что мне идет зеленый. Подняла подол и заглянула в декольте, убедилась, что чулки и белье хорошего качество и дорогие. Потом дома посмотрю, от какого кутюрье платье. Интересно, он решил ограничиться только одеждой и внешностью, или и все, что причиталось к этому тоже должно быть?
Я отошла подальше от зеркала и продолжила одно из любимейших занятий любой хорошенькой женщины. Разглядывала себя и в фас, и в профиль, даже попыталась разглядеть со спины. Хорошо, что рядом со мной не было ни одной дамы, что бы они обо мне подумали? Мое занятие было самым настоящим тщеславием, если хотите – гордыней, самолюбованием и самовлюбленностью. Экая порочность во мне таилась, а тут вылезла на свет божий во всей неприкрытости. Я самодовольно себе подмигнула, тряхнула головой, слегка растрепав прическу, это действие сделало меня еще лучше и добавило еще большего самодовольства. Меня распирало от гордости за себя, когда я выходила из дамской комнаты.
Мне показалось, что и Брюса тоже распирало самодовольство, конечно, ведь это была его заслуга. Но потом поняла, что он едва себя сдерживает,  чтобы не расхохотаться. Я не обиделась, даже на его хохот мне было теперь наплевать. Женщина, уверенная в себе, не будет обращать внимание на такую мелочь. Теперь, идя к столу, я чувствовала восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин. То ли еще будет.
- Прости, если я заставила тебя ждать. – Я снисходительно улыбнулась своему спутнику через стол.
- Ерунда, мне было приятно тебя ждать.
- Мне стоит попробовать все, что здесь стоит, или воздержаться? Если честно, то я ужасно хочу есть, просто зверски голодна! Как будто бы в прежнем моем состоянии мне немедленное ожирение не грозило. И вообще, здесь это будет прилично?
- Не переедай, воздержись, но совсем по другой причине, после длительной голодовки – это вредно. Всего понемногу.
- Понятно. А я думала, что ты принесешь мне свои извинения за длительную сухую голодовку, и скажешь: «Лопай, дорогая, все, что хочешь!»
- Дорогая, у нас всего полчаса времени, - он небрежно двинул рукой и взглянул на часы. – Нам не простят опоздания.
- Нас ожидает королевский прием? Мы вообще, где находимся?
- В ресторане, - он уставился на меня удивленно, - а, вообще-то в Голливуде.
- Кхе-кхе, - я едва не поперхнулась виски, - больше ни о чем не спрашиваю, а то умру от разрыва сердца прямо на месте. Мне бы хотелось еще пожить в таком гламурном облике.
От ресторана мы ехали, естественно, на белом «Бентли», за рулем которого сидел шофер, естественно, в черной униформе. В автомобиле Брюс повел себя несколько вольнее, чем в ресторане. Меня это не удивило, он имел на это право. После затяжного поцелуя, я решилась на мучающий меня вопрос. Вопросов у меня была целая куча, не то, чтобы они стремись вывалиться все одновременно, я их благоразумно сдерживала, просто некоторым не терпелось выскочить наружу. На них мне хотелось получить немедленный ответ. И хотя я не сомневалась, что все еще сплю, мне хотелось понять, что происходит.
- Я достаточно дорого себя продала?
Жесткий вопрос, но сделка есть сделка.
- Дорого, очень дорого, - отозвался Брюс, - ты даже не представляешь, насколько дорого. Тебя это как-то успокаивает?
- Отчего же не представляю? Если не применять к душе денежный эквивалент, то душа равна только другой душе. А она у тебя есть? Это как раз меня и не успокаивает.
Он помрачнел, вся ирония исчезла с лица. А я вдруг подумала, что даже не представляю, как он выглядит на самом деле. Он знает меня настоящую, я не знаю, какой он настоящий, и нужно ли мне это знать? Что же он поставил на кон, бездушный ничтожный бес? А что я знаю о бесах, кроме того, что когда-то читала? Их представляли очень часто несимпатичными тварями, мерзкими, пакостными, способными на любую подлость, чтобы получить свое. Неужели я, как и дон Альвар, поддамся чарам мелкого беса в чине магистра? Черта с два! Вообще-то мне хватило бы и одного черта. Того, кто сидит рядом. Мне вдруг захотелось узнать, что его так омрачило, о чем он думает, захотелось обнять его, чтобы он чувствовал…, стоп! Никаких сантиментов!
- Брюс? – мой голос звучит участливо.
Так нельзя, голос меня выдает, я не настолько прожженная обманщица, чтобы скрывать под маской предприимчивости и эгоизма истинные чувства. Наверное, душа моя еще была во мне, потому что я могла заглянуть в нее и увидеть на самом ее дне то, чего так боялась. Не может человек подчинить себе рождение этого чувства. Нахлынет откуда-то, и ты не в состоянии его удержать. Мы только позволили ему прикоснуться, а оно уже несет  куда-то, не спрашивая нас.
Он ничего не ответил, сжал мою руку и смотрел вперед сосредоточенно и хмуро. Я решила, что ему неприятен этот разговор или его уже стал раздражать мой тон, в котором часто сквозила издевка, и я почувствовала себя бесконечно одинокой. Все-таки он достаточно терпелив со мной, впрочем, это его работа. Я вздернула подбородок, почувствовав себя обиженной. Он даже ухом не повел.
- Мне кажется, что за нами кто-то следит, за нами едет одна и та же машина. – Замечаю я. – Тебе не кажется?
- Это охрана. – Бросает Брюс небрежно.
- Чья?
- Твоя.
- А я у нас кто?
- Звезда.
- А! Хотя в данном случае уместнее было сказать «О!». Попробовать угадать, куда мы едем?
- Это не секрет. – Пожимает плечами он. – Нас ждут на ежегодной церемонии  вручения…
- Угу, раз Голливуд, то премия «Оскар». – Заканчиваю я. – Тогда позволь уточнить: я какая звезда – известная? Мне там что-то будут вручать и мне стоит подготовить речь? Мне нужно понять, как себя вести. – Поясняю я. – И еще, ты кто в данном случае?
- Мне хотелось хоть немного приятно удивить тебя. – Оправдывается он. – Ты пока еще малоизвестная звезда, это всего лишь твой дебют. Твое имя есть в списке номинантов на «лучшую женскую роль», но я не знаю, будешь ли ты победительницей. А если и будешь, то ничего особого говорить не нужно, веди себя естественно, это приветствуется. А я продюсер и режиссер этого фильма.
- Ну, это само собой, что ты продюсер и режиссер, и что ты как обычно ничего не знаешь наперед. – Теперь моя очередь криво улыбаться. – Что за фильм, это я хоть должна знать? И я кого там играю? Слушай, а почему я - актриса, я думала, что буду как минимум принцессой?
- Принцессой надо родиться. – Неожиданно резко говорит Брюс. – Фильм «Маргарита», это твоя первая главная роль.
- «Маргарита», как будто название мне что-то говорит! – фыркаю я. – Чтобы стать принцессой, можно выйти замуж за принца. – Я  улыбаюсь невиннейшей улыбкой.
Иногда мне доставляет удовольствие его слегка позлить.
- Ты хочешь замуж?
Я не знаю, что ответить сразу. В голове возникает несколько неопределенных ответов между полным отрицанием данного факта и полным согласием с ним. Принцесса – заманчивая мечта очень многих женщин разного возраста. Принцесса – это когда вам все сразу падали в одной красивой упаковке. А у меня остались бы воспоминания из сонного царства «как я была принцессой».
- Я полагаю, мы