очень сложно и запутано внутри. Кое-где смертельно опасно. Я тебя не пугаю, ты не из тех. Но знать должен. Здание заброшено очень давно. Наши археологи исследовали. Говорят, не меньше тысячи двухсот лет. Что там ещё прочное, а что в любой момент рухнет, неведомо самим богам. Мы несколько раз слышали странные звуки изнутри. Похоже, что-то там обваливалось само собой. Про змей, скорпионов и прочие живые радости ты понимаешь и сам. Кобры - обычное дело. На самом деле они почти неопасны, если им есть, куда отступить. Люди для них не добыча. Но в темноте и тесноте — это смерть.
— Чарна, а какому богу посвящён этот храм, это известно?
— Да, конечно. Но не богу, а богине: Махадеви Джаганмата - Великой богине, Матери миров.
— Супруге Шивы? Это главное женское божество? Удачно для такого ашрама, как ваш.
— Кто знает? У Великой богини множество воплощений. Ужасная Кали — это тоже она.
— Но ужасная Кали — она же мать, разрушительница невежества, покровительница и освободительница стремящихся к познанию. Проявление двойственности мироздания.
Чарна пристально посмотрела мне в глаза.
— Ты умеешь мыслить. И хорошо знаешь нашу мифологию. Гораздо лучше обычного европейца. Не только эрудиция. Что-то ещё. Что-то тянет к тебе.
— Чарна, ты же южанка, дравидка. Откуда у тебя это древнее славянское имя?
— Сама пыталась узнать. Не смогла. Традиция нашего рода: первую дочь в семье называют Чарна. Много-много поколений. Слушай, давай выбираться отсюда. Темнеет.
Потом Чарна показала мне залы и комнаты для медитаций, занятий йогой и тантрой. Тут не всегда такая благодать на лоне природы. Бывает и лето: с удушающей влажной жарой, ветрами и ливнями. Я вспомнил индийские фильмы с непременными песнями и танцами под дождём. А вот ничего смешного. Реализм чистейшей воды. От лаборатории я просто-напросто обалдел. Такую техническую роскошь можно, конечно, вообразить, но узреть наяву, потрогать! Настоящая нирвана — вот она где. Отсталая страна третьего мира, блин! А мы тогда — какая?
— Ну, кончил экстазировать? Пора вернуться к урокам. Я тебя уже видела в асанах. Очень неплохо. Но для отработки парных упражнений надо тебя в них прочувствовать. Вот эта комната нам подойдёт. Хорошо бы грамотный контроль со стороны, но Лалит не будет ещё дня три. Ладно, обойдёмся видеозаписью. Всё же лучше, чем ничего, согласен?
Блин! И ещё раз блин!
— Ну, всё-таки, что мы имеем с гуся?
— При чём тут гусь?
— Это такой еврейский анекдот о человеке, не способном выйти за крайне ограниченные рамки своих представлений о реальности.
Шеппард отловил меня рано утром на пляже. Мне не хотелось радикально менять свои привычки, тем более на такой короткий срок. Хорошее ночное зрение позволяло пробежаться к морю, как только небо начинало немножко светлеть, без риска наступить на какую-нибудь ядовитую тварь. А на берегу заниматься своей обычной зарядкой. Гирь тут не было, но больших камней хватало. Ну, и поплавать в своё удовольствие. Ага, щассс.
— Но почему все другие евреи живут, соблюдая мицвот (религиозные правила, заповеди), и вполне здоровы, а нас Творец покарал таким странным недугом.
— Вам же стало лучше?
— Да, но вы же сами сказали, что всё вернётся.
Джеральд, давайте по порядку. От общего к вам. Вы что, следите за каждым, что он там соблюдает, а что нечаянно забывает? Насчёт “вполне здоровы” я могу уверенно сказать только о своих родителях и о себе с братом. У остальных с высокой вероятностью хвороб хватает. Кроме того, ваши жизненные стандарты очень высоки, а денег предостаточно для их поддержания. Очень многие люди просто не противятся воле божьей, в отличие от вас, возомнившего себя цадиком (праведником). А вот мы не верим ни в бога, ни в дьявола, ни в программу КПСС. Мы вообще, ни во что слепо не верим. И, если соблюдаем какие-то правила, то в основе их соблюдение главного принципа: не вреди! Ни своему телу, ни своей совести, ни другим людям. Был такой доктор Гааз. Его девизом было: “Спешите творить добро”. Он и творил его всю жизнь. Всё остальное — суета сует. Есть множество болезней, никак не связанных с нашим поведением, верой и прочим. Для их лечения нужны лекарства или нож хирурга.
Есть такое понимание некоторых болезней: они рождаются в противоречии между представлением человека об истинном благе и самом истинном благе. Ваша ситуация именно такова. Ваши души и ваши тела воюют друг с другом вместо того, чтобы сотрудничать. Да поймите же, прямее прямого вам говорю: причина ваших бед - недостаток секса. И это при том, что вы с Алисой любите друг друга. Душой и телом любите, неразрывно, интегрально, как вам это ещё пробить в мозги, чёрт вас дери?! Вот именно в вашем, конкретно в вашем случае нельзя разделить душу и тело, как... ну, вот как нельзя разделить полюса магнита. Другим можно, они — электричество. А вам нельзя. Вы — магнит.
— Я читал про монополи.
— Я тоже читал. Аж целый роман. Но давайте не уйсгимишен каше мит борщ, как говорит моя бабушка. Не смешивать фантазии с реальностью. Вы же не дурак, Джеральд. С дураками я общаюсь иначе, проще и эффективнее. Вы жёсткий прагматик в политике и в бизнесе. Так какого дьявола вы отказываетесь от своего трезвого разума, когда речь идёт о вещах, которые дороже любых денег или места в Конгрессе?
— Раз уж вы заговорили так, то давайте без общих фраз: эй, би, си, ди.
— Именно этого я хочу. Только не здесь и не только с вами. В семь часов я буду свободен примерно до девяти. Встретимся у вас: вы с Алисой и мы с Ольгой. Вот, кстати и она.
— Где?!
— В воде. Она любит дальние заплывы. Вон она, метров триста от того островка.
— Какая-то точка.
— У меня зрение в пять раз острее вашего. Так вот, подумайте о парадоксальности понятия “пикуах нефеш” (спасение души) и постарайтесь сделать правильные выводы. Вы же учились в ешиве. Богословские рассуждения для вас должны быть привычны.
— Откуда вы знаете?
— От вас. Это называется “считывание невербальных сигналов”.
— Да вы просто дьявол, Марк!
— Согласен, не ангел. Как там говорил Мефистофель: “Я — часть силы той, что, желая вечно зла, всегда творит добро”. Только я не желаю вам зла, Джеральд. Никому не желаю. Так вот об Ольге. Она невероятной доброты человек и наделена множеством талантов. Она русская, русее не бывает. И атеистка, как и я. Так вот, Джеральд, боже вас упаси проявить по отношению к ней нашу родную национальную фанаберию. Запрячьте её так далеко, чтоб самим потом никогда не найти. Она -то простит...
— Я понял. Ждём вас обоих.
— Отлично. А сейчас вам не стоит оставлять Алису надолго в одиночестве.
Я взбежал на нависающий над водой выступ скалы, нырнул оттуда и поплыл навстречу своей Учительнице.
— А ровно в семь вечера мы постучались в дверь комнаты Шеппардов. Стратегия была понятна, тактику мы выработали сообща. Оля одолжила у кого-то из девушек простое голубое закрытое платье из тех, что носят индианки, когда изменяют своему любимому сари. Сари надо уметь носить. Глупо выглядеть ряженой. Мне было проще. Европеец в тропиках. Комната Алисы и Джеральда — это сейчас их дом, а в нём — их порядок. Кроме того, не следовало провоцировать чувство неполноценности у Алисы. После их первого знакомства со мной на дороге, теперешний наш внешний вид супруги правильно оценили как уважение к ним и их дому. Всё прошло отлично. Джеральд и вправду хорошенько продумал предложенную мною тему. В иудаизме есть одна интересная закавыка. Чтобы быть праведным, еврею надо исполнять аж целых 613 заповедей, причём — неукоснительно. Фиг с два, кто на такое способен, но в теории это так. А на практике есть один-единственный случай, когда можно нарушить их все и при этом не согрешить. Этот случай — спасение человеческой жизни. В иудаизме нет ни рая, ни ада, ни прочих загробных потусторонностей. Поэтому спасение жизни можно трактовать, как спасение души. А чьей души, позвольте спросить? Почему обязательно чужой? Вот покажите мне место в Талмуде, где написано, что своя душа — не душа? А такая жизнь, азохен вэй, разве это жизнь?! Ой, вы меня извините. И практичный мистер Джеральд Шеппард пришёл к очень правильному заключению.
После очень непродолжительной обшей беседы, в ходе которой Олечка скромнейшим образом нам поддакивала, был зафиксирован достигнутый идеологический консенсус, и стороны разделились. В самом прямом смысле: мы с Джеральдом и Оля с Алисой разошлись по максимально удалённым углам просторного помещения. Я вправлял мозги мужу, Ольга — жене. Тихо-тихо, дабы целительная информацию воспринималась исключительно целевым полом, и никак не противоположным. А что мы сами слышим не только слова, но и изменения дыхания и сердцебиения обоих наших пациентов, им знать не обязательно. Ибо лишнее знание умножает скорби.
Под конец мы условились, что завтра Алиса начнёт практически осваивать интимную гимнастику с Олей в её комнате, а я договорюсь с Амалой о курсе Тантры для обоих под руководством самой пожилой и скромной из инструкторш. Это не моя забота, где она такую чуду найдёт. Естественно, в ходе наших психотерапевтических бесед мы понавтыкали в подсознание (теперь уже бывшим) страдальцам всяких маяков, якорей и прочего, вполне достаточно для того, чтобы хватило на всё то время, пока проявится реальный эффект от упражнений и изменения образа жизни.
Тропическая ночь вовсе не была такой непроглядно чёрной, как это принято описывать. В лесу радостно орали лягушки и ещё какие-то существа свистели, шипели и стрекотали. Ярко светила почти полная луна. В её сиянии хорошо была видна симпатичная парочка, самозабвенно предающаяся тантрической любви на лужайке перед храмом. И кружащие голову ароматы.
— Слушай, Марик, мы сюда приехали отдыхать и учиться, или вкалывать?
— А ты умеешь иначе?
— А ты?
**************
Продолжение следует.
