разрядить мучающую меня тоску ожидания. Я спросила ее грубо, жестко, как мог бы спросить Александр: -Так ты любишь женщин? Ты отдаешь себе отчет, что тебя к ним тянет?
И так спокойно прозвучал ее ответ:
-В своих влечениях я разбираюсь, полностью сознаю, что тянусь к женщинам. Да, вот, только мне никак не попадется та, с которой я хотела бы протянуть подольше. И вообще не уверена, что хочу этого, - и тут же сменила тему: — Какая у тебя восхитительная манера одеваться! Вот то розовое платье, что ты одевала в кафе, когда мы в первые познакомились с тобой, его цвет— совершенство, абсолютное совершенство! И я просто влюблена в твое кольцо с бирюзой и в коралловые сережки, - руки у нее подрагивали, и говорила она дрожащим голосом.
Мне стало неловко за свою прямоту, и я начала нервничать. А она продолжала:
-В тот раз, когда мы с тобой встретились на Арбате, я любовалась твоими облегающими джинсами, и очень хотела рассмотреть их получше, но постеснялась слишком пристально в них вглядываться.
- Я тоже постеснялась приглядываться к твоему телу, хотя мне жутко хотелось этого.
Разговор наш был какой-то отрывочный, хаотичный. Она снова посмотрела мне на ноги и сказала:
— Никакого изъяна в твоих ногах. В жизни не встречала таких безупречных. И очень люблю твою походку.
Мы обе нервничали, и эта нервозность становилась невыносимой. И тогда я спросила:
— Тебе правда нравятся эти джинсы?
— Я с детства любила обтягивающие штаны, но потом не могла себе их позволить и носила то, что мне дарили.
— Пойдем ко мне в комнату, и ты примеришь их. – продолжила я.
Мы отправились в спальню, и там, присев на кровать, она попыталась надеть их, и они оказались малы. А я украдкой рассматривала ее тело, и роскошь его потрясла меня.
Я, коснулась руки, и Анжелика сразу же ее отдернула.
«Неужели она боится меня?» Подумала я. «Да есть ли кто-нибудь еще более чувствительный, еще более боязливый, чем я?» Я не могла поверить в это.
Уже в зале, когда мы сидели на диване, она наклонилась, и в вырезе черного облегающего платья показалось начало полных грудей. По мне прошла дрожь. Она говорила довольно бессвязно о чем-то, но теперь я понимала, что этой болтовней она прячет совсем другой разговор — о вещах, которых мы обе не смеем выразить.
Проводив ее на такси, я вернулась домой пораженная, измученная, ликующая, счастливая и в то же время несчастная. Мне было стыдно, за то прикосновение к ее руке.
На следующий день мы встретились в «бургер хаусе». Она знала, что мне нравится строгие костюмы, и именно такой она одела в этот раз.
- Мне ничего не надо, - сказала Анжелика, - только те духи, которыми ты в последнее время пользуешься.
Прежде всего я открыла сумку и извлекла оттуда другой парфюм и открыла его:
- Попробуй эти.
И этот дар был принят.
Я была счастлива, Анжелика сияла. Мы заговорили наперебой.
-Прошлой ночью я хотела позвонить тебе.
- А я хотела послать тебе сообщение по вотсапу», -добавила она: - Знаешь, я так казнилась потом в такси, ругала себя за неуклюжесть, за то, что не могла справиться с нервами, за бессмысленную болтовню. А мне много-много надо было тебе сказать.
— Вот как. Значит, мы обе одинаково боялись вызвать раздражение друг у друга, боялись не угадать настроение.
- Я в тот вечер пошла в кафе встретиться с Александром, и была словно под наркотиком. Только о тебе и могла думать.
Голоса людей доносились как-то издалека. Словно я взлетела над ними.
- Ты прости меня за мое идиотство, - продолжила Анжелика.
- Мы обе потеряли самих себя, но так бывает, когда человек докапывается до своей подлинной сути. Ты открыла мне таившуюся в тебе удивительную нежность. И я тронута этим до глубины души. Ты такая же, как и я. Мы обе стремились к таким прекрасным мгновениям и боялись страхов, которые могли бы их замутить. Никто из нас не был готов к тому, о чем мы так долго думали, что это случится именно так. Давай же не пугаться потрясения, это восхитительно. Я люблю тебя, Анжелика!
Я, не зная, что еще сказать, разложила, между нами, на сиденье те самые серьги из коралла и кольцо с бирюзой от которых она была в восторге. Это были трофеи, сложенные мною к ногам Анжелики, принесенные в дар ее невероятному смирению.
И разговор ее стал совсем другим: без всякой истерики, серьезная, прекрасно построенная речь.
- Всю ночь я не могла заснуть, вспоминая нашу встречу и разговор. Что ты со мной сделала?
От этих слов я была вне себя от радости, понимая, что Анжелика раскрывается передо мной. Значит, я ошеломила ее, сбила с толку? Так значит ты любишь меня? Анжелика!
В следующий раз мы отправились в магазин одежды. Я очень хотела сделать ей еще один памятный подарок.
На пороге магазина нас встретила полная женщина, по которой было заметно, что мы явно не понравились ей— слишком много счастья сияло на наших лицах. Я, однако, держалась твердо, командовала, принесите нам это, покажите нам то. А продавщица молча выполняла мои просьбы.
-Мне нужно только то, что как-то связано с тобой. – сказала Анжелика, и мы остановились на точно таких же джинсах, как у меня. От всяких других покупок она решительно отказалась. – Я никогда не пыталась подражать другой женщине!
И вот мы идем, прижавшись друг к другу, рука в руке, и я в таком упоении, что не могу даже разговаривать.
Город, люди исчезли, осталась только пронзительная радость от того, что мы идем вместе по зеленёным улицам Алматы. Никогда не забуду этого ощущения и никогда не смогу описать его. Мы парили выше всего мира, выше всякой реальности в чистом-чистом экстазе.
Я открывала для себя искреннюю Анжелику, отданную во владение только мне и никому больше. Она доверила тайну женщины, чье лицо и тело будоражило многих, безответной любовью. Стало понятно, что Анжелика не осознала свою разрушительную силу, которая держала ее в заложниках, а теперь вырвалась и была сбита с толку. Встретив меня, она обнаружила в себе чистую простоту своего «я». Только не в том мире, где живет Александр, — а совершенно в другом.
Александр изобразил опасную, пагубную женщину. Мне же Анжелика поведала о своем полном отчуждении от реалий мира, в котором живет он, погруженный в свои фантазии и безумие.
Я ввела ее в мою жизнь и не получила от нее взамен суровости и грубости мира, это были не ее свойства. Анжелика пришла ко мне, потому что предпочитала мечту.
Вчера она мне по телефону сказала:
- Сколько вещей я с радостью делала бы с тобой вместе. Я бы с тобой и наркотики принимала.
Теперь мне стало ясно, что ее бесчисленные рассказы о своих приключениях были попыткой скрыть подлинное за дымовой завесой анекдотов и историй.
Я очень много думаю о ней днем и ночью. Как только вчера мы расстались, меня охватило такое леденящее чувство пустоты, что я дрожала словно в лютый холод. Мне нравятся ее странности и смиренность, ее боязнь взглянуть в лицо реальности.
Я прекрасно понимала, что нам надо расстаться, чтобы как-то покончить со смятением чувств и вновь обрести прежнюю ясность. Но боюсь этого больше, чем она.
Перед ней я отрекаюсь от всего, что я есть. Понимаю, хочу большего и мне стыдно за это. Я боюсь разочаровать ее. Наш разговор — разговор только наполовину. Она говорит лишь чтобы сказать что-нибудь, скользит по поверхности, потому что боится, что наше молчание окажется слишком глубоким. Захоти Анжелика вчера, и я опустилась бы на пол у ее ног и положила голову ей на колени. Но она не позволит этого. Хотя в такси взяла меня за руку и прижала к своей груди. «Как я хочу начать все с нуля.»
Вчера после нашего телефонного разговора я решила купить несколько лотерейных билетов, чтобы проверить себя на удачу. А потом их даже не открыв, отдала первому встречному, с пожеланиями выигрыша. Так из моего желания проверить себя на удачу, извлек прибыль незнакомец.
ГЛАВА 4.
Наши отношения стали изматывающими для нас обеих.
При каждой встрече Анжелика упоминала, что Александр достал ее, и она мечтает побыстрее вернуться в Воронеж, чтобы хоть немножко отдохнуть от него.
Меня же эти разговоры злили, хотя я прекрасно понимала, что настанет тот злосчастный день, когда останусь одна. Я так боюсь этого одиночество, что не могу привыкнуть к мысли о расставании. Пусть бежит, но не от меня.
Мы сегодня случайно пересеклись в Парке 28 гвардейцев, и Анжелика пригласила меня в «Корова -бар» на чашечку кофе.
Таверна была похоже на те, что показывали в ковбойских фильмах. Стены, оббитые досками, деревяные столы и стулья накрытые искусственным, пятнистым мехом, и множество картин.
Когда я смотрю на Анжелику снизу вверх, она говорит, что я выгляжу совсем ребенком. А если опускаю глаза, то вид у меня становится очень грустным.
-Знаешь, я в ближайшее время планирую брать билет до Воронежа, - в очередной раз она затеяла неприятный для меня разговор, - и хотела попросить тебя, пока меня не будет, присмотреть за Александром! - Анжелика сняла со своей руки серебряный браслет и протянула его мне, - А еще я хочу подарить тебе маленькую частичку себя. Кошачий глаз — это мой камень.
Я, хотела было, отказаться от подарка, ведь у нее совсем мало украшений, но потом, зачарованная игрой камня, приняла его и сразу же одела на запястье руки. — Это будет символ тебя. «Очень дорогой для меня символ».
- Единственно я боюсь, что Александр сможет настроить тебя против меня.
- Да каким же образом? – возмутилась я.
-Откровенничать станет на мой счет, разоблачать. А я этого жутко не люблю и боюсь…
- Я сама о тебе все знаю. Мне дела нет до мнения Александра. – попыталась я успокоить ее. – Но если честно, то мне кажется, что он стал ревновать тебя ко мне, после последней нашей встречи, он как-то странно смотрел на меня.
- Да все это нормально. Просто ты первая женщина, которая нашла общий язык и с ним, и со мной. – и Анжелика махнула рукой, -Другие считали, что красоты тела достаточно.
-Понятно! – разочаровано ответила я, представив то, как буду скучать по ней, а Анжелика продолжила;
- Сначала он просто места себе не находил, но я ему объяснила, что беспокоиться нечего, раз он больше ревнует к женщинам, чем к мужчинам.
- Ничего себе! – удивилась я, что Александр, почитавший меня за диковину, теперь подозрительно косится. Ах, Анжелика, сеятельница безумия.
-Знаешь, он мне задавал множество вопросов о тебе, а также интересовался, что между нами происходит и я сказала, что тебе просто надоела твоя теперешняя жизнь, вот ты и ухватилась за меня с ним, и что у меня к тебе интереса нет совсем, а даже наоборот… - и Анжелика замолчала.
Мне это жутко не понравилось. Правда, это была первая неприятная вещь, которую я услышала от нее. Я ведь видела ее прекрасной, идеальной. Это Александр писал портрет безобразной Анжелики.
Я понимала, что, несмотря на всю страсть, не раз рассказанную им, Анжелика и Александр смогут по-настоящему стать неразлучными, научиться уступать друг другу и владеть собой. Слишком сильна индивидуальность каждого из них. Они в постоянной борьбе между собой, лгут друг другу, подозревают друг друга.
- Знаешь, я хочу вернуться в Воронеж, довести до конца кое-какие дела, чтобы восхитить тебя еще больше, и обновить гардероб.
- Я люблю тебя такой, какая ты есть! – ответила я.
Для каждого ад выглядит
