"Бомжики" /рабочее название приму подсказки/ ))

Глава 1

    Самыми первыми ощущениями вернувшегося сознания были слабость и вялость. Отчаянно болела голова, во рту пересохло, а тело казалось покрытым противным, скользким и холодным потом. Мышцы ног и рук болели так, будто Сергей пробежал марш-бросок с полной выкладкой. Хорошо хоть лампочка, или что это было, светила неярко, воспаленные глаза свет не резал. Еще запах. Этот запах что-то мучительно напоминал… Парень неловко попытался повернуться набок.
    - Очухался? - спросил чей-то хриплый голос.
    Прищурившись, чтобы как-то снять напряжение с глаз, Сергей рассмотрел в полумраке смутное очертание человеческой фигуры. Первое, что бросилось в глаза, - это борода. Великолепная, можно было бы сказать - бородища а-ля Лев Толстой,  если бы не ее всклокоченность, спутанность и неухоженность.
    - Где я? Кто ты? - Язык во рту ворочался с трудом. - Дай воды, если есть.
    - А чо ж нету-то? Держи.
    В руках мужчины появилась большая пластиковая бутылка, наполовину наполненная простой водой. Сергей жадно выпил все.   Стало легче, но снова закружилась голова, и тяжело, трудно, даже с болью, забухало сердце.

    - Полегчало? - снова раздался хриплый голос бородача. - Вот не пойму я чот, паря, бухой ты или траванули тебя? Считай, сутки уже отходишь, думали вынести тебя из убежища от греха. Да Машка вон отстояла, глянулся ты, видать, нашей шалашовке, - заржал мужичок.
- Так что, «синяк» или страдалец, кто ты есть таков и что по вечерам валяешься на бережку бесхозный? Сразу говорю, паря, чтоб без наездов. Пустой ты был, ни кошелька, ни ксив, я лично проверил. У нас тут строго. Были бы деньги, отдать не отдали бы, конечно, но сказали бы. А с документами у нас и вообще учет, явная их нехватка поневоле вызывает уважение к мерзким бумажкам, - вот так вот витиевато осведомил его мужик.
   

    Сергей во время этой речи оглядывался по сторонам. Лежал он на некоем подобии старого пружинного матраса, вдали было видно еще несколько подобных лежаков. Кое-где копошились неясные в этом слабом свете фигуры. Свет, как он понял, давала неяркая, ватт, наверное, на двадцать пять, лампочка в левом верхнем углу помещения.
    «Подвал, что ли, какой?» - промелькнула мысль и тут же растаяла в нахлынувшей волне головной боли. Голова болела очень сильно, боль накатывала волнами и пульсировала. А еще Сергей с ужасом сознавал, что не может ни вспомнить, ни понять, как он очутился в этом странном месте. Каким образом судьба закинула его в этот подвал с его странными обитателями?


    - Меня тут Дедом кличут, - перебил его путаные мысли старик. – А  ты кто? Обзовись.
    В это время к ним подтянулись еще несколько обитателей этого странного места. Среди них Сергей заметил худую старую женщину, седые космы которой выбивались из-под натянутой до бровей старой спортивной шапочки. Женщина куталась в какое-то подобие вязаной кофты и неотрывно смотрела на Сергея своими, как ему показалось, слегка сумасшедшими глазами. В такт словам старика она мелко кивала головой. Сделав над собой буквально физическое усилие, с удивлением поняв, что даже это воспоминание неоднозначно, парень вспомнил, как ему показалось, правду.
    - Сергей я.
    - Уже легче, имя, значит, есть. Вот, Машка, радуйся, Сергей он, - хмыкнул в бороду старик.
    Женщина кивнула уже более определенно и, как показалось молодому мужчине, улыбнулась одними губами, не раскрывая крепко сжатого рта.
    - Ну, а как на берегу-то оказался? - снова спросил его Дед.
    - На каком берегу, где я? Как я сюда попал? - недоуменно спросил в ответ Сергей.

    В голове по-прежнему все пульсировало, а пелена, окутавшая мозг,  никак не хотела рассеиваться. Дышалось очень трудно, казалось, что воздух, который он вдыхает, иссякает где-то по дороге к легким. А еще он заметил, что ладони у него неестественно бледные и руки  мелко трясутся. Проведя рукой по лбу, почувствовал тот самый холодный пот, да и все его тело было ужасно слабым и влажным.
    - Ну как на каком? Мы, например, нашли тебя на берегу бухты, вон Глист и нашел, - махнул рукой Дед в сторону еще одного персонажа, худого до удивления молодого парнишки.
    Сергей и не думал, что такая худоба встречается в жизни. На парне, в буквальном смысле слова, висела старенькая байковая рубаха, плечи которой болтались где то на уровне его локтей.
    - Если б не он, так и прошли бы мимо. Мы ж не жмуров собираем там, а пушнину, - снова гыкнул старик. Заметив недоуменный взгляд Сергея, пояснил: - Ну, банки, бутылки, много чего после выходных на берегу найти можно. Даже пожрать. Есть-то, кстати, хочешь?
    Сергей отрицательно мотнул головой. Есть не хотелось совершенно, во рту снова было сухо.
    - Ну, может, тогда поправишь здоровье? Машка, припасла чо-нить для кавалера-то? - обратился Дед к женщине. Та, снова молча мотнув головой, быстро отправилась в свой угол и вернулась, неся в руках бутылку водки. - Ого, - одобрительно крякнул дедок, - не жадная у нас Маша. Держи.

    Он, одним ловким движением свернув пробку, протянул бутылку Сергею. Тот и не думал отказываться. Состояние парня было сильно заторможено, а в голове мысли крутились вокруг одного: вокруг того, что мыслей не было!  Он молча взял бутылку и сделал пару внушительных глотков, тут же запив из протянутой женщиной бутылки с водой, вернул ее Деду.
    - Закурить есть? - неожиданно даже для себя спросил парень.
    Ему протянули пачку «Беломора», кто - он не рассмотрел. Водка, так опрометчиво выпитая им, уже накатывала мягкой волной на ослабевший организм, и Сергея снова тянуло прилечь. Не переставая удивляться новым для себя ощущениям, Сергей прикурил папиросу и глубоко затянулся. В горле слегка запершило, подкатила легкая тошнота, но чувство было знакомым. Сделав несколько затяжек,  Сергей снова вопросительно посмотрел на бутылку, которую по-прежнему держал в руке Дед.
    - Можно еще?
    - Да не вопрос, паря, лишь бы помогло, держи.
    Сделав еще пару крупных глотков и с трудом переведя дыхание, Сергей протянул бутылку в сторону, уже не глядя. Ее тут же подхватила сухонькая лапка Глиста.  Несмотря на возмущенный возглас женщины, парнишка изрядно успел к ней приложиться. Остаток он молча протянул Деду, тот, невозмутимо обтерев ладонью горлышко, спокойно, как воду, допил остаток.
    - Да ты приляг, приляг парень, - внезапно проговорила женщина.      
   

    «А голос у нее вроде и не такой старый», - с удивлением подумал Сергей. Но, не противясь мягко толкнувшей его в плечо руке, снова опустился на матрас и прикрыл глаза.
    Внезапно в его сознании возник образ: расплывающееся, как бы находящееся за мутным, местами потрескавшимся стеклом, лицо молодой женщины. Ярко накрашенные полные губы ее улыбались, но глаза! Глаза смотрели строго и требовательно, она явно чего-то хотела от него. Но что? Сознание отказывалось узнавать, идентифицировать. Явно знакома, но откуда? Виски снова сжало обручем тупой невыносимой боли. Сергей застонал.
    - Плохо тебе? Ты не напрягайся, ты попробуй снова уснуть.
    Нет, голос у этой Маши был явно не из ее обличья. Чуть глуховатый, но тембр, звучание, интонация, все это не могло принадлежать той седой косматой старухе, которую видел Сергей.
С этими мыслями парень снова провалился в тревожный сон, наполненный неясными кошмарными тенями и даже во сне ощутимой головной болью.


    Новое пробуждение было уже легче. Отдавая себе отчет, где он находится, и пытаясь как-то соединить в гудящей голове обрывки тревожного сна, Сергей снова сел на своем ложе. Народу в подвале, а то, что это был именно огромный подвал, уже не вызывало сомнения, заметно прибавилось. На первый взгляд, все это напоминало гротеск. Персонажи были один чуднее другого. Но общее между ними Сергей уже уловил, он часто видел подобное на улицах города, - бомжи, или, как  говорят у них на Севере, бичи. Вот это емкое словечко, определяющее социальное положение этих людей. Кто-то, когда-то  расшифровывал эту аббревиатуру как «бывший интеллигентный человек». Но это было давно. Тогда все-таки таких людей, если можно их так теперь называть, было немного. Может быть, в таком образе жизни даже присутствовала романтика. Жизнь вне людей, вне общества и, как ни парадоксально, даже в те строгие времена, вне закона. Сергей был слишком молод, чтобы застать те времена, но откуда-то знал немного о том, что не все эти люди жили такой жизнью по своей воле. У многих из них, да, наверное, у всех, были свои причины и истории, приведшие их на это дно.
   

    Но все это он  узнал уже потом, освоившись и, насколько это возможно, обжившись здесь – в  большом подвале, находящемся, как выяснилось в дальнейшем, в здании, первый этаж которого занимал крупный магазин. А это подвальное помещение каким-то образом получилось отгороженным от общего подвала, принадлежащего магазину.  Вот такая строительная прихоть того времени, или недосмотр. Но попасть сюда можно было только из подвала соседнего жилого дома, протиснувшись между стоящими, казалось, сплошной стеной, двумя бетонными плитами. Каким образом и для чего был сделан подобный карман, никого из жильцов не интересовало. Это было просто «убежище» - так называли его все обитатели.
    И вот теперь в убежище кипела жизнь. По крайней мере, полтора десятка человек гомонили, что-то там выясняли, многие готовили еду на самодельных плитках, сделанных из простого кирпича и куска нихромовой спирали. Электричество здесь было, украденное из магазина, поэтому на нем не экономили. Пусть буржуи платят. Это было негласное правило. Единственное, здесь не приветствовался яркий свет, вероятно, чтобы ненароком не привлечь внимание. Также,  как впоследствии объяснили Сергею старожилы, в убежище было запрещено громко петь, кричать, драться с применением ножей или другого оружия, и самое главное - здесь все решало слово Деда. Он был вожаком.


    Многие обитатели были уже пьяны. Кстати, Сергей с удивлением заметил, что в убежище довольно много женщин. Причем почти половина из них были молоды, а две, как успел он разглядеть, производили впечатление школьниц. «Дети подземелья, что ли?» -  откуда-то мелькнула мысль в его  по-прежнему болевшей голове. Но боль была уже почти привычной, или он уже притерпелся, или она потихоньку уходила. Но сейчас состояние Сергея больше всего походило на простое сильное похмелье, хотя и выпил он не много. Глаза болели тоже уже не так сильно, и парень сумел в этой сутолоке рассмотреть кряжистую фигуру Деда. Поднявшись и с трудом удержавшись на непослушных ногах, Сергей протиснулся к нему. Дед заметил парня,  взмахом руки отогнав стоявшего перед ним человека, спросил:
    - Ну как ты? Вспомнил что-нибудь?
    - Лицо, - ответил Сергей, - я видел лицо. Я ее знаю, но не могу вспомнить.
    - Знаешь, паря, не мне, конечно, судить, но здорово это похоже на клофелин. Сталкивался я как-то, жили у нас несколько клофелинщиц, но выгнали мы их. Плохое это занятие - людей травить, паря. Не божеское.
    - Не божеское? - удивленно переспросил Сергей. - А это все, - он обвел рукой вокруг, - это все, по-твоему, божеское?
    - Не судите, да не судимы будете, - внезапно вполне серьезно ответил старик. - Что ты знаешь о нас, чтобы судить? Да, конечно,  впечатление мы производим не самое лучшее. Но ты думаешь, что