вообще я бы не советовал тебе туда стремиться. Просто подожди, пока я не вернусь, потом сам все увидишь.
И он встал, чтобы идти, пошел к двери, но у порога обернулся, - Да, а зовут меня Мелиарх.
- Странное имя, никогда не слышал,- ответил я.
- Пожалуй, но мне когда-то понравилось, и я его себе взял.
Я остался один.
Интересно, как обычно проходит первый день в Аду. Абсолютно никаких идей или фантазий по этому поводу. Я немного походил по дому, нашел несколько книг и телевизор. Книги были написаны на каком-то, неизвестном мне языке, телевизор включился, но ничего не показал. Забавно, но ни антенны, ни электрического провода, у него не было. Я вышел на улицу, собаки уже ушли. Я пошел обратно, к станции, в надежде, что там встречу кого-нибудь, кто скажет мне правду. И вот, что я там увидел.
Собаки были там, теперь их было много,- они перегородили всю улицу. Лежали или неспешно бродили, занимаясь своим собачьим общением. Когда я подошел, они, как по команде, повернули свои морды ко мне, но тут же отвернулись, видимо их интересовали только те, кто приходил со стороны станции. А площадь перед ней была полна народу.
Мне это сразу напомнило то ли первое сентября, то ли отъезд в пионерский лагерь. Какой-то молодой человек держал вверх палку с синим кругом, а дама рядом с ним выкрикивала в воздух имена из списка, который был у нее в руках. Не дождавшись, когда кто-то откликнется, - она повторяла, потом начинала выкликать следующего. Возле них стояло кучкой несколько человек. Рядом такая же кучка собралась вокруг двух женщин с красным кругом, еще поодаль был зеленый квадрат. Несколько человек, в стороне, стояли с плакатами в руках. Но большая часть площади была не плотно заполнена людьми, неуверенно передвигавшимися между центрами сбора, или просто стоявшими, как бы в недоумении. Со стороны, из какого-то проигрывателя, звучала музыка, похожая на церковные песнопения. Я даже немного пожалел, что совсем в этом не разбираюсь, и ничего не могу узнать, когда вдруг к своему великому изумлению услышал голос Армстронга,- Let my people go! Народ на площади тут же несколько оживился, и процесс сбора ускорился.
Не обходилось, видимо, без недоразумений, люди шли не туда, куда надо или вновь разбредались по сторонам. Их возвращали, снова пересчитывали, и как-то вдруг, почти в один момент, площадь опустела,- все удалились через двери длинного серого здания, стоявшего напротив станции, которое, иначе как словом сарай или барак, я бы не назвал. Музыка стихла, собаки разошлись, и я опять остался один. Разумеется, не преминул подойти к станционному зданию, и попробовать выйти на перрон. Увы, дверь оказалась заперта, и ни одного столика и ключика на нем. У дверей в сарай-барак даже и ручек не было. И надо же было вот так заснуть в этой чертовой электричке.
Я прошел вдоль улицы до конца деревни, все дома, к которым я подходил, пока мне это не надоело, были заперты и никто не отзывался на мой стук. За деревней улица превратилась в дорогу, уходящую в лес, справа начинался овраг,- неширокий овраг, по которому текла речка, за ней холмы и опять лес. Я пошел налево, вокруг деревни, дошел до задней стены того самого сарая-барака, в котором все исчезли. Глухая стена, ничьих следов,- ничего удивительного,- ведь чему удивляться в Аду. Железная дорога была совсем рядом, я прошел вдоль нее на перрон, не нашел ничего нового, и вернулся обратно, обойдя деревню с другой стороны, вдоль оврага.
Еще раз полистал книги, безнадежно постучал по телевизору, выпил чаю, понаблюдал за прибытием следующего поезда,- приехавших было значительно меньше, и музыка прекратилась не добравшись до Армстронга.
Мелиарх вернулся ближе к вечеру, в приподнятом настроении, с доверху набитым рюкзаком. Помахал приветственно рукой и ушел на кухню, - разбирать рюкзак. Я стоял в дверях и наблюдал появление овощей вполне обычных для наших мест, и совсем мне незнакомых. Потом, к удивлению моему, он вытащил три бутыли с жидкостью.
- И здесь пьют,- подумал я, улыбнувшись.
- Угу,- ответил он,- но это не для нас,- подарок знакомым.
- Ну вот, не успели познакомиться, а уже мысли читают, - огорчился я.
- Извини, забылся, больше не повторится, - ответил он,- ну только если чуть-чуть,- для взаимопонимания.
Я не согласился,- взаимопонимание, это взаимопонимание.
- Хорошо, чуть позже помогу научиться, да ведь только все равно многого не поймешь,- эти слова прозвучали уже у меня прямо в сознании.
- Ок,- подумал я.
- Что, что,- не понял он,- ах, да, постарайся поменьше новых слов, пожалуйста.
Я пожал плечами, он повернулся, посмотрел на меня пристально, и начал готовить ужин.
- Помочь?- подумал я, но он не услышал или сделал вид, что не слышит. Я повторил вслух.
- Нет, у меня свои рецепты, только мешать будешь,- ответил он,- иди лучше посмотри телевизор.
- Он не работает.
- Вот дурак я, опять забыл мастера вызвать,- огорчился он,- погуляй тогда, с лошадьми познакомься, они возле дома пасутся.
И я послушно пошел на улицу.
Мне совершенно не хотелось общаться с какими-то лошадьми, но стало интересно,- что они из себя представляют в этих краях. Собаки заставляли нервничать, но может быть, когда я увижу лошадь, мне захочется уткнуться лицом ей в гриву, или, наоборот, отойти от нее как можно дальше.
Но похоже, что в этих краях фантазировать, или пытаться что-либо предугадать, бессмысленно. Лошади были небольшого роста, почти пони, на месте гривы у них было лишь немного аккуратно ухоженной щетины. Одна общалась с несколькими собаками, расхаживавшими перед ее мордой. Другая неторопливо жевала цветок из клумбы. Я пожалел, что совершенно не умею знакомиться с лошадьми, но подошел к той, что у клумбы, почесал ей щетину, на что она отрицательно фыркнула. Тогда я пошел исследовать повозку, то бишь коляску, стоявшую за углом дома.
Она выглядела, как четверть сферы, поставленная на четыре колеса с шинами из красной резины. На сфере было что-то нарисовано. Я подошел ближе. Это был пейзаж,- поле, за ним лес, холм и Солнце в закате. Картина была нарисована кистью, и даже не была еще закончена. Сам кузов, я постучал по нему, был сделан, наверное, из пластика или чего-то подобного. Я обошел вокруг. Два сиденья, перед одним что-то вроде руля, и какая-то панель с кнопками,- похоже, что эта штука могла ездить и без лошадей. Оглобли, уткнувшиеся в землю, какая-то упряжь. Мне стало скучно, и я пошел в дом.
Обычная вечерняя дачная скука, и если тут все так, то этот ад мне совершенно не нравится. Впрочем, можно наверное изучить языки, на которых здесь пишутся книги, починить телевизор, познакомиться с соседями …, и научиться общаться с лошадьми. И я снова решил подойти к ним, но тут, со стороны леса раздался вой, - настолько жуткий, пронзительный, что я застыл на месте, и даже волосы у меня на голове напряглись. Вой затих, - лошади и собаки не обратили на него ни малейшего внимания, а я заторопился в дом. Нет, - все-таки на дачу это не похоже.
Этот вой меня смутил изо всех сил, но когда я, чуть ли не дрожащим голосом, спросил о нем хозяина, то его ответ смутил меня еще больше.
- А,- это птеродактили, у них сейчас брачный сезон,- сказал он, и продолжил что-то резать на кухонном столе.
Бедный Алик,- куда ты попал?
За ужином я рассказал ему о своем дневном походе, спросил про сарай, из которого нет выхода. Он терпеливо слушал, а про сарай сказал, что там ворота для перемещения, а закрыт он для того, чтобы никто случайно туда не забрел.
Перед сном мы с полчаса прогуливались, и Мелиарх рассказывал мне что-то о звездах и созвездиях, нашел даже на небе какую-то планету. Видимо он увлекался астрономией. Я нет.
Спал я тревожно. Пробирался к вокзалу, к последнему поезду, прячась от собак, убегая от налетающих сверху птеродактилей. Черти выглядывали из кустов. Поезд, когда я нашел его в какой-то комнате, оказался почему-то товарным. Дверей в нем не было, я забрался в промежуток между вагонами, потом проснулся,- пора было вставать.
Встали мы рано, Мелиарх разбудил меня и дал какую-то одежду.
- Надень. Здесь не задают лишних вопросов тем, кто носит это,- сказал он.
Одежда была такая же, как у него. Штаны, рубашка, ряса, длиной чуть ниже колен, ботинки с плоскими носами и двумя застежками сбоку. Все черного цвета. Что не сделаешь ради конспирации, подумал я, и надел все это, сохранив свои вещи в сумке, которую мне дал Мелиарх.
На улице было прохладно, туман еще не рассеялся. Я помог ему запрячь лошадей,- аккумулятора на всю дорогу не хватит,- и мы поехали. Путь до города, с остановкой на обед, занял восемь – девять часов. Запомнилось мне из него совсем немного.
Сначала мы ехали через лес, дорога была узкая, очень ровная, ухоженная. По сторонам, перед деревьями, невысокий редкий кустарник. Абсолютная тишина, которую нарушала только наша повозка, да изредка легкий ветер шевелил листву. Оказалось, что здесь заповедник птеродактилей, и птицы боятся сюда залетать, но дальше их будет достаточно. Чуть позже мы увидели и самого птеродактиля. Он стоял посреди дороги, крылья, покрытые разноцветными,- то ли перьями, то ли пухом свисали вниз до самой земли. Он повернул к нам голову, и мне показалось, что он несколько похож на пеликана, только без мешка под клювом. Не клювом, конечно, а вытянутой пастью, которую он открыл нам навстречу, издал короткий звук,- то ли хохот, то ли кудахтанье, повернулся, расправил четыре крыла, тяжело и быстро заработал ими, поднялся над деревьями, и скрылся из виду. Из леса раздался тот же крик, что испугал меня накануне, но в это раз заставил лишь чуть вздрогнуть.
- Забавно,- сказал Мелиарх,- давно я их не видел, надо чаще бывать на природе.
Ах, почему я не увидел это тогда, в годы, когда безжалостно заставлял родителей водить меня в зоопарк. Я стал оглядываться по сторонам, надеясь увидеть еще раз этого зверя, но напрасно. Когда же лес кончился, то увидел сразу трех,- они стояли рядком возле обочины, и, казалось, дремали. Мелиарх придержал лошадей, мы и птеродактили немного посмотрели друг на друга, потом мы поехали дальше, а они, отвернувшись, снова застыли возле дороги.
- А динозавры, мамонты?- спросил я Мелиарха.
- Не знаю, кажется где-то еще водятся, но не здесь, слишком большие для наших мест.
- А они все тоже, мертвые?
- Не говори чушь,- обернулся он ко мне,- ты же сам видел, летают, орут изо всех сил. Мертвые… Мертвых ты здесь не увидишь, это у вас там все такое.
Мы замолчали.
Вообще мне тогда было весьма не по себе. Непонятное место, о котором ничего хорошего я не слышал. Незнакомый человек, везущий меня неизвестно куда. Пока доброжелательный, но я прекрасно знаю, как легко это меняется. Хотелось определенности, но определенности положительной, поэтому расспрашивать и выяснять что-либо, я не решился, а употребил время на разглядывание пейзажей и поиску деталей необычных для нашей жизни.
Поля чередовались с перелесками, появились птицы. Никаких больших поселений, лишь пару раз видел несколько построек вдали от дороги. На полях что-то росло,- обильно и разнообразно,- говорю это как агроном агроному. Один раз увидел у дороги растения с пятью листьями, и здесь же поодаль от дороги, маковое поле. Что-то пошутил начет наркоманов. Он не удивился вопросу, и лишь ответил, что каждому свое.
Несколько раз
