философы.
Так вот. Наши русские философы, и среди них первая Блаватская Елена Петровна, заявили, что, мол, существуют великие духовные учителя, махатмы, живущие скрытно в тибетских горах и наблюдающие за жизнью Земли. Эти махатмы знают о Вселенной практически все. И что характерно, готовы своими знаниями поделиться. Для этого они изыскивают наиболее подходящий сосуд, человека, Избранного, и вещают ему внутренним голосом, которого никто, кроме этого индивида, не слышит. Вот, собственно говоря, Блаватская и стала тем, кто первым отправился вслед за Белым Кроликом.
Чего ей махатмы только не рассказывали! И сколько лет живет Земля, и какие раньше на ней были люди. Даже не люди совсем, а разные существа. Например, атланты, а то и вообще энергетические бестелесные сущности. Как долго они жили, что при этом делали, когда исчезли с лика Земли и почему.
Много говорилось об устройстве человека. Но не с точки зрения наших банальных наук типа анатомии, а с точки зрения энергетической. Это еще называется планами бытия. Так, например, то, что мы наблюдаем, непосредственно глядя друг на друга, вот так, как это сейчас делаем мы с тобой, и то, что мы единственно и считаем конкретным человеком, с точки зрения теософа – всего лишь только физическое тело. Помимо него есть и другие. Остальные тела, не различимые глазом, обнимают физическое тело, как оболочки. Или стоят друг в друге, как матрешки.
Всего их семь. Если мне память не изменяет, на физическое тело одето эфирное. Его еще называют астралом. Потом идет тело эмоций. Потом ментальное, за ним – кармическое, или тело причин. Два оставшихся как-то связаны с душой и духом. Честно говоря, я и тогда, когда еще интересовался этим, не особо вник. А сейчас и подавно не смогу объяснить тебе их назначение. Знаю только, что они как-то связывают человека с Богом.
У Земли имеются те же самые первые пять оболочек, что и у человека. Собственно говоря, он и получает-то их от Земли при рождении.
Ладно-ладно! Не зевай так широко! Я и так вижу, что ты заскучал. Я подхожу к сути вопроса. Без этих объяснений было бы непонятно.
Так вот. В каждом человеке заключена частичка Бога. Ее еще называют монадой. Рождение человека связывают с отделением монады от тела Бога и с ее нисхождением на Землю. В процессе этого нисхождения монада, подходя все ближе к Земле, соприкасается с оболочками, о которых мы говорили выше, и двигаясь все ниже, как бы вдавливает их, закутывается в них. Это происходит до тех пор, пока новорожденный не обретет последнюю из земных оболочек – физическое тело.
Понял?
- Ну да, понял! Что тут непонятного?, - Шу скорчил рожу, долженствующую означать «поищи тупых в очереди за дешевой водкой». – Я как-то читал одну брошюрку по йоге. Так там примерно то же самое писали.
- Иссена! – обрадовался Лиза. – По большому счету, учение Блаватской взяло от философии йоги очень многое. Как говорится, нет ничего нового под солнцем… Да…
Лизергин отхлебнул пива. Задумался на минуту, вспоминая, к чему это он так долго размазывал кашу по столу…
- Ах, да! – он скоренько поставил свой стакан на стол и, перегнувшись, потянулся к подоконнику, на котором лежал серегин мотоциклетный шлем.
Засунул в него руку и извлек на свет божий новые мотоперчатки. Шу только позавчера их купил. Свежая, еще не засаленная толстая перчаточная кожа приятно пахла. Маленькие пластиковые щитки, нашитые для защиты суставов пальцев, весело поблескивали синим лаком.
Лиза жестом фокусника взял одну из перчаток двумя пальцами левой руки и поднял ее вровень с глазами, своими и Шу. Потом сунул правую кисть чуть ли не под нос Сереги со словами:
- Вот это – монада, - он помахал растопыренными пальцами. – Да не одна! А теперь наблюдай!
И медленно, демонстративно вдел правую кисть в подготовленную перчатку.
- Ясна аналогия?
Шу утвердительно кивнул.
- А теперь – вот!...
Лиза освободил кисть от перчатки. Затем оттопырил средний палец, а остальные напротив прижал, формируя известный всем и каждому оскорбительный международный жест. После чего медленно завалил кисть на бок и снова вдел ее в перчатку. При этом только средний палец нашел свое вместилище. И в таком виде лизина рука торжественно утвердилась перед взором Шу.
- So, Ladies and Gents! Now let me to introduce you! The Condom of God!
4
Был девятый час, когда Шу, пребывая в некотором обалдении от встречи с Лизергином, выдвигался по начинающим освобождаться от транспорта улицам из центра города на Гражданку. В больницу на улице Братьев Вавиловых, где должен был поправлять свое искореженное вертикальными путешествиями здоровье человек по имени Ночка.
Нужно сказать, что в легкую оторопь Серегу привело вовсе не объяснение, каковое было дано названию мотобанды. И не артистизм, с которым это проделал Лиза…
Нет…
Как всегда, когда это касалось Шу, причиной его внутреннего непокоя были его же собственные мозги. Почему, спросите вы? Ну, это же очевидно! Что такое наши мозги? Это инструмент для размышления. А размышлять можно о разных предметах.
Чаще всего повод подбрасывает окружающая действительность. Это – если верить Сеченову Ивану Михайловичу. Но иногда случается так, что наш рассудок генерирует какую-нибудь неожиданную идею или вопрос. И начинает его обсуждать и рассматривать со всех сторон, вертеть и так и этак, менять модальности и интонации. У некоторых индивидов этот процесс так затягивается, что сами себе они начинают напоминать корову, жующую ментальную жвачку…
Мысли Сереги двигались вот в каком направлении.
Едва уловив суть аналогии, наглядно продемонстрированной ему Лизергином посредством своей руки и серегиной перчатки, Шу тут же внутренне скривился. И не столько от пошлости объяснения, граничащего с каким-то нравственным извращением, кощунством, сколько от постоянного многовекового стремления людей антропоморфизировать своих богов, доходящего у некоторых до полного абсурда. Ну, кто, скажите, вам сказал, что Высшее Существо, Бог, обязательно должен быть внешне похож на человека? Иметь руки, ноги, голову и прочие… м-м-м… части тела?
Бред!
Но не эта мысль сейчас крутилась в серегиной голове. А ее логическое продолжение, следствие.
Черт с ней, с антропоморфизацией! В конце концов, далеко не каждый человек способен к абстрактному мышлению. И вообще, то, как человек представляет себе своего Бога, это его личное дело.
Вопрос в другом. Если мы примем за аксиому трактовку Бога и человека, предлагаемую идеологом «Кондомов», то сам собою напрашивается вопрос. Нет, даже целый ряд вопросов! Например, почему именно так устроил Бог этот мир? Какова его, Бога, цель? А может быть, не цель, а просто – небольшое желание? Какую роль он отвел в этом человеку? И что в таком случае человек должен делать, дабы угодить Создателю?
В контексте верований «Кондомов» ответы на данные вопросы представлялись, мягко говоря, в неожиданном свете.
Душа человека, являющаяся частицей Бога, соответственно, Ему же и принадлежащая, и возвращающаяся к Нему после смерти, посылается Богом в мир для… получения удовольствия?!
Нет, в идеале, конечно, Бог - Великий Абсолют, Чистая Идея, - взаимодействует с Первозданной Материей не для удовольствия, а для Созидания. При этом мудрецы сходятся во мнении, что Божественная Идея – есть активное, подвижное, летучее, оплодотворяющее начало. Тогда как Материя – инертное, оплодотворяемое, вместилище, матка. Ян и Инь. Отец и Мать.
Если же Господь устал от Созидания, или оно Ему, к примеру, в данный момент не нужно? А сам процесс доставляет удовольствие? Тогда что? Правильно! Он использует средства, предохраняющие Божественную Идею, по сути являющуюся Семенем, от контакта с Материей. Интересно, что на роль предохранителя, презерватива как раз и претендуют бандиты из «CG».
Что же из этого следует?...
«Что-то я совсем запутался и вот-вот залезу в такие дебри, что вряд ли смогу сам оттуда выбраться!», - подумал Шу, лихо проскакивая по междурядью между двумя автомобилями.
А еще Шу подумал, что все те вопросы, которые он только что себе задал, еще вчера не имели для него никакого значения. Что толку рассуждать и делать выводы о том, чего нет, чего не существует на самом деле! Ну, или по крайней мере, недоказуемо и крайне сомнительно. Да, миллионы и даже миллиарды людей верят в Бога. Да, это происходит на протяжении всех тех тысячелетий, что прошли с того момента, когда человечество только начало само себя осознавать. Но для него, для Шу, воспитанного тремя поколениями тех, кто в вопросе «Почём опиум для народа?» слышал только шутку, для него даже сам факт существования Бога был сомнителен. И уж тем более всерьез рассуждать о всякой околобожественной фанаберии типа слоев мироздания, кругов ада, ангельских чинов и прочем похожем он не мог, не хотел и считал пустой тратой времени.
Так почему же его так взволновал недавний разговор? Что такого он изменил в Шу, что тот, сломя голову, несется сейчас, вечером, в свое личное, нерабочее время, чтобы допросить возможного свидетеля?...
Ответ нашелся. Он озарил голову оперативника яркой вспышкой. И был настолько очевидным и ошеломительно простым, что Серега едва не вылетел на обочину через невысокий поребрик.
Какая, черт побери, разница, есть Бог или нет?! Какая, я спрашиваю, разница, есть ли он на самом деле, если все окружающие люди ведут себя так, будто он есть?
И самое главное, приняв этот тезис за неоспоримую, хотя и недоказуемую, истину, жонглируют ею, как эквилибрист зажженными булавами.
И в конечном итоге вера в Бога не оказывает решительного влияния на то, какими в конце концов оказываются человеческие деяния. Благими или дурными, героическими или преступными, добрыми или злыми. Направление вектору деяний сообщает глубинная сущность людей.
А вера в Бога работает как абстрактный «усилитель мощности» человеческого поступка. И в худшем случае – как легитимное оправдание.
Святой подвижник, отринувший богатство, спесь и гордыню, пойдет в логовище диких племен, смиренно неся им грамоту, музыку, литературу, искусства.
Умный лихоимец благородных кровей, жадный до чужого золота, соберет дружину и поведет ее в Крестовый Поход, не давая пощады ни мужу, ни жене, ни ребенку.
Оголтелый фанатик, отвергая призывы своей собственной религии к милосердию и терпимости к ближнему, разожжет огонь джихада, в котором заполыхает половина Земного Шара.
Так, какая разница, есть ли Бог на самом деле?
Мы, люди, сами создаем своих богов. И создаем их именно такими, какими они нам нужны. А сделав это, не замечаем, как попадаем в собственноручно расставленную ловушку. Каждый народ имеет такого Бога, которого он заслуживает…
Что захотел оправдать своей бредовой циничной теорией предводитель «Кондомов»? Нет, не так! Что он захотел оправдать, нам известно! Насилие, грабеж, убийство…
Другое дело, как?! Как оправдать? Какими словами?!...
Вот этого Шу решительно не мог себе представить! И заруливая к проходной огромной городской больницы, очень надеялся найти ответы на свои вопросы в одной из больничных палат…
5
Войдя в палату для лежачих больных, Серега увидел шесть кроватей. Три пустовали. На двух спали больные. На последней кровати, что стояла слева у самого окна, лежал
