внутри специального подрозетника в стене, варварски вырвана вместе с проводами. На полу под стеной обильно лежит штукатурная крошка. Вилка электроплитки до сих пор торчит в розетке, повисшей на двух толстых алюминиевых проводах.
Шу взялся за вилку и попробовал выдернуть ее из розетки. Не вышло. Поднеся всю конструкции ближе к глазам, он убедился, что вилка и розетка с одного края сильно оплавлены и приобрели коричневатый оттенок. Так бывает, когда контакт не очень хороший, искрит, и если прибором пользуются с таким нарушением достаточно долго, штекер приваривается к контактным пластинам розетки намертво.
«Ну, и что же их этого следует?», - подумал Шу.
А следовало то, что кому-то, много месяцев, а может быть, и лет не извлекавшему вилку из розетки, вдруг это потребовалось. Что он и попытался проделать самым варварским способом – сильно потянув за шнур электроплитки. Шнур же, вытянувшись неровной, в черно-белый ромбик, змеей, извивался вдоль стены от розетки к окну…
Что?! От розетки к окну?!
Шу ошеломленно застыл.
Вот оно что! Вот, что его беспокоило, брезжило на самом краю сознания. Вот какую систему он почуял в царившем в комнате хаосе! От дверей к окну! Все, буквально все, валявшееся на полу, сдвинутое и перевернутое, имело вектор, направленный к окну. И сдвинутая и протащенная по линолеуму кровать, и шнур электроплиты, за который, вероятно, цеплялся Ночка, когда его тащили, и даже перевернутая тумбочка и раскатившиеся вещи были направлены в сторону единственного окна!
Выходит, его все-таки и в самом деле выбросили? Схватили, подтащили к окну и выбросили?
Оперативник закрыл глаза и попытался представить себе, как все происходило.
Вот в комнату входит… Нет, конечно, же не «входит», а «входят»! Потому что каким бы доходягой ни был Ночка, а все-таки одному человеку его не выбросить из окошка, словно кутенка.
Итак, вот входят люди.
Вот подкрадываются к кровати, на которой спит Ночка.
Вот подхватывают торчка за руки-за ноги, и волокут к окну. Возможно, кто-то свободный уже открывает створки… Ведь окошко-то – вот оно, в целости и сохранности! Только рамы закрыты. Либо они были распахнуты еще до того. Хотя, какое там, к черту, распахнуты! На дворе, конечно, май-месяц. Но май-то Питерский. Прохладненько даже днем, не то, что ночью!
Н-да!...
Ну, так вот.
Тащат Ночку к окну. Он, естественно, сопротивляется. Хватается за кровать. А его волокут! Кровать сдвигается к центру комнаты и в сторону окна.
Вот его руки отрывают от кроватной рамы, и тащат дальше.
Вот Ночка, брыкаясь и вопя от ужаса, хватается рукой за первое, что подворачивается под руку – шнур от электроплиты. Его неумолимо волокут! И шнур выворачивает розетку из стены.
Так, и что дальше?
Ага!
Вот здесь Ночка, или кто-то из его убийц, переворачивает тумбочку. И?...
Шу сделал последний шаг на этой via dolorosa и вплотную приблизился к окну. Внимательно оглядел рамы и стекло, на которых не заметил ничего примечательного.
А вот на подоконнике было кое-что интересное! В старой облупившейся, некогда белой краске, покрывавшей подоконник, на небольшом расстоянии друг от друга – по четыре параллельных свежих царапины. Они пересекают подоконник поперек и уходят дальше, скрываясь под оконной рамой. Царапины кое-где окрашены в ржавый цвет, интенсивность которого нарастает от края подоконника к оконной раме.
Кровь?!
Шу достал перочинный нож и поскреб эту ржавчину там, где она была наиболее густой. Да, похоже, так и есть. «Ржавчина» под скребущим лезвием рассыпалась мелкой коричневой крошкой.
Серега открыл окно и раздвинул створки пошире, дабы лучше осмотреть повреждения подоконника.
Царапины, происхождение которых становилось для Шу все очевиднее и от того все ужаснее и отвратительнее, пересекали всю подоконную доску и обрывались только у нижней планки оконной рамы. Тот, кто оставил эти царапины своими ногтями, отчаянно цепляясь за жизнь в прямом смысле этого слова, процарапать еще и толстую раму был просто не в состоянии.
Внутренне содрогаясь от противного липкого страха, оперативник снова окунулся в обстоятельства трагедии, стараясь воочию увидеть дальнейшие поступки действующих лиц.
Вот убийцы подтащили Ночку к окну…
Вот стали его выбрасывать, и он зацепился за подоконник руками…
Так, что-то не вяжется!
Воссоздавая картину по следам, оставленным в комнате, он так и видел, что злополучного мотокондома волокут за ноги, ну, или там, за пояс. А Ночка цепляется руками за что ни попадя.
Допустим, в такой же позиции, то есть вперед ногами, его выбрасывают в окно. Тогда где должны быть в этот момент киллеры и что они должны делать? Правильно! Стоят у окна и выпихивают наружу отчаянно сопротивляющегося Ночку. Толкают его в плечи, упираются в голову. И, конечно же, лупят по пальцам, чтобы не цеплялся!
Вот! Вот, где несуразица! Такие следы на подоконнике Ночка мог оставить только в том случае, если бы его продолжали тащить за ноги! Тащить мощно, с какой-то огромной нечеловеческой силой. Но самое главное – снаружи!
Это что же получается? Кто-то из убийц вылез в окно и рванул Ночку за ноги? Ага, точно! Вися при этом в воздухе, как Карлсон?!...
Нет, это бредятина какая-то! Так не бывает!
Ладно, оставим это пока. Подумаем на досуге.
Что там у нас дальше?
Шу снова двинулся в обход комнаты, завершая круг и подходя к двери.
Что там говорил Лизергин? Дверь была заперта изнутри? Окей, давайте посмотрим на замочки.
Собственно, замок был один. Английский. Из тех дешевых устройств, что захлопываются без ключа. Причем это неудобство, когда дверь уже закрылась, а ключи остались в комнате, с лихвой компенсировалось простотой взлома. Достаточно было взять гибкую линейку покрепче и, всунув ее в дверную щель, отжать язычок. У Шу в курсантской общаге был такой же, и он сам неоднократно попадал в известную ситуацию, и с легкостью выходил из нее.
Ну, вот все и объяснилось! Убийцы, сотворив свое дело, просто захлопнули за собой дверь, выходя.
Радость постижения истины, объяснявшей хотя бы часть странностей длилась всего один миг, достаточный для того, чтобы раскрыть пошире свои глаза, затянутые поволокой невольного самообмана, когда желаемое принимается за действительное.
Поводом для скорого разочарования послужил кусок банальной толстой арматуры толщиной в палец и длиною сантиметров двадцать. Железяка, мирно лежащая у стены рядом с косяком, судя по следам на двери чуть ниже замка, а также по импровизированной петле из согнутого гвоздя, вбитого в притолоку напротив, служила некогда кондовым, но тем не менее, мощным и надежным дверным засовом. На него, вероятно, и была заперта дверь, когда ее ломали участковый вкупе с комендантом общаги две недели назад после обнаружения под окнами переломанного бандита.
Шу какое-то время потешил себя надеждой, что на самом деле это было не так. И засов был выбит раньше, до происшествия. Как бы это все упрощало!
Но трезвый, и от этого противный голос рассудка упрямо шептал Сереге, что все это самообман, или как говаривал Малыш Карлито, пустое индульгирование.
Глубоко вздохнув и положив себе для очистки совести позвонить участковому или справиться у коменданта на сей счет, оперативник еще раз придирчивым взглядом окинул комнату. И не найдя более ничего для себя интересного, отбыл восвояси.
«Итак, что мы имеем с гуся?», - думал Шу, оседлывая своего железного мустанга и дергая ногой педаль кик-стартера.
А с гуся, помимо шкварок и прочих предметов мечтаний голодного одесского биндюжника, имелось следующее.
Первое. Судя во всему, Ночке и в самом деле помогли покинуть помещение неконвенционным образом. То есть, не врет, мерзавец! В таком случае, можно ли воспринимать на веру его заявление, что когда его волокли к окошку, он никого рядом с собой не наблюдал. А если и так, то что из этого следует? Как это можно объяснить? Иманапуп, да хрен его знает! Ладно, подумаем позже…
Второе. Тоже из разряда странного, и тоже требующее рационального объяснения. Кто (или что - механизм? канат?) так сильно тащило бандита через окно, находясь снаружи здания. Если это и в правду была какая-то приспособа, кому и зачем нужны такие сложности? А если это было вообще не так, то каким образом объяснить следы от ногтей на подоконнике?
И, наконец, третье. Как покинули помещение киллеры, если дверь оказалась заперта изнутри на засов? Вышли в окно следом за своей жертвой?
Давеча, выйдя из общаги, перед тем, как сесть на мотоцикл, Шу постоял пару минут под окном Ночки. Смотрел вверх, задрав голову. Искал в самом окне и на стене рядом с ним что-нибудь этакое, особенное, что могло бы подсказать ответ хотя бы на отдельные из мучавших его вопросов.
Ни-че-го! Ну, ничего абсолютно, за что было бы зацепиться глазу. Совершенно ровная панельная стена. И высоко, конечно. Как можно сверзиться оттуда, не свернув себе шеи? Шу повздыхал. Потом побрел к мотоциклу, опустив очи долу и внимательно глядя себе под ноги дабы не вляпаться в какое-нибудь дерьмо. Вот уж чего хватало, так это всякого мусора, который выбрасывают в окно нечистоплотные жильцы. Пустые бутылки из-под «Колы» и других более крепких напитков, консервные банки, обрывки газет и даже сломанный утюг. Серега отчаянно чертыхнулся, едва не наступив на использованный презерватив.
Усмехнувшись непроизвольно возникшей аналогии, оперативник отбыл со двора, вливаясь в оживленный уличный поток.
Кто были несостоявшиеся ночкины убийцы? Как сумели выйти из запертой изнутри комнаты? О чем говорят следы на подоконнике? Чертовщина какая-то!
Н-да! Вопросов, перед которыми было готово спасовать неокрепшее после недавних осенних событий серегино рацио, было более чем достаточно. И он, вспоминая неизвестно каким образом опустевшие в закрытом движущемся кунге носилки, почувствовал, как подкатывает к сердцу подзабытая благодаря добрым мозгоправам тоска.
И рука в перчатке, оторвавшись от рукояти руля, сама собой потянулась за пазуху, где на толстом капроновом гайтане висел серебряный советский кругляш, на котором дюжий кузнец замахивался молотом над наковальней…
7
Логично предполагая, что следом за своими присными лицезреть воочию столь обожаемый ими божественный фаллос отправится на небо (если уже не отправился) предводитель God’ских Кондомов по имени Цезарь, Шу решил разыскать его и нанести ему визит в самом ближайшем будущем. И если вопрос виктим-профилактики, учитывая личностные характеристики возможной жертвы, мало занимал Серегу – пускай богово отправляется к богу, - то вот количество вопросов к Цезарю давно достигло своей критической массы, и перешло в новое качество. Пора было встречаться.
Однако как ни бился оперативник, какие бы силы не прилагал, на какие бы уловки не пускался, встретиться с Цезарем и даже хотя бы установить место его нахождение Шу не сумел. Ни через день, ни через неделю, ни через две. Никто не знал, где искать президента «CG». Никакие посулы и никакие угрозы не продвинули Шу на пути поиска Цезаря. В его руках оказывались лишь смутные предположения и непроверенные факты.
Кто-то считал, что бандит свалил за кордон.
Кто-то, как и серегин дружок Лизергин, не сомневался в смерти Цезаря. И то, что тело до сих пор нигде не всплыло,
