так, что даже великий покоритель среднеазиатских просторов хромой Тимур дважды заходил со своими ордами отдохнуть и развеяться от ратных дел в эти благословенные места.
Автобус преодолел подъём и вылетел на равнину. В начавшихся сумерках водная гладь сливалась с потемневшим небом, и белый теплоход казался миражом в пустыне. «Сказка», - сказала Лена, улыбнулась и, положив голову на плечо Сергея, заснула. Сергей бережно придерживал её.
Иссык – Куль неожиданно встретил холодом. Лена ещё спала в ананьевских комнатах для приезжих, когда Сергей поднялся. В эту гостиницу они определились среди кромешой тьмы – Лена в женскую комнату на двадцать коек, Сергей в такую же мужскую. Он побрился в умывальнике с холодной водой, пофыркал под краном, освежился «Красной Москвой» и, посмотрев на себя в мутное зеркало, решил, что он в полном порядке и вышел на волю. На земле лежал слой ледяной «крупы» в пару сантиметров толщиной. «Муссон», определил морским словом это явление Сергей и подумал, что Лена вспомнит предупреждение своего «умника» о холоде. Но так как знал, что это явление минутное, пошёл делать дела. Друзья не подвели. Для усиления просьбы Сергей подал визитку своего двоюродного брата, занимавшего приличный пост в союзном министерстве и через пару часов вместе с Муратом Сергей и Лена сидели в деревянном коттедже турбазы «Ананьево»и пили за знакомство , за здоровье, за отдых коньяк, водку и какое –то местное вино, которое привёз шофёр Мурата, русский по национальности.
К полудню Мурат уехал. «Крупа» на земле растаяла, но было холодно. Лена накрылась курткой и хмурилась.
- Всё же прав был мой умный приятель, на Иссык-Куле холодно.
- Что с тобой, Леночка? Всё так прекрасно, – сказал Сергей удивлённо.
- Может и прекрасно, но не для белых женщин. Слушать мне надо было умных людей, - повторилась Лена. – Здесь холодно и как ты меня будешь согревать мне неясно.
- О! – улыбнулся Сергей. – Первый день нашей жизни, первые укоры, первые раскаяния. Но когда ты обгоришь здесь как головёшка через неделю, ты принесёшь извинения?
- Извиняться будешь всегда ты, чтобы не случилось. Понял. А сейчас мне холодно. Изволь отогреть!
Лена улыбалась, произнося последние слова. Но слова продолжали звучать жёстко и вызывали неприятно – непонятное ощущение. Сергей отогнал ещё не возникшую мысль и снова улыбнулся.
- Будет исполнено, хорошая…
У1.
Вечер принёс тепло. Под волшебными ручками Леночки комната превратилась в маленький покой Шахерезады. Только ночь ещё не наступила, чтобы началась сказка. Уже были сделаны знакомства с соседями и администрацией и к вечеру должны были собраться гости. Сергей курил на веранде. Лена одевалась к вечеру. В соседнем доме звучала гитара и доносилась исполняемая смешанным хором залихвастская песня про «Голубку – Любку». К коттеджу подрулил «Газик». Из машины вышел знакомый по утру шофёр Мурата.
- Извините, если я нарушаю ваши планы, - сказал он,- но мне поручено, а вернее приказано отвести вас на бешбармак.
- Бешбармак!?.Это так интересно. – сказала появившаяся Лена. На ней был огненно красный сарафан бального фасона, чёрный тонкий свитер, на шее белела цепочка жемчуга. Яркие полные губы, тёмные гладко зачёсанные волосы, блестящие глаза – всё было представлено так эффектно, что я невольно залюбовался, а шофёр потерял дар речи и молча уставился на Лену.
- Отказаться, конечно, нельзя. Будет обида, - спросил Сергей.
- Да, конечно, - пробормотал шофёр и пятясь, отошёл к машине.
- Это очень мило со стороны Мурата, - сказала Лена. – Придёться извиниться перед приглашёнными, и перенести приём. То же неудобно, но бешбармак - это так необычно. Тебе приходилось бывать.
- Я думаю, всё дело в том, что я дал Мурату для поднятия своего значения визитку замминистра его министерства и сказал, что это мой двоюродный брат, что есть чистая правда. С чего бы он стал рассыпаться в таких любезностях.
- А может, я пришлась ему по душе?
- Гм! Возможно. Я как- то не подумал, что из красавиц можно извлекать кое - что и кроме личной привязанности.
- Что –то не очень этично ты выражаешься.
- Какая уж этика в отношениях «товар – деньги».
- Ты увлёкся, Серёженька, не надо. Одевайся, и поехали.
Сергей сменил джинсы и свободную рубашку на белый костюм и через минуту стал похож на пижона с Сочинской набережной.
- Годится. – вышел он к Лене.
- О, ещё как, - сказала она и коснулась губами щеки Сергея. –Поехали.
Машина рвала километры из под узкого шоссе, лежавшего между озером и горной цепью заснеженных вершин. Солнце скрывалось за вершинами гор, но иногда ещё проглядывало в прогалинах между вершинами, и тогда золотыми блёстками озарялась вся панорама от снежных вершин до далёкого горизонта. Дисперсия воздушно – водной среды. Вспыхивали листья пирамидальных тополей, обрамляющих шоссе, загорались кукурузные плантации, блестела золотом стерня на обмолоченных полях. Но солнце пряталось, и по дороге бежали тени.
На каком- то километре машина вильнула влево и помчалась на той же скорости между валунов, задирая постоянно нос вверх, и километров через десять въехала в кишлак, ничем не отличающийся от российского посёлка не очень благоустроенного и не обрамлённого густой зеленью. Вечер склонялся к темноте. Несколько поворотов и машина остановилась у большого приземистого бревенчатого дома. Во дворе горел яркий огонь, над огнём висел большой чёрный котёл. У огня суетилось несколько киргизов в европейских костюмах и национальных шляпах. У крыльца и россыпью по двору стояли женщины и дети и с любопытством смотрели на остановившийся автомобиль. Из дома вышли Мурат и ещё несколько хорошо одетых киргизских мужчин и подошли к машине:
- Добро пожаловать, - сказал Мурат, открывая дверку.
- Рады вас приветствовать на киргизской земле, - добавил один из подошедших.
Лена выпорхнула из машины как птичка и склонилась в реверансе.
- Благодарим вас за приглашение. Это так приятно с первого дня почувствовать тепло дружбы и проникнуться ответным чувством любви и уважения к людям этой удивительно прекрасной экзотической солнечной страны.
Эффектная, уверенная в себе, с хорошо поставленным голосом она расцветила улыбками группу поначалу невозмутимо – непроницаемых восточных лиц и Сергею уже осталось только пожимать руки и говорить при этом « Очень рад…»
Разувшись в передней, все приглашённые прошли по коврам в дальнюю комнату. Женщины, кроме Лены, не приглашались. На большом ковре были расставлены явства, коньяки, водка, кумыс. По краям ковра по кругу лежали подушки. Хозяин жестом показал на ковёр и все по порядку прошли на указанные места и сели на ковёр, откинувшись на подушки. Сергей и Лена оказались на почётном месте в центре незамкнутого круга напротив входа в комнату. Рядом с Сергеем сидел высокий милицейский майор с крупным лицом, изрытым оспинами. Рядом с Леной расположился Мурат. По кругу сидели директор совхоза, секретарь парткома, главный инженер, ещё какие –то уважаемые люди и три аксакала почтенного возраста в национальной одежде. Над центром ковра на небольшой высоте висела яркая электрическая люстра с одной многоваттной лампочкой, освещая круг снова замкнувшихся восточных лиц, одалиску Лену, широко раскинувшую свой огненный сарафан и всего белого, как зимнего зайчика, Сергея, сидевшего как все мужчины на поджатых под себя ногах. Прошла минута торжественного молчания. Потом Мурат предложил налить и произнёс тост за дружбу, за гостей, представляющих большую родину и родственников высоких людей. Сергей не преминул коснуться при этих словах локотка Лены и подмигнуть. В ответ Сергей также сказал соответствующий тост, и беседа пирующих мужчин потекла подобно горным ручьям. Лена перепробовала все закуски и только ахала от восхищения. Особенно пленила её сметана, густая как масло и белая, как снежные вершины гор за окном. Сергея завлёк кумыс с горных пастбищ, также густой, как сливки, холодный и такой приятный, что Сергей отставил водку и коньяк в сторону, поднимал пиалу с кумысом при очередном тосте.
Когда закуски поредели, в комнате появился мальчик лет 12-13 –ти с тазиком наполненным тёплой водой и полотенцем на плечах и по очереди стал подходить к каждому. Все опускали руки в тёплую воду, полоскали пальцы и вытирали полотенцем. Обойдя всех, мальчик ушёл. Вслед за ним появились двое мужчин с большим медным тазом. В тазу дымился разделанный на части крупный баран. Мужчины поставили таз на ковёр в середине круга гостей и удалились. Майор, сидевший рядом с Сергеем, положил на большое плоское блюдо голову, нож и поставил перед Сергеем –
- Одели всех присутствующих.
- Я же не знаю, как делать!? – ответил Сергей.
- Бери нож, - сказал майор, - я буду подсказывать, что и кому давать.
Сергей вынул горячий бараний мозг, положил на тарелку и с поклоном подал Мурату. Мурат принял и поклонился Сергею.
- О!…О!! – раздался одобрительный ропот.
Сергей вынул бараний глаз и подал Лене.
- О!….О! – снова раздалось одобрительное гудение.
Дальше пошло легче. Майор шептал, Сергей делил голову и подавал каждому с поклоном и получал ответные поклоны и благодарственные слова на киргизском языке. Наконец, с головой было покончено. Лена одобрительно пожала Сергея за локоть.
Пока Сергей занимался делением, глаза его лишь изредка окидывали присутствующих. Взяв себе последний кусок, он обвёл взглядом торжественных киргизов, увидел одобрение во взглядах и поклонился всем вместе и каждому в отдельности в порядке раздачи головы. Бешбармак – это не меньше, чем аудиенция у короля Людовика Х1У.
Покончив с головой, мужчины вяли маленькие дощечки, лежавшие возле каждого, ножи и стали брать из таза куски мяса и крошить их на дощечках в строганину, сбрасывая накрошенное в таз. Причём делали это все, включая Сергея, молча, сосредоточенно. Когда мясо было накрошено, те же мужчины, что принесли таз с бараном, принесли шурпу и залили мясо в тазу. Приготовленное явство стояло на ковре посредине круга. Мужчины сняли пиджаки и закатали рукава рубашек. У Лены руки были оголённые и закатывать ей ничего не пришлось. Мурат снова взял слово и недолго говорил по - киргизски. Сергей сказал сразу же, что переводить дружеский спич не надо и что русские – друзья киргизов, а киргизы друзья русских и он счастлив это видеть и ощущать. Все выпили, каждый за что хотел, и сосредоточенно начали есть мясо из тазика, захватывая его горстью и запивая только кумысом. Еда была вкусна, жирные ручьи текли по запястью к локтю и Сергей, поглядывая на соседей не хуже их сдёргивал стекавшую вкуснятину губами от локтя к запястью. «Как ты, Леночка, не испачкалась?» Но Лена показала только сжатый кулачок и уплетала невиданное кушанье, успевая отвечать приветственным взглядом наблюдавшим за ней киргизам.
Общие разговоры на время прервались. Но один из аксакалов запьянел и затянул что- то заунывное. Его остановили вежливо. Он загрустил, потом придвинулся к Сергею
- А ты знаешь, джигит, кто я!? Э….! Они забыли… Я старый уже…А когда молодой был, я как Джура….Знаешь про Джуру?
Про Джуру Сергей слышал, книгу читал. Великолепная книга, считал он. Сейчас, когда он второй раз возвращался в Киргизию, и
