проговорила Анна, высвобождая руку из пальцев Тумакова, - я вам так благодарна! Если бы не вы, мы со Славой никогда бы не увиделись. Просто чудеса: вот уже несколько лет живем в одном городе, а ни разу не встречались. Если бы вы не наняли детектива, возможно, мы так бы ничего и не узнали друг о друге.
- Вы что-то путаете, - морщась от болевых спазмов, заявила я, - никакого Славу я не разыскивала! У меня вообще-то была другая цель.
- Это я, - сказал Тумаков. – Слава – это я!
- Ты – Станислав, - машинально поправила я.
- По паспорту, - возразил Стаська, - а мама дома всегда звала меня Славочкой. В «Ивушках», знакомясь с Аней, я представился ей своим «домашним» именем.
- Санта-Барбара! – умилился Болтов. – «Зевс», который на самом деле не Зевс, а Анатолий! Стас, который вовсе не Стас, а Слава! Какие еще загадки подкинет эта история?
Не обращая никакого внимания на пыхтение Валерия, Тумаков снова поймал ладонь Анны и доложил к удовольствию мужчин, оккупировавших мою кухню:
- Мы с Аннушкой решили пожениться! И так четверть века откладывали!
- Постойте, - вскричала я, пораженная до глубины души, - значит, вы – та самая медсестра из санатория! Анна Рудова! Как же я сразу не догадалась! И это ваш портрет висит у Валерия в служебном кабинете!
- Сильно! – восхитился Федор и ухватил очередное пирожное.
А я, не сдержав эмоций, снова чересчур сдавила хрупкий стеклянный стакан. На пол посыпались осколки.
Муж посмотрел на меня и улыбнулся:
- К счастью!
ххх
После кофе Ступицын откланялся, пообещав заехать к нам не позже завтрашнего вечера. Стас, облобызав невесту, опять угнал мою машину в неизвестном направлении: то ли к очередному заказчику помчался, то ли проследить, как идет ремонт в пострадавшей от пожара квартире. Болтов, рассеянно чмокнув меня в щечку, развалился в кресле у камина с книжкой в руках. Федор и Орешников разложили диван в гостиной и скоро бессовестно захрапели.
Мы с Анной переглянулись и заперлись в Ванькиной спальне. Матери Риты хотелось излить душу, а я в этот момент была самым благодарным слушателем, поскольку просто умирала от любопытства: что такого Стаська нашел в этой женщине, почему долгие годы страдал от тайной любви? Да, наш Тумаков, по моему мнению, ни одной юбки мимо не пропускал, но при этом, оказывается, трепетно берег образ той единственной, которую всегда хотел назвать суженой! Фантастика!
Анна, печально улыбаясь, начала рассказывать о своей жизни, и я в очередной раз убедилась, что никогда не смогу понять мужиков. По моему убеждению, Аня была самой обыкновенной размазней, не способной бороться за собственное счастье. И все же Стаська эту женщину просто боготворил!
- Я вам так благодарна, Полина, - в очередной раз начала нахваливать меня Ритина мать, - если бы не вы…
- Глупости! Идея съездить в санаторий «Ивушки» принадлежит Орешникову, - отбивалась я. - Мы вообще-то искали девушку по имени Гертруда, из-за которой избили моего мужа. А потом Витек подумал, что Гертруда – это Герта Рудова…
- Герта – моя дочь, - печально улыбнулась Анна. – Вы были правы.
- Ничего не понимаю, - залепетала я, почувствовав, что голова идет кругом, - я думала, ваша дочь – Рита. Или у вас их две?
Анна усмехнулась:
- Герта стала Ритой уже после замужества, когда меняла паспорт. Дело в том, что мой муж зарегистрировал дочь в ЗАГСе, даже не спросив моего согласия. Гертой звали его покойную мать, а мне это имя совсем не нравилось. Да и дочери тоже. При этом Герта продолжала носить мою фамилию. Муж посчитал, что ребенок, зачатый до брака, не имеет права на фамилию приемного отца.
- Значит, ваш муж – не отец Риты?
- Меня выдали замуж уже беременной. Когда отец узнал, что у меня будет ребенок от заезжего курортника, - впал в бешенство. Но на аборт посылать не стал, а принялся в срочном порядке подыскивать подходящего жениха, чтобы прикрыть позор. Деньги могут многое! За мной родители давали приличное приданое, и мой будущий муж сразу становился очень богатым человеком. Такой сребролюбец нашелся – сынок одного из давних приятелей отца, недавно переживший развод. Он показался мне очень добрым человеком. Понимаете, Полина, я, когда узнала о беременности, сдуру топиться побежала – море-то рядом! А Дмитрий в тот момент на берегу оказался. Он меня из воды и вытащил. Я, помнится, у него на груди рыдала, на судьбу жаловалась. На следующий день Дима пришел ко мне свататься. Я ему поверила! Мы поженились. Отец построил нам дом и завел кругленький счет в банке. Он думал, что так покупает мне безбедную и счастливую жизнь. Но ошибся.
Я слушала, развесив уши и ужасаясь.
Муж любил Анну. Но любовь его была жестокой. Возможно, в глубине души Дмитрия сидела червоточина, не позволявшая забыть, что он растит чужого ребенка. И всякий раз, глядя на маленькую Герту, он представлял жену в объятиях другого и с большей силой ненавидел девочку. По документам это отродье считалось его родной дочерью! И чем старше становилась Герта, тем сильнее проступали черты ее генетического отца. Эти белокурые волосы, глаза, губы… Дмитрий бесился и наказывал девчонку за малейшую провинность. Анна ничего не могла поделать! Потому что каждая попытка защитить Герту заканчивалась избиением для обеих. Защитить их было некому - родители Анны к тому времени погибли - сгорели при пожаре дома, а друзей у нее не было.
Анна научилась молчать, тихой тенью двигаясь по дому и занимаясь хозяйством. Муж вроде угомонился, видя покорность супруги, перестал зверем накидываться на дочь. А потом ему взбрело в голову выдать Герту замуж за сына своего компаньона по бизнесу. Приданым стали два книжных магазина и счет в банке, открытый на имя Анатолия Громова. Анна даже не попыталась отговорить Дмитрия от этого шага. Понимала – бесполезно.
Когда муж умер: по завещанию все имущество, включая дом, отходило сыну от первого брака. Жене и дочери Дмитрий не оставил ни копейки. Анна собрала чемодан и уехала в город, где жила дочь. Правда, счастливой семейной жизни у Герты-Риты не получилось. Однако когда дочь решила развестись, всплыло еще одно завещание. Тиран и после смерти не давал покоя родным. Согласно последней воле усопшего, в случае развода или смерти дочери, все ее имущество передавалось церкви, в которой некогда крестился Дмитрий. Только тут Анна узнала, что настоящим владельцем магазинов на самом деле являлся не Анатолий Громов, а ее дочь! Более того, на Маргарите Громовой, урожденной как Герта Рудова, числилась банковская ячейка, в которой хранились драгоценности матери Дмитрия. Женщина обожала уникальные золотые украшения и бриллианты, собирала их всю жизнь и оставила после себя приличную «коллекцию», завещая ее внучке. Желание матери Дмитрий выполнил, но странным способом!
- Развестись с Ритой Анатолий не может, - вздохнула Анна, - убить – тоже. Он в один момент станет нищим! Бедная девочка уже и не рада была, что отыскалось это завещание.
- Конечно, самый идеальный вариант – объявить жену по суду недееспособной! – воскликнула я. – Вот для чего организовали похищение! Накачать дуреху наркотиками, подчинить чужой воле! Что может быть проще? Запереть законную супругу в «психушке» под надежной охраной и жить в свое удовольствие! Ай да Зевс!
- Просто счастье, что мы с дочерью встретили вас, Полина, и ваших друзей! - всхлипнула Анна. - И Славу, конечно. Одним нам с такой бедой не справиться.
- Аня, - спросила я в упор, - скажи, наш Тумаков - родной отец Риты?
Стаськина невеста зарделась и кивнула.
Глава 33
Петя отказался покидать больницу. Он заявил, что будет спать на кушетке возле двери Ритиной палаты, чтобы больше ни один злоумышленник не проник.
- Как хотите, молодой человек, - устало сказал доктор.
Алка на сей раз не стала опекать сына, а подхватив под одну руку Руслана, а под вторую полуобморочную от всех событий Анну, поволокла их к стоянке такси.
Петр долго ворочался на жесткой, обитой дерматином лавке. Сон не приходил. Тогда парень поднялся и тихонько приоткрыл дверь в палату.
- Ты спишь? – негромко позвал он девушку.
- Петя, - раздался ответный шепот, - я ждала тебя. Посиди со мной, пожалуйста.
Петр осторожно опустился на край постели. Погладил девушку по волосам. Она поймала его ладонь, прижалась губами.
- Мне… нужно тебе… что-то рассказать.
- Что за таинственность? – деланно рассмеялся Петя, стараясь скрыть растерянность.
Девушка тихонько заплакала:
- Это из-за меня вы все оказались в опасности! Я одна виновата! Если бы я сразу пошла в полицию! Если бы я не спрятала завещание отца в кабинете Валерия Николаевича за фотографией, то никто бы не пострадал! Никто!
ххх
В замужестве Рита была глубоко несчастна. Но она не хотела повторять судьбу матери и, несмотря на угрожающее завещание отца, которое Дмитрий составил и озвучил накануне свадьбы дочери с Громовым, решила: пусть она лишится наследства, но зато получит свободу! Она не будет во всем соглашаться с тем, кто все детство и юность тиранил ее, кто постеснялся дать ей свою фамилию, но назвал ненавистным именем! Бабушку Грету девочка не знала, та умерла задолго до ее рождения, и поэтому никакого трепета дочь Дмитрия к ней не испытывала.
Решив махом покончить с прошлым, она, выйдя замуж, сменила имя. Маргарита! Как у Булгакова! Рита верила, что когда-нибудь она сыграет эту роль. И еще тысячу других! Ведь она красивая и талантливая (а в своих способностях девушка была уверена, недаром руководитель школьного театра прочил ей блистательную карьеру актрисы!), нет, она обязательно станет звездой! И пусть отец запретил поступать в театральный институт, пусть прогнал за порог руководителя школьного театра, который попытался переубедить грозного родителя, пусть! Теперь, когда она самостоятельная, никто не помешает ей развестись с ненавистным мужем и начать новую жизнь!
Возможно, честолюбивые желания молодой женщины через год-другой поутихли, если бы Анатолий окружил ее добротой и любовью. Но Рита с каждым месяцем замужества убеждалась: муж еще хуже, чем отец! По крайней мере, Дмитрий хоть пьяных девок домой не водил и не устраивал оргий на глазах законной супруги! А когда Рита случайно узнала о тайном бизнесе мужа, ей и вовсе стало худо.
В книжных магазинах Громов редко появлялся, всем заправляли толковые директора, нанятые в свое время еще отцом Риты. Честно говоря, девушка этому была рада. Она давно убедилась, что бизнесмен из Анатолия никакой, хорошо, что он не совал нос в дела книжной империи, видимо, ему это было не интересно.
Занятие по душе Громов нашел в области, далекой от книготорговли. Он решил стать «режиссером». Тогда и придумал звучный псевдоним. Но поступать в институт кинематографии, разумеется, не собирался. Толик подумывал снимать детское порно, он знал, что покупатели на такой товар найдутся. Дружок юности Ленька Каркасов, которого Рита ненавидела почти также сильно, как мужа, с восторгом принял эту идею и даже вызвался помочь с помещением для студии. Ее оборудовали на квартире Ольги Петушковой, полусумасшедшей любовницы Каркасова, проводившей одну половину года на лечении в психбольнице, а другую – у Леньки дома. Петушкову в детали бизнеса не посвящали, да ее это и не интересовало, главное, чтобы «трудоголики» ежемесячно
