человека":
"Проанализируем возможность эволюции человека из животного. Для начала определим, какой биологический вид лучше подходит для дальнейшей эволюции.
Он должен быть с максимально развитой нервной деятельностью, т.е. в его биологическом компьютере должно быть как можно больше различных программ, да еще программы, определяющие, какой из них необходимо воспользоваться конкретно сейчас. Наибольший объем вариантов нервной деятельности доставляет реакция на опасность. Если взять крупного хищника, ему большой запас подпрограмм не нужен, его реакция на любого врага может быть достаточно однообразной - атаковать. Если взять мелкое животное, то в его арсенале преобладают тоже однообразные решения - спрятаться. Поэтому нужно животное среднего размера, которое может сильно варьировать свои действия в зависимости от ситуации.
Вид должен быть коллективным животным, чтобы из коллективных отношений могли развиться социальные отношения. Это значит, что несколько особей этого вида должны иметь возможность кормиться на небольшой территории, т.е. вид, вероятнее всего, должен питаться в основном растительной пищей, но с возможностью перехода на животную, поскольку, как будет показано далее, охота и животноводство - это ключевые технологии для возникновения цивилизации.
Вид должен иметь руку, способную что-то держать, и некоторую естественную склонность к хождению на двух нижних конечностях, чтобы для него было естественно что-то в этой руке держать.
Перечисленный набор условий практически однозначно указывает на не самых крупных из числа приматов".
"Если биологический вид нашел для себя удобную экологическую нишу, то сразу начинается быстрый прирост численности. Этот прирост будет продолжаться до тех пор, пока численность особей в регионе не достигнет критической величины, которой уже сложно будет прокормиться на этой территории. После этого начнутся проблемы с выращиванием потомства, которому будет не хватать пропитания. Т.е. численность вида будет поддерживаться естественными регулировками через детскую смертность от недоедания. Как только количество корма в благоприятные годы чуть возрастет, сразу следует прирост численности, а в неблагоприятные годы прирост будет меньше естественной убыли и численность будет сокращаться. Вся эта схема устойчиво работает, пока биологически пара любого вида способна воспроизвести (вырастить) значительно больше двух детей. С человеком ситуация сильно осложняется. Человеческая пара тоже еще в состоянии произвести на свет порядка десяти детей, т.е. впятеро больше двух, но схема оказывается уже на грани устойчивости, поскольку вырастить человеческих детей до взрослого самостоятельного возраста гораздо сложнее. И этому есть две объективные причины. Во-первых, хождение на двух задних конечностях приводит к сужению тазового пояса. А поскольку у человека относительно самый большой мозг, и, следовательно, голова, то в результате человеческий детеныш вынужденно рождается по биологическим меркам сильно недоношенным. Естественный отбор, вероятно, "выбирал" между тремя названными противоречивыми биологическими параметрами (ширина таза, размер мозга, срок беременности). Во-вторых, заложив в человека возможности для гораздо более сложного обучения, природа сильно по сравнению с другими видами растянула период взросления. И здесь естественный отбор тоже, вероятно, "выбирал". А в итоге всех естественных отборов получилось то, что имеем.
Сравним результат с другими биологическими видами. Если исходить из общепринятой последовательности видов от более простых к сложным, то прослеживается простая закономерность. Более совершенному виду соответствует более защищенное и подготовленное потомство в момент рождения. Поэтому, к примеру, рыбьих икринок гибнет подавляющее большинство; из яиц пресмыкающихся погибает все еще огромный процент, хоть и меньший; млекопитающих выживает уже существенно больше. Среди млекопитающих понятна следующая тенденция. У копытных, которым приходится спасаться бегством, новорожденные весьма развиты, так что начинают бегать почти сразу. У хищников, которые в состоянии постоять за свое потомство, оно рождается гораздо хуже подготовленным. Но рекорд в этой тенденции у человека. Человеческий детеныш еще менее подготовлен и развивается гораздо медленнее, чем у любого хищника. Т.е. на человека природа сразу "поставила" как на суперхищника. И если сегодня нам это понятно и естественно, то в древности, когда он был всего лишь животным, это означало колоссальный риск, ставивший под сомнение само выживание вида".
- Подведем итог, - произнес я, отрываясь от экрана компьютера и пытаясь разглядеть что-нибудь в комнате, наполненной тихим дыханием. - Предок человека практически по всем параметрам уступал окружающим его животным. Он был слабее, не имел серьезных клыков-когтей, хуже бегал, не имел защитной брони или хотя бы шерсти. И к тому же был обременен необходимостью исключительно долго, чуть ли не десятилетие (!) выращивать потомство, которое без взрослых оставалось практически беспомощно.
При таких данных чрезвычайно маловероятно чтобы такой нежизнеспособный вид получил широкое распространение. И уж конечно, вряд ли он был способен завоевать все континенты.
Естественнее предположить, что этот вид был крайне немногочисленный, сумевший выжить лишь там, где случайным образом сложились стабильные (требуются не десятки, а как минимум сотни лет!) и исключительно благоприятные для него условия. И именно там, в одном-единственном месте произошел прорыв - превращение из животного в человека.
Далее картина мира кардинальнейшим способом переменилась. Теперь человек не ВЫЖИВАЛ в имеющейся природной среде, а ФОРМИРОВАЛ окружающую среду под себя. Имеющееся в его распоряжении стадо обеспечивало стабильный запас пищи, не зависящий от времени года.
Человеческие детеныши перестали умирать от недоедания, и за время смены одного поколение (примем его за 20 лет) численность населения стала увеличиваться в разы. С этого момента началось триумфальное шествие человека по планете Земля.
Мне самому понравилось, как точно я все изложил и как красиво сформулировал. (Особенно насчет "триумфального шествия"). Увы, ответом мне была тишина, прерываемая лишь сочным ночным дыханием десятка ребятишек. Они уснули!
Вот уж не ожидал, что чтение научных статей подействует на них, как колыбельная песня. Обидно, вообще говоря...
Глава 7
- Надо больше прикупить сахара и сгущенного молока, - сказала мне утром Оля Лукина.
Завтрак уже отгремел, (приготовление пищи на 15 человек при отсутствии профессионального повара - это всегда аврал), дежурные мирно мыли посуду, а Оля в аккуратном фартучке, собственноручно ей сооруженном из подручных материалов, вместе со мной проводила ревизию продовольственных запасов.
- Они сахар горстями что ли едят? - буркнул я, делая пометки в блокноте.
- Примерно так. В этом возрасте мальчишки растут быстро, так что нужно хорошо кормить. Иначе в обмороки будут падать.
- В обмороки? - испугался я.
- Ну да. У юношей организм развивается неравномерно - сердечно-сосудистая система часто не успевает за ростом. Не случайно в армии ни одно долгое построение не обходится без того, чтобы несколько призывников не потеряли сознание.
- А ты откуда знаешь?
- Ну я же будущий врач...
- Хм... В школе, насколько мне помнится, этого не проходят.
- И что? - на меня глянули большие чистые глаза. - Школьная программа вообще рассчитана на середняков. А все серьезные исследователи учились самостоятельно и по индивидуальной программе.
- Мне кажется, ты недооцениваешь роль учителя.
- А мне кажется, вы просто недостаточно знаете.
- Неужели?
- Да. Например, академик Богомолов (радиофизик) школу оставил после 8-го класса. Его не устраивало качество обучения, и он стал заниматься самостоятельно. Судя по количеству научных наград и Государственных премий - вполне успешно. А Леонардо да Винчи вообще никогда не учился в школе, так как был незаконнорожденным и не имел права на изучение школьного курса.
- Серьезно?
- Абсолютно. - Ольга вновь выдержала паузу, бестрепетно глядя мне в глаза. - Кстати, ваш Иван в статье про Ивана Кулибина совершенно напрасно поливает Леонардо грязью. Он просто многого не знает.
- Ты прочитала работу Ивана по Кулибину?
- Разумеется. Вы же не думаете, что я тут только кастрюли мою?
- Тогда, может быть, ты поделишься с нами своими сведениями о Леонардо?
Ольга пожала плечами:
- Почему нет?
Беседу такого рода трудно назвать безмятежной. Признаюсь, я довольно неуютно чувствовал себя рядом со столь независимой в суждениях девочкой. Но в следующее мгновение и это хрупкое спокойствие было нарушено. В кухню вбежала задыхающаяся Наташа Варфоломеева и крикнула:
- На огороде мальчишки дерутся!
Когда я, потеряв от спешки один тапок, ворвался на огород, выяснилось, что имеет место не массовое побоище, а поединок. Ратоборствовали Никита Фомин (кто бы сомневался!) и бритоголовый Матвеев. Остальные (кстати, ни Ивана, ни Али в толпе я не заметил), образовав круг на поляне, очищенной вчера от лопухов и крапивы, дружными голосами поддерживали бойцов.
Обнаженный по пояс скинхед выглядел заметно солиднее тощего и длинного, как хлыст, Никиты. У скинов вообще принято большую часть жизни проводить в тренажерном зале, и по мускулистому торсу Матвеева было видно, что он там времени зря не терял.
Тем не менее, гибкий Фомин пока не имел видимых повреждений, а из носа массивного скинхеда уже обильно, двумя потоками текла кровь. Что, впрочем, ничуть не влияло на боевой дух - взгляд его был нацелен на противника, как двустволка.
Взгляд Никиты тоже не лучился дружелюбием.
Нужно было немедленно что-то предпринимать. Когда двое схлестнутся вот так - характер на характер, хорошего ждать не приходится, потому что такой поединок не кончается никогда.
- Так, стоп, - сложив ладошки буквой "Т", как тренер баскетбольной команды, я выступил вперед. - Тайм-аут.
Надо отдать должное, хотя соперники и продолжили мерить друг друга неотрывными кровожадными взглядами, но боевые действия приостановили.
- Хотелось бы уточнить, - продолжил я, развивая успех, - каковы правила вашего поединка? Мы в свое время, помнится, договаривались биться "до первой крови", "до потери сознания" или, в исключительных случаях - "до потери пульса". А у вас как оговорено?
Судя по недоумению, отразившемуся на лицах публики, оговорено не было никак.
- Тогда как вы определите победителя?
- Кто первый сдастся, - вякнул Сережа Иванов.
- Вы недооцениваете своих товарищей, - решительно отмел я. - Эти не сдадутся.
Я сделал паузу и обвел публику суровым взглядом.
- Так что будем ждать, пока они не поубивают друг друга?
Тишина была ответом. Взгляды одних смущенно потупились, у других с фальшивой непричастностью обратились к небесам. Только Илья смотрел на меня - любопытствовал, как я выкручусь из ситуации.
- Раз решения нет, - завершился я, - объявляю
