мешала мне властвовать над человечеством во Вселенной. я не хотел любить и быть любимыми!! Мне всегда нужны были знания. Мудрость. Безграничная власть внешняя и внутренняя. Чтобы Я создавал планеты и их обитателей, а не Истинная Любовь!
– Ты, наверное, просто голодный, – миролюбиво предположил Ворон Кайро-Квиклис.
– Поешь хлеб, который никогда не кончается, – предложил Богомол Додулад. – Он лежит в котомке Маленького Сказочника.
– Вот ещё! – фыркнул Устроитель. – Он же благословлённый – думаешь, я не знаю?! Его Истинная Любовь благословила! Ты что, в самом деле не понимаешь, КАКОЙ Я?
– Понимаю, – храбро ответил Богомол. – Ты исторг из себя Любовь из гордыни.
– Ты отторг Её из-за холодного сердца, – с болью сказал Ворон.
– Ты предал и теперь Ей мстишь, – вполголоса поставил точку Маленький Сказочник
Помолчал, не глядя на застывшего в черноте Ребёнка – ни мальчика, ни девочку, одних примерно с ним лет. И вежливо попрощался. Где его Потерянная Планета, его потерянная сказка? Где потерянные обитатели Додулада? Может, они рядом? Кажется, до него донеслись шепотки говорливых камней и ароматы душистых цветов и леса… Незнакомые, но почему-то близкие. Может, это следы, которые оставила, проходя в пространстве рядом с Маленьким Сказочником, его Потерянная Планета? Но как устремляться в путь, если перед ним стоит Устроитель и страдает от того, что не пожелал допустить к себе Истинную Любовь?.. Как оставить его одного?
– Идём с нами, – решительно сказал Маленький Сказочник. – С нами тебе будет легче.
Устроитель оцепенел от изумления.
– Что? Что? Что ты такое мне предлагаешь, Маленький Сказочник?! – воскликнул он. – Или думаешь, будто я шучу, когда угрожаю погубить тебя? Это из-за меня ты потерял планету в один странный неуёмный вечер, когда все суетились, кричали и забывали друг о друге!
– Ты?
– О, да! Да-да! Это я сделал!
– Зачем? – недоумённо спросил Маленький Сказочник.
– Затем, что я ищу хрустальные души, а это больша-ая редкость! У тебя хрустальная душа, и я намерен получить её, чтобы ещё одна часть моей чёрной непрозрачной планеты стала прозрачной! Я хочу, чтобы весь мир стал прозрачным хрустальным шаром! Невидимым полетит он по звёздным путям, и я смогу видеть все тайны и секреты, я смогу подкрадываться незаметно, обманывая доверчивых простаков обилием хрустальных душ на моём планетарном шаре, и безнаказанно, с размахом разрушать, разрушать, разрушать!..
– Зачем – разрушать?! – в ужасе спросил Маленький Сказочник.
– Чтобы упиваться злом, – змеино прошелестел Устроитель. – Чтобы растерзать надежду. Чтобы ненавистью и равнодушием погубить Истинную Любовь. Как я давно хотел. Именно Она когда-то меня низвергла в чёрные земли! Да, я хочу разрушать.
– Потому что другого ты ИЗНАЧАЛЬНО не умеешь, – возразил Богомол Додулад.
– Какой кошмар! – каркнул Ворон Кайро-Квиклис, взъерошив перья.
Красное перо в крыле блеснуло, и Устроитель поморщился. А дальше произошло быстро: с реки друзей окликнули. Это был Белый Бобр с голубыми глазами. Он гнал по воде небольшой плот с мачтой. Возле мачты сидел Белый Заяц и придерживал лапами свёрнутый парус. Плот волокла к берегу Белая синеокая Рыбина в упряжи. Светло-жёлтые кончики брёвнышек, пригнанных друг к другу, ткнулись в ноги Маленького Сказочника.
– Садитесь скорей – и плывём отсюда, пока не высохла вода! – крикнул Белый Бобр.
«Почему она высохнет?» – удивился Маленький Сказочник, но не успел произнести ни звука: переступил с камня на плот и тут же оказался на середине реки.
Белый Заяц и Ворон поставили на мачту белый парус. Богомол завязал верёвки. Рыбина везла плот спереди, а на корме орудовал хвостом, как рулём Белый Бобр.
– Скорее, скорее вперёд, пока Устроитель не высуши реку Гам! Нам надо успеть к порогу Громацкого водопада, пока он падает вниз!
«А куда он ещё может падать?» – удивился Маленький Сказочник.
Устроитель стоял на валуне, который под его ногами окрашивался в тёмно-коричневой цвет с болотными разводами, и щурился на уплывающий плот. Вдруг он сложил у рта руки рупором и крикнул безо всякого раздражения, а даже весело:
– Ты никогда не найдёшь Потерянную Планету, Потерянную Сказку! Я – Устроитель потерянной судьбы, ненайденной мечты, забывшейся мысли! Всё должно зависеть от меня! И твоя планета, и обитатели Додулада зависят от того, захочу ли я, чтобы вы их нашли! Чтобы ТЫ нашёл!
И расхохотался в свой рупор, сложенный из ладоней.
– Торопись, торопись, Белая Рыба Нирша! – приговаривал Белый Бобр. – Варгафтик! – обращался он к Белому Зайцу. – Проверь парус, все ли верёвки увязаны, все ли брёвнышки один к другому подогнаны…
– Всё в порядке, Рау-Рамайя! – неизменно отвечали Нирша и Варгафтик, и Белый Бобр кивал, умело правя парусным плотом.
Маленький Сказочник сел возле мачты и заплакал. Он жалел того, кто так изменился на берегу реки Гам. И ещё больше пожалел, когда Рау-Рамайя рассказал ему, что река Гам несёт в себе необыкновенные воды: они обнажают суть вещей, внутреннюю суть любого существа, попавшего сюда в ведении или в неведении – всё равно. Потому цвет кожи Радужного Беруля приобрёл законченность. Именно таков Устроитель. Хотя он умеет быть разным, перекрашиваться в любой цвет – подходящий для человека, которого он намеревался погубить. Нет. Жалеть его нечего.
– Но мне всё равно его жалко, – возразил Маленький Сказочник. – Ничего не могу собой поделать. Он так одинок…
– А любящий – никогда не одинок. Если всё, что человек делает, он делает с Любовью, это спасает всех вокруг него, – сказал крепко вцепившийся в край мальчишеской футболки Богомол Додулад. – Ведь как надо жить? В радости! Не держите других на расстоянии, старайтесь узреть в ближнем Истинную Любовь. Умейте согреть ближнего своего, даже просто своим взглядом. Служите всем, не ищите, чтобы кто-то служил вам. Разделяйте страдания друг друга. Это единственный данный нам шанс: любить друг друга, каждого без исключения, непрестанно.
Маленький Сказочник вскочил и, держась за мачту, крикнул Устроителю, который до сих пор стоял на валуне с грязно-коричневыми подтёками и смотрел им вслед:
– Беруль! Тебе нужно только полюбить, и ты обретёшь себя!
Устроитель ответил ему тихо, но слова звучали прямо возле уха Маленького Сказочника:
– Я никогда не умел любить. Иначе бы не стал тем, кем стал, – Устроителем. Угнетателем ужой воли. Не надейся, что я отпущу тебя. Мне нужна твоя хрустальная душа, и я заберу её у тебя. Ведь я – Великий Устроитель! Сильнее всей устроителей Вселенной! жди меня, Маленький Сказочник. Я иду за тобой.
Тишина. На валуне с грязно-коричневыми подтёками расползлась вширь и в высоту тёмная фигура, похожая на человеческую.
– Скорей, скорей! – поднажал Белый Бобр Рау-Рамайя. – Нирша, тяни! Варгафтик, следи за верёвками! Кайро-Квиклис, маши крыльями, нагоняй ветер в парус!
– А я? Что делать мне? – требовательно спросил Богомол.
– А ты молись, Додулад! – рявкнул Бобр, изо всех сил работая хвостом. – Без молитвы на реке Гам не проплывёшь, Громацкий водопад не найдёшь, и с него не попадёшь на свой дальнейший путь!
– Я буду грести, – предположил Маленький Сказочник. – Весло есть?
Оказалось и весло, искусно выточенное зубами Рау-Рамайи. Маленький Сказочник принялся за дело. Плот мчался по тяжёлым длинным волнам, а вслед за ними по реке Гам шёл Устроитель. Он усмехался и посвистывал. Перед ним высыхала река Гам и обнажалось дно. После него мрачнели деревья, погибали звери и птицы, падали небеса жгучим огненным дождём. Устроитель шёл. Камни откатывались от него прочь. Он грозил вдаль тонким коричневым пальцем и бормотал, и Маленький Сказочник его слышал:
– Это я устроил так, чтобы потерялась твоя планета, твоя сказка. Чтобы потерялись обитатели Додулады. Это я устроил беду зайцу Варгафтику, бобру Рау-Рамайе и рыбе Нирше. Но кто устроил твои встречи с Кайро-Квиклисом и Додуладом? Кто помог тебе воскресить чёрного зайца, и почему он побелел? И как вышло, что воронье перо и крыло Богомола излечили твои раны – и следа не осталось?! Слушай, Маленький Сказочник, слушай; я знаю, что ты слышишь! Если хотите найти потерянное, сперва найдите меня!
Выкрикнув последнюю фразу, он взлетел и направился в небеса, падающие огненным дождём. В огне он и скрылся. А река Гам, унизанная мостами и мостиками, как бусами, снова наполнила старое русло новыми водами. Правда, случилось это нескоро…
Плот нёсся к Громацкому водопад. Туман, окутывающий его порог, серебрился на солнце. Кайро-Квиклис оглянулся назад и каркнул:
– Река высыхает! Ломаются деревья! Пламя пожирает горы!
– Скорей, скорей! – пыхтел Белый Бобр Рау-Рамайя.
Богомол Додулад с трудом взобрался на плечо Маленького Сказочника, который вдруг замер с вёслами в руках, и спросил:
– Что с тобою?
– Я слышал его, – прошептал Маленький Сказочник. – И он сказал, что мы найдём потерянное, если найдём его самого. Но где его искать?! Думаю, и Сыщика такого не найдётся, чтобы найти следы Беруля!
– Умрейка. Мутэ. Чауса. Гаташа. Устроителя… – вздохнул Додулад.
– Я поищу с воздуха, хочешь? – предложил Ворон Кайро-Квиклис и взмахнул большими чёрными крыльями, в одном из которых блеснуло алое перо с белой каймой по краям
– Погодите! – велел Белый Бобр Рау-Рамайя. – Рано искать Устроителя. Сперва надо преодолеть Громацкий водопад. Молите Истинную Любовь, чтобы перенестись…
– Чтобы… что сделать? – не понял Богомол Додулад.
– Скорей! Скорей! – закричал Рау-Рамайя. – Устроитель поглощает реку Гам! Всё потом, потом! Вы же не хотите остаться на камнях высохшего русла?
– Не хотим! – подтвердил Маленький Сказочник и опустил весло в воду.
Дно обнажалось позади них. Утекали последние струи. Но серебристый воздух совсем близко. Он переливается, дрожит всполохами света, застывает драгоценной завесой из солнечных искр.
– Какая тишина… – удивился Маленький Сказочник. – Рау-Рамайя, ты уверен, что водопад рядом? Обычно водопады громыхают, будто грозовые тучи. Их слышно издалека.
– Громацкий водопад не любит шума и суеты, – ответил Белый Бобр. – Он всегда низвергается в молчании. Те, кто его пересекает, либо падает вниз, в омут с острыми камнями и поглощающим дном…
– Как в болоте, – уточнил Белый Заяц Варгафтик.
– … либо возносится в серебристом сияющем облаке в далёкое чистое небо…
– В хрустальные небеса, – прошептал Маленький Сказочник и повторил ещё тише: – В мои близкие хрустальные небеса, до которых можно дотронуться рукой, если захотеть…
– Что? – не расслышал Рау-Рамайя.
Маленький Сказочник не успел ответить. Серебристый туман из крохотных круглых шариков окутал плот, и путешественники вмиг промокли. Ничего не видно. Течение несло их к обрыву, и не нужны были ни вёсла, ни ветер, ни хвост бобра. Вдруг вода кончилась. Остался только воздух и сияющее торжество серебра.
«Мы падаем… Мы падаем?» – дружно подумали все.
Рыба Нирша не останавливалась. Она плыла в водной взвеси так же быстро и буднично, как и в реке Гам, в которой провела всю свою жизнь. Казалось, так они будут плыть в серебристом дожде на одном месте вечно, не видя ни неба, ни земли, ни самого Громацкого водопада, как вдруг рассеялся туман и перед ними распростёрлись небеса. Только они не были хрустальными.
