Тридцать - не возраст, сорок - тем более!

можешь одолеть и одного провинциального уголовника! Самое  тебе место - в школьном спортзале с сопливыми первоклашками...
 Я сломался бы,  если б дело касалось только меня.  Но там, в доме, за спиной этого толстолобика, была Полина.
 Неожиданно время  словно  остановилось, и я ощутил то состояние, о котором слышал от знакомого вратаря: человек видит все, что происходит вокруг, как при замедленном воспроизведении, но сам при этом сохраняет нормальную реакцию.
 Я остановил атаку сокрушительным ударом в челюсть. Качок зашатался, но устоял.  Тогда я перенес удары на корпус, заставил противника опустить  руки  и,  едва он это сделал,  достал его правой в висок.  Он,  точнее его тело,  сохраняло вертикальное положение еще секунды две. Я не стал дожидаться, пока оно рухнет.
 Убедившись, что ни тот, что был в сарае, ни тот, что охранял калитку снаружи, нашей схватки не заметили, я бросился в коридор и рывком распахнул дверь.
 Первой я увидел Полину.  Она сидела посреди комнаты на табурете в одних кружевных трусиках. Руки были связаны  за спиной, ноги выше колен прикручены к сидению остатками той самой  злополучной простыни. Я поймал обрадованный, но сразу насупившийся  взгляд, и по его выражению безошибочно  понял, что в случившемся была виновата она сама.   Кроме девчонки в комнате были еще трое.
 Один стоял ко мне спиной у окна,  выходившего на улицу. Он был огромен. Второй, ниже среднего роста, в кожаных брюках и такой же черной куртке-косухе, рылся в углу в куче книг.  Третий в  момент  моего  появления выговаривал что-то Полине.  Он повернулся на скрип,  и я поразился холено-надменному  выражению его лица.
 Моего вторжения они явно не ожидали.
 - Ну вы, ребята, и влипли! – обрадованно заявила эта бестия.
 Братки, поразившись то ли ее наглости, то ли моему неожиданному вторжению,  изумленно посмотрели на меня.  Я был  уверен, что, по крайней мере, один из них вооружен. Поэтому воспользовался их секундным замешательством и  действовал  молниеносно. Холеный, стоявший ближе всех ко мне, даже не успел занять оборонительную позицию.  Я с удовольствием сломал  ему  идеальной формы нос, а вторым ударом отправил его на пол. Там красавчик, хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба, и остался лежать.
 "Слон", лишь на мгновение изумившись  тому,  что  произошло, зло сверкнул глазами.  Их выражение не предвещало ничего хорошего. Еще до того,  как мы пошли на сближение, я с горечью понял, что  этот  противник  - сильнее меня не только физически. Передо мной был  универсал. На его стороне было и время. Поэтому ничего не оставалось, как перейти в атаку первым. Он без труда  отбил  мой натиск, и сразу же сам двинулся вперед.
 Я на  секунду  остановил его точным ударом в челюсть,  но он лишь тряхнул головой,  словно пытаясь сбросить надоевшую муху, и стал атаковать еще энергичнее.  Я делал все, что мог, но его удары буквально прорубали мои блоки. Активно работая ногами,  я пока уходил от окончательного поражения, но  долго  все это продолжаться не могло.  У меня уже была разбита скула,  вновь саднили ребра,  левый глаз заливала сочившаяся из свезенной брови кровь.
 Собрав силы,  я все же попробовал перехватить инициативу, но почти сразу пропустил сокрушительный удар в грудь и отлетел к  стене. В следующий момент он мог, не встречая сопротивления, добить меня.  Но не сделал этого:  тяжеловес явно получал от поединка удовольствие.
 Позволив мне пару секунд отдышаться,  "слон"  возобновил  атаку. Как и  я,  он предпочитал действовать кулаками:  к счастью для меня, тесная,  низкая и  захламленная  комната  препятствовала проводить приемы восточных единоборств.
 Стоп! Он не может использовать ноги. Зато мне ничто не мешает выполнить прыжок и достать его. Тем более что противник воспринимает меня исключительно как боксера и,  судя  по его стойке, не ждет атаки в стиле каратэ!
 В старые добрые времена я не уважал тех,  кто дрался ногами. Не по-людски это. Только теперь было не до сантиментов. Появлялся шанс, который нельзя не использовать. И я решился.
 Чтобы грамотно выполнить удар ногой в прыжке,  прежде следовало выйти из ближнего боя. Пока противник не позволял мне этого. Тогда я, отступая, как бы ненароком подвел его к тому месту, где корчился на полу красавчик.  В следующее мгновение лежавший оказался  между  нами.  "Слон" на мгновение замешкался. Этого мне вполне хватило. Успел сгруппироваться,  взмыл вверх и врезал слону пяткой в лицо. Удар оказался столь силен, что я отлетел к противоположной стене.  Поднявшись,  увидел, что он, закатив глаза,  медленно сползает вниз,  оставляя затылком  на кафельных плитках печки широкий алый след.
 - Руки! - раздался резкий голос.
 Все правильно.  По  крайней  мере  один из них был вооружен. "Кожаный" навел на меня ствол пистолета. Застыв,  я все же начал, хотя и очень медленно, поворачиваться в его сторону. Он мог выстрелить в любой момент.  Окажись я на  его  месте  - сразу же нажал бы на курок.
 Он медлил, следовательно, трусил либо был непроходимо глуп.  Первое все же вероятнее.
 - И  чего  ты  меня своей пушкой  пугаешь?  - спокойно глядя ему в глаза, спросил я.
 Судя по тому, как браток посмотрел на меня, можно было предположить, что он и в самом деле не очень хорошо  понимал,  что происходит. Очевидно, увиденное привело его в состояние, близкое к шоковому. Тем не менее ствол он держал уверенно. Единственное, что я мог, - это продолжить уже начатую психологическую игру.
 - Не будь дураком,  глянь в окно.  Дом окружен, друзья  твои повязаны.
 Вряд ли он поверил. Однако занервничал и медленно начал перемещаться в сторону окна.  Расстояние между нами сократилось. Все  же  этого  было недостаточно для начала атаки.  Еще каких-нибудь два шага, и  он убедится, что я блейфую.  Положение безвыходное.
 Прежде чем дойти до окна, ему надо было миновать Полину. Браток,  не сводя с меня глаз, стал обходить связанную. В это мгновение девчонка,  выгнувшись так, что табурет жалобно заскрипел, ударила бандита ногами в тыльные сгибы коленок. И, не удержав равновесия, сразу упала на пол.
 Тот, совершенно не ожидавший нападения связанной пленницы, от удара присел и отвел от меня ствол пистолета.  Нас разделяло метра два с половиной.  Нападать на него в этой ситуации было равносильно самоубийству.  Но выбора  не  оставалось.   Я сделал «маятник»: рванулся  вперед  и сразу же - в сторону. Раздался выстрел, однако в том месте,  куда улетела пуля, меня уже не было. Я прыгнул и в падении выбил у него ствол. Перекатившись через голову,  мгновенно поднялся и парой точных ударов отправил противника на пол. Убедившись, что он потерял сознание, я пришел на помощь Полине и освободил ее от пут.
 Юная дрянь  и  не  думала  благодарить  меня  за свое спасение. Вместо этого она возмущенно спросила, почему я сразу не прикончил  подонков?
 Меньше всего  на  свете  мне хотелось в очередной раз выяснять с ней отношения. Хотя узнать,  как бандиты вышли на наш след, следовало обязательно. Только потом. Сейчас ждали дела более важные.  
 Убедившись, что все трое  пока не собираются приходить в сознание,  я приказал Полине поскорее собираться,  а сам поспешил во двор,  к сараю, где хранились бутылки. Те самые, которые я собирал по свалкам и помойкам  в течение двух месяцев - и в жару,  и в дождь,  полуголодный, без выходных. Те самые, с которых я по вечерам, содрогаясь от невыносимого визгливого скрежета, счищал лезвием ножа наклейки. Те самые, от которых  зависел успех всей операции. Сколько их осталось, и осталось ли хоть что-то?
 Дверь в сарай была приоткрыта.  Браток,  стоя ко мне спиной, вынул  из ящика две бутылки, мгновение помедлил и затем звонко ударил их одна о  другую. Осколки посыпались на  внушительных размеров кучу битого стекла.  Разжав пальцы, он отправил  туда  же и бутылочные горлышки. Все это проделал не без  некоторой  театральности.  Видимо, процесс уничтожения посуды доставлял ему своеобразное эстетическое удовольствие.
 От всего  увиденного  -  целыми оставались всего два ящика - меня прошиб холодный пот.  Это был полный крах.  С таким количеством бутылок, даже если бы я смог их отсюда унести, со мной не стал бы разговаривать ни один оптовик.
 Не в  меру трудолюбивый браток почувствовал присутствие постороннего и повернулся к двери. Поздно. Он даже не успел хоть как-то защитить себя.
 Сконцентрировав в  кулаке всю ненависть к нему, в частности, и вообще ко всему, случившемуся со мной в последние дни, я обрушил на этого ублюдка страшной силы удар.  Он вполне мог оказаться смертельным,  но  в  тот  момент я именно этого и желал ему. Противник рухнул на кучу битой посуды,  но боли от порезов, ручаюсь, уже не ощутил.
 Я больше не стал смотреть на крушение плодов своего двухмесячного труда. Нужно было как можно скорее уводить отсюда Полину.  Браток, беспечно дежуривший за воротами, в любой момент мог заглянуть во двор и забить тревогу. Не исключено, что он уже успел это сделать.
 Когда я вошел,  девчонка стаскивала с "кожаного" проклепанные джинсы. Она разогнулась, и я на мгновение застыл: настолько ее наряд выглядел  шокирующе.  Несмотря на всю серьезность ситуации, в которой мы находились, я едва не покатился со смеху.
 Кроме трусиков,  на Полине был почти   прозрачный  кружевной лифчик - из белья, купленного позавчера на рынке, и ...  самая настоящая оперативная кобура, из которой чуть ниже подмышки  торчала  рукоятка  пистолета.  На  лбу краснела ссадина,  полученная  в  результате недавнего падения вместе с табуретом,  волосы были растрепаны. Все это придавало ей пародийное  сходство с какой-нибудь непутевой стриптизеркой из штата Техасс.
 Вызывающе глядя  на  меня,  Полина продолжила свое занятие. Она занималась сейчас самым настоящим  мародерством.  Я должен был немедленно остановить ее,  но не стал этого делать. Все-таки эта бестия,  надо отдать ей должное,  только что спасла  мне жизнь.
 Братки "засекли" девчонку,  когда она, нарушив мой запрет, пошла в магазин за колбасой и выпивкой.  Они ворвались в дом через несколько минут после того,  как Полина, скинув сарафан, расположилась на  матрасе  со  стаканчиком пива.
 Им нужен был прежде всего я.  Зачем  они  связали  девчонку? Возможно, ждали  моего  прихода,  чтобы  затем помучить нас на глазах друг у друга.  Они не трогали ее.  Но Король  пообещал: если я не вернусь, ей придется отвечать за двоих.
 Полина раздела  продолжавшего оставаться без сознания бандита, натянула на себя его куртку и джинсы. Все пришлось впору. Теперь вид у нее стал еще более воинственный. Для полного сходства с североамериканской разбойницей моей спутнице не хватало лишь мустанга.
 Едва мы  вышли  на  крыльцо,  как за забором послышался визг тормозов, хлопанье  дверок и отборный мат.  Очевидно,  прибыло подкрепление. Схватив Полину за руку, я бросился вглубь двора, надеясь скрыться за углом дома прежде,  чем братки откроют калитку. Петли заскрипели буквально через секунду после  того, как мы успели забежать за угол.
 Увиденное во дворе должно было заставить их  рассредоточиться и затем осторожно проникнуть в дом. Если так, то у нас  оставались в запасе минуты три,  не меньше. За это время, петляя огородами, можно было попытаться уйти от погони.  
 От участка