Тишина.
–Всем внимание. Только что, из соседнего, отданного под рулетку зала, поступил, хоть слегка и отёртый зелёным сукном ломберных столиков, но ещё не совсем конченый лот, в виде души. – Пронзает своим взглядом зевающую публику лицитатор.
– А позвольте спросить. – Сменяя свою опорную ногу, в монокль спрашивает лицитатора степенный господин. – А на какой ляд, она сдалась, если от неё одни убытки. И я, а также все здесь присутствующие, не то что понимают, но и знают, что её присутственность, не гарантирует, а наоборот создаёт препоны для достижения высот своих целеустремлений. Да и наличие её, предполагает свой будущий ответ в местах не столь отдалённых от нашей мирской жизни. Нет уж, извольте, а такой лот нам не нужен. – Пристукнув тростью, делает отвод этому лоту, этот степенный господин, по совместительству владелец того за углом казино.
– Может быть, уже займём свой столик. – Как всегда, Точь не даёт Тишине расправить крылья его полётной фантазии и опускает его с небес фантазии в мирскую реальность.
– Сейчас пойдём. – Тишина сделал им (Ростику и Точу, что касается женской парочки, то их след простыл и кашлял где-то в дальнем углу зала) знак, чтобы подождали и быстро направился к столу, где располагалось различное списочное имущество акционистов, необходимое им для проведения аукциона. Ну, а подойдя к этому столику, Тишина, как увидел Ростик, пооткрывал крышки стоящих на столе бутылок с водой и намеренно чего-то в них подсыпал. После чего прикрыл крышки и с довольным лицом вернулся назад.
– А ещё Мару с Комашей коришь за их игривость. – Бурчанием встретил Точь Тишину, на что тот только и ответил, чтобы тот не путал одно с другим.
– К тому же, ты никогда не понимал искусство, для которого тоже нужна своя, как зрительская, так и художественная подготовка. А здесь, глядя на этого ведущего аукциона, нужно видеть перспективы. А моя должная подготовка к этому событию, принёсет и в полной мере даст раскрыться лицитатору, выступающим главным героем моей новой картины «По ком звучит колокол». – во время этого словесного расклада, с лица Тишины не слетела не единая улыбка, что, конечно же, было восполнено смешливостью Точа и Ростика, на кого, в общем-то, и была рассчитана вся эта серьёзность Тишины.
После чего они поворачиваются по направлению не предложенного, а выбранного ими стола и следуют к нему. Ну а на этом не слишком длинном пути, Тишина, по всей видимости, словив игривое настроение, проходя мимо застывших в своём временном бытие гостей вечера, начинает вытворять с ними то, что его провокационная душа желает делать. Ну, а судя по его такой жажде перемен, она много чего желает.
Так перемена блюд и бокалов в руках собеседников, наверное, одна из самых невинных шуток Тишины, который, как он говорит, видит в этом большой потенциал для достижения взаимопонимания, которого трудно достичь без ощущения внутренней константы собеседника, которое и даст такой взаимный обмен блюд. И если такой размен для самих оказавшихся разменной монетой, хоть и заметен для себя, но опять же, не столь виден для собеседника, то следующий дерзкий ход Тишины, в котором он, у одного из видных толерантных лиц, снял с уха серёжку и поменял её на другую, принадлежащую другому видному, но только женскому лицу, явно требует другого объяснения.
– Подлецу, всё к лицу. А он, спешу тебя уверить, подлец первостатейный. – Тишина спешит успокоить повод для возмущения, который может вылиться в вопросы у Ростика.
– А она ему подстать. – Не успевает Ростик даже повести носом в сторону бравого вида, какой-то вечной соведущей, на чьём ухе оказалась серьга толерантного типа, как Тишина уже даёт свой логический ответ.
Но это только слова, когда как Ростик видит, что Тишина совершенно не только не может остановиться и как малый ребёнок придаёт дополнительную остроту блюдам, а также напиткам, добавляя в них не свойственные им ингредиенты, но и развил такую кипучую деятельность, в которой мимо его взгляда и ушей ничего и никто не проходит мимо. И хотя вроде бы все стоят, а он в свою очередь если не движется, то уж точно не стоит на месте, как-то при этом, почему-то смеют заявлять, что в основном ничего не проходит мимо них, ну и в частности Тишины. Ну а Тишина, видимо, очень чутко уловил все эти не точности, закравшиеся в это утверждение, и раз уж на то пошло, решил, что для того чтобы все эти мимолётности далеко не заходили, просто необходимо дать им глубокий повод задуматься над своими, не вставая с места, похождениями и шагами.
Ну а когда человек, так сказать не слишком деятелен и в некотором роде обездвижен, то, как это видится и даже слышится Тишине, он не далеко ушёл от той же самой вещи, которую двигай не двигай, а слово от неё не услышишь, а одни только мысли и то не понятно чьи, свои или этой застывшей в своей форменности материи.
–Ау! – звонко, попеременно кричит Тишина, то в ухо какому-нибудь столовому заседателю, то в пустой бокал, стоящий рядом с ним на столе. – Никакой разницы, только разве что отражённый от бокала звук звонче. – Пожимает плечами Тишина, серьёзно смотря на своих спутников. После чего, не забыв никого из сидящих за столом, обходит их и одаривает кого взглядом, а кого поцелуем(те лица, кто причислен им в число симпатичных). И если с поцелуем всё ясно, он оставляет после встречи с Тишиной только внутреннюю мистическую отражённость в глубине души поцелованного, то его взгляды, правда не все, а только наиболее сосредоточенные на ком-то, то они приносят им сопроводительные действия Тишины.
– Ну что за причёска. – Взлохмачивая голову одного из сидящих за столом лица зрелого возраста, особенно выделяющего своей склонностью к выпивке, комментирует свои действия Тишина. – Ты же всегда был поклонником тяжёлого рока. И что за прилизанность. Нет, так не пойдёт. – Тишина в тех случаях, когда его слышат, умеет добиться поставленных перед собой задач, в чём и убеждается Ростик, глядя на это буйство причёсанных волос, получившееся в результате хард рокового отражения действий рук Тишины.
«Теперь я понял, каким образом люди склонные к своей внутренней тишине, так незаметно для всех, преображают причёски на своей голове. – Сделал вывод про себя Ростик».
– Ну а ты дорогая, разве не видишь, каким раздевающим взглядом смотрит на тебя твой спутник. – С укоризной покачал головой Тишина, глядя на такую неприступную, в самом соку даму, от чьей выдающейся вперёд привлекательности, не смотря на «зарекаюсь не глядеть», не мог оторвать от неё взгляда, слово не вытянешь, хотя, в общем-то, наедине с собой, неглупый и даже очень разговорчивый собеседник.
– Надо ему помочь. – Сам себя побудил к помощи Тишина, принявшийся не просто расстегивать, а отрывать верхние, сковывающие её формы пуговицы. – Ну и третья. – Рванув ещё одну пуговицу на блузке неприступной дамы, Тишина определённо раздвинул врата и дал больший простор тому, что так часто пробивает дорогу собой. После чего внимательно посмотрел на эту парочку со стороны и, вручив пуговицы этому воздыхателю прямо в руки, удовлетворённо сопроводил свои действия далеко идущим пожеланием:
– А теперь, главное не задохнись. Фокусник. Ха-ха.
– Ну а это, чем объяснишь? – всё же спросил его Ростик.
– Моей природной склонностью к веселью. – Очень логичен Тишина, которого за так не подловишь на слове.
– Веселье, тогда называется так, когда всем весело, а не одному организатору этих поводов. – Берёт своё слово Точь.
– И то верно. – Согласился Тишина и, прихватив со стола соусницу, используя свой палец, принялся делать красочные мазки на одном, определенно какого-то по чьей-то версии человека года, лице дородного господина, занимавшим своё видное положение за одним из столов. Который своим высокопарным монологом, вразумлял сидящих с ним сотрапезников. Но Тишине и этого мало и он, используя не по назначению, присутствующие на столе фрукты, в частности виноград, вкладывает их ему в уши и само собой, правда уже перец, в ноздри.
– Ну-ну, поговори мне ещё. – Тишина похлопав по плечу этого оратора и не сводя своего торжествующего взгляда с Ростика и Точа, возвращается к ним.
– Ну и как это на этот раз называется? – спросил Точь Тишину.
– Визуализация их тишины в головах и словесности. Ну а то, что лапши нет, то я не виноват. Вот и проходиться использовать то, что есть. – Развёл недоумение своими художественными руками Тишина.
– Каждый раз одно и тоже. И не надоело? – С упрёком покачивая головой, заявил Точь.
– Никогда. – Улыбается в ответ Тишина и, заметив кружок колоритных личностей, увлекательно ведущих беседу, заставляет всех сделать поворот и присоединиться к этой, судя по внимательно внимающим друг на друга лицам, очень требовательной ко всем участникам беседы.
– Судя по выражениям их лиц, прямо сейчас, здесь среди них неумолимо решается судьба этого мира. – Сделав лицезрительный обход всех участников дискуссии, сделал своё предположение Тишина.
– Но судя по тому, как ты это сказал, у тебя на этот счёт имеется своя версия. – В свою очередь, Точь сделал своё не предположение, а утверждение.
– Ты как всегда попал в яблочко, хотя у меня на этот счёт имеются свои взгляды, которые, судя по их напряжённым лицам, они почему-то, испытывают внутри себя. – Проговорил Тишина, уставившись на занимающего центральное место в этом круге степенного господина. И хотя, кажется, что в круге нет центрального места, то это на самом деле, только так кажется. И если посмотреть на этого степенного господина, который так выразительно, как дирижёр развёл руками, где даже в таком его застывшем на месте положении видно, как он очень умело манипулирует окружившими его, в одном лице слушателями и зрителями, то можно твёрдо заявить, что он точно занимает центральное место в этом круге.
– И всему виной вот этот, однозначно крепкий хозяйственник, который везде и во всём, спешит прибрать к себе частичку окружающего мира, что он и проделывает с этим кружком, забирая их внимание к себе. Чему скорей всего, сопутствует его положение какой-нибудь шишки. – Тишина, подойдя к этому степенному типу, принялся ощупывать его голову в поиске физического выражения своего предположения. Но раз Тишина ничего там не нашёл, то видимо этот степенный господин предпочитал, чтобы шишки росли у его подчинённых, нежели на его обрамлённой сединой и ножницами ведущих стилистов города голове. Но Тишина такой въедливый и настырный тип, и если что задумал, то он не отстанет и его последующие движения тому доказательство.
И не успел Точь даже ухмыльнувшись подколоть Тишину, как тот, в прыжок оказывается у обеденного стола и схватив, даже не чистую, а прямо из тарелки с супом ложку, также быстро возвращается и под ротовой хлоп Точа и Ростика, впечатляет этой ложкой голову степенного господина. И если бы не его состояние временного закрепощения в точке пространства, то кто знает, где бы после этого массивного удара этот степенный господин оказался, на полу или внутри своих штанов на подтяжках.
– Ты это чего делаешь? – Придя в себя, задался вопросом Точь.
– Раз назвался груздём, то полезай в кузов. – Ответил несколько не в тему Тишина, который не стал делать
