лишних движений и засунул ложку в руку, рядом стоящего со степенным господином, похожего на клерка безликую личность.
– По моему же мнению, всё-таки есть разница в том, кто и кого так назвал. – Точа, так просто не убедить и он требует от Тишины должного ответа.
– Некоторые вещи, чтобы понять их, о них не нужно говорить, а их и так видно. Да к тому же, я не могу игнорировать некоторые желания людей, которым может быть, только один раз в жизни выпадает такой шанс осуществить свою мечту. – Ответил Тишина, указывая на безликого клерка.
– Опять за других решаешь. – Посмотрев на клерка, сквозь непроницаемость лица которого, очень даже угадывалось желание, одним ударом заткнуть это бахвальство в устах своего босса, Точь всё же укоризненно покачал своей головой.
– Ну я бы сказал, что человек в одиночку, редко когда решается. Решает он, конечно, очень много, но без сопутствующих его решению обстоятельств, в качестве которых выступают их стечения (но, а всяким течением, управляют природные наклонности), он редко решается осуществить свои решения. Ну а я тоже часть этих обстоятельств, так что, я здесь не вижу никаких отклонений. – Ответил Тишина. На что Точь, только махнул рукой, давая понять, что того не переспоришь.
– И здесь, как я погляжу, есть все предпосылки для вмешательства случая. Так что не обессудь. – Уткнувшись носом в нос крепкого хозяйственника, Тишина обдал его своим дыханием и столь опасным для него выводом. После чего Тишина начинает поочередно подходить к каждому из лиц, занимающих этот круг и, вытягивая на их лицах гримасы, начинает преобразовывать их в подобие улыбки.
– С женской половиной, хоть и неимоверно труднее, но всё же куда интересней работать. – Произнёс Тишина, подойдя к одной леди в шикарном платье и с не менее шикарным вырезом сзади. – А попробуй заставить леди, хотя бы чуть-чуть улыбнуться. Неимоверно сложная задача. Тут, чуть дотянешь или наоборот перетянешь и всё, на тебя смотрит либо её хищный оскал, либо горечь разочарования. – Тишина не спеша приступает к своей скульпторской работе, рассматривая свой предмет приложения своих сил, где это застывшее высокомерие, так и сквозит в глазах этой леди.
– Даже не знаю, кто из них будет больше удивлён. Хозяйственник, привыкший видеть в ответ только серьёзные, полные внимания и почтения лица, или сама леди, давно забывшая о том, что она умеет улыбаться. – Усмехнулся Тишина, принявшийся вытягивать губы этой серьёзной леди в нечто похожее на улыбку. На что, надо заметить, у него было затрачено несколько больше времени, нежели на других участников этого круга.
– Вот же она себя подтянула и затянула, что еле справился. – Отойдя от высокомерной леди, Тишина показывая Точу и Ростику свои, до сих пор дрожащие от усилий руки, принялся переводить дух. Ну а пока он занимался обездушиванием окружающей атмосферы, Ростик и Точь, могли понаблюдать за тем, что из всего этого у него получилось. А получилась, некоторая визуальная семантическая картина, где крепкий хозяйственник, этот оратор с серьёзным выражением лица, используя все свои подручные средства, полный вдохновения, определенно хотел потрясти не только местную атмосферу, но и души своих слушателей. Которые в свою очередь, должны были хотя бы сделать видимость душевного метания, после того, что они услышали от него. Но увы, тут вмешался Тишина и его стараниями была создана эта семантическая картина, где их ответная реакция, в виде открытых улыбок, по задумке Тишины, уже должна была потрясти, опять же не только воздух, но до глубины души самого хозяйственника.
– И хотя это будет только одно мгновение, но этого хватит для того чтобы они больше все вместе здесь не создавали толчею. – Резюмировал своё видение потенциала этой картины Тишина.
– Ну а что ты прошёл мимо клерка и стоящей в жакете напротив него молодой особы? – спросил Точь Тишину.
– Ну вы теперь, наверное, догадались почему, я вручил этому безнадёжно влюблённому, это орудие внимания к нему этой цыпочки. Хотя, нет. Какая она цыпочка. Она…– Тишина оборвал себя на полуслове и подошёл к этой наполненной собой и переполненной тем, чем в современных, очень выдающихся клиниках детализируют подобного рода экземпляры.
– У! Уточка. – Схватив за пухлые губы этот молодой экземпляр, Тишина не смог скрыть своего пристрастия к данному виду рода человеческого.
– Смотри, не оторви. – Предупредительно засмеялся Точь.
– Да, была такая опасность. – Ответил Тишина, вытирая свои руки о костюм рядом стоящего с ней типичного представителя таких кругов, одной из задачей которого, было соблюдать местный этикет и иметь в своём парке, не только «Бентли», но и приложение к нему, такого рода утиный экземпляр.
– Нынче скотные дворы живут по другим, не революционным правилам. – Оставив эту компанию предаваться друг другу, и бросив им в спину своё решение, Тишина вновь возглавил ход и направился к своему месту сидения.
– Ну а что насчёт клерка? – Вновь спросил Тишину Ростик.
– А ему ничего не светит, если он сам не будет светиться. – Неопределённо ответил Тишина, остановившись у одного из столов, чей свободный вид, явно притягивал глаза Тишины, который быстро окинул его и со стороны него вид на зал, после чего сделав вывод, заявил, что это то, что нужно. Что, в общем-то, ни у кого из прибывших с Тишиной не вызывает споров, разве что только оно могло бы возникнуть у одного, из той когорты вечно куда-то спешащих типов, который в желании занять своё место за этим столом, с протянутыми вперёд к стулу рукам, и застыл прямо у его края.
– Что-то мне подсказывает, что этот тип не будет слишком довольным, обнаружив нас за столом. – Кивнув на этого бегунка, Точь выразил своё сомнение на счёт него. На что Тишина, быстро окидывает взглядом окружающую обстановку и словесно побудив Точа к действию: «Давай помоги», вместе с ним хватают под руки этого неугомонного типа. После чего они переносят его к соседнему столу, и как видит Ростик, очень удобно для его протянутой вперёд руки, вплотную приставляют его и её(руку), к одному, очень достойному и частично негабаритному женскому заду. Который скорей всего, и хотел бы видеть и ощущать на этом месте крепкую мужскую руку, но только не так открыто и двадцать килограмм тому назад.
– И счастье так неожиданно подкралось сзади. – Посмотрев на эту ручную встречу, прокомментировал её Тишина.
– Да, для неё это будет полной неожиданностью. – Точь, как оказывается, тоже умеет заглядывать в будущее.
– А какой неожиданностью это будет для него. – Тишина в свою очередь не может обойти стороной свою проницательность, которая приводит всех в смешливое сопряжение, которое спотыкаясь о свои ноги, в свою очередь усаживает их всех за стол. Где они ещё не много смешливо погримасничали, и уже обретя в руки, кто салфетку, а кто бокал вина, создали предпосылки для обретения серьёзного лица.
– Посмеялись и хватит. Всё, пора искать фрагменты, за которые нам можно зацепиться в нашем поиске. – Первым обрёл серьёзность Точь, который и взял слово. – Ты кстати, ничего такого не заметил? – к удивлению Ростика, Точь обратился с этим вопросом к нему, заставив его сначала внимательно посмотреть на обращённые на него другие две внимательности, затем повертеть головой по сторонам и по окончании почесав затылок вопросительно ответить:
– А что я должен был заметить такого?
– Ну, не то что необычного, а так сказать, того, что остановило на себе твоё внимание. – Уточнил Точь.
– Я даже не знаю. – Ростик принялся начёсывать свой затылок в поиске каких-то мыслей на этот счёт. Ну а когда затылок заболел от этого напора, отложил руку и сказал, чего начесал:
– Скажу одно, но мне кажется, что я где-то это уже видел. – Ростик сделал паузу и, видя, что от него ждут продолжения, решил добавить:
– Вся эта обстановка обстоятельства события, мне кажутся неуловимо знакомыми. Да и присутствующие здесь люди, тоже, кажутся, мне сплошь знакомыми. – На этот раз Ростик замолчал до следующего вопроса его визави, который пока что не последовал, ну а Точь на этот раз обратился к Тишине:
– Ну эта общность, нам мало что даст.
– А ты его не торопи. Дай только время и он увидит то, что должен увидеть. – Туманно ответил Точу Тишина, что, конечно, не могло не вызвать вопросов у Ростика.
– Вы это о чём? – спросил Ростик.
– Как увидишь реальное дежавю, то не стесняйся, а сразу говори. – Ответил Точь Ростику. – Ну а нам пора возвращаться. А то время, штука такая и как его не умасливай, оно не любит ждать. – Произнёс Точь уже обращаясь к Тишине.
– Согласен. – Серьёзно ответил Тишина и прежде чем, хлопнув в свои ладоши, оживить окружающий мир, всё же решил не упускать момента, развернулся в сторону тех неожиданностей и сюрпризов автором которых он был, и которые прямо сейчас должны были, кого вогнать в краску, а кого побледнеть.
– Хлоп!! – Одного хлопка в ладоши Тишиной хватает для мгновенного снятия чар со всего этого их живого и атмосферного окружения, которое, как живой организм, только что выведенный из спячки, ещё не протёр глаза, но уже по инерции двигается куда-то вперёд. Ну а в таких маловразумительных делах, само собой, первое слово берут эмоции, которые в виде паники, визгов и ещё чего-то подобного и огласили соседний стол.
– А-а!! – Своим отличным знанием алфавита и хорошо поставленным голосом, сразу же привлекла к себе внимание очень достойная своего зада и значит имеющая право для него достойного места на стуле, очень чувствительная дама, которая неожиданно для себя, этим своим достойным местом напоролась на препятствие между ней и стулом, в виде очень много захватывающей руки. И хотя сальные нагромождения на этой тыловой части её тела внушали сомнения в её такой чувствительности, тем не менее, всё было так, что не даст соврать сам неугомонный повеса, чья рука оказалась на этом чувствительном месте столь достойной дамы, отчего он даже не удержался и потрясенно воскликнул вслед за ней, после того как дама усевшись на стул, прижала его руку.
– А-А!! – Скорей от неожиданности, смущения и от отсутствия силы воли признаться самому себе в своём безволии, которое проявил этот повеса, оказавшись в таком не двусмысленном положении, нежели от какой-то боли, которую он испытал, оказавшись зажатым этим тоннажем, заорал он вслед за достойной дамой. После чего, к этому переполоху присоединились возмущённые голоса невольных свидетелей этого происшествия, которые находясь в зависимости от своей философии жизни или жизненных устоев, выражались так, как они могли. Ну а всех их, можно было разделить на три основные группы. Так первая наиболее нервная и восторженная группа, состоящая в основном из женской половины общества, скорее всего из-за тайной ревности, очень решительно вынесла свой приговор этому прилипчивому типу:
– Подлец! Маньяк! Руки бы ему оторвать! Я не могу этого видеть! Порядочная женщина, теперь нигде не может себя чувствовать в безопасности и ей везде грозит опасность нарваться, либо на похотливые руки, либо на раздевающий её взгляд. – До глубины своей души и глубины налитых бокалов, возмущены дамы различного возраста, глуша своё возмущение этой налитой глубиной. Но как
