У тебя есть твоя музыка. Вот тебе мой подарок.
С этими словами, я вытащила из машины свою гитару и сунула её в руки оторопевшему мальчику.
Однажды в субботу, перед праздником Троицы, приехал в деревню повзрослевший Женя с черным футляром, достал из него скрипку, и сыграл на могиле отца свою мелодию.
5.Уродцы в поле https://fabulae.ru/prose_b.php?id=116273
Юлия Кириленко
Каждое лето я провожу у бабушки в деревне. Отдыхать получается с трудом – бабуля заставляет работать на огороде. Зато вечерами ухожу далеко в поле один и кайфую, так сказать, от единения с природой. Правда, есть одно но – среди высокой пшеницы остаться в одиночестве тоже не могу. Там живут они – уродцы.
***
Впервые с этими странными существами я столкнулся в возрасте девяти лет. Тогда первый раз пришел на поле без друзей. Уже темнело. Я уселся прямо на землю – так, что высокие колосья полностью скрыли меня от случайных глаз. И вдруг услышал зловещий шепот:
– Он пришел… Он пришел… Он здесь…
Я не на шутку перепугался. Вскочил и закрутил головой во все стороны, чтобы понять, кто это шепчет в пшенице. Успокаивал себя тем, что это другие дети забежали в поле поиграть. Только вот голоса у них были какие-то странные – вроде и детские, а вроде и нет.
В тот раз я так никого и не увидел. Только заметил, как метрах в трех от меня зашевелились колоски. А потом все стихло.
Примерно через неделю, когда снова пришел на поле, произошла эта пугающая встреча. Я лежал на земле и любовался вечерним небом. И вдруг услышал шуршание. Приподнял голову, но ничего не увидел. Подумал, ветер. В этот момент что-то шершавое и теплое коснулось моей ноги.
Я резко сел. И столкнулся лицом к лицу с ними. Уродцы. Двое. Маленькие скрюченные существа с большими красными глазами и длинными тонкими руками. Темно-серая морщинистая кожа покрыта какими-то уродливыми наростами. Ростом не выше собаки.
Они смотрели на меня, не мигая. Я тоже застыл как истукан. И тут один из них что-то бросил к моим ногам. Я скосил глаза вниз – красное спелое яблоко. Уродец весь как-то напрягся и с усилием проговорил:
– Те-бе… Ешь…
«Ну его на фиг», – подумал я. И рванул домой что есть мочи. Яблоко так и не взял. Когда вышел на дорогу, обернулся – уродцы исчезли. Но шуршание все еще было слышно.
***
Наутро пристал к бабушке с расспросами. Но сначала рассказал ей о страшной встрече с жуткими существами в поле. Бабуля выслушала молча, а потом сказала:
– Жил в нашей деревне паренек Коленька, юродивый. Умер три года назад, от болезни. Никто с ним не дружил, хоть и не обижали – дурачок все-таки. Так вот, этот Коля говорил, что его друзья живут в поле. Описывал их так же, как ты. Ему, конечно, никто не верил.
– А ты верила? – спросил я бабушку.
– Тогда нет. Смеялась вместе со всеми над его «выдумками». А теперь, после творего рассказа, думаю, что он мог говорить правду. Только называл их не как ты – уродцы, а говорил «другие». И еще говорил, что они пришли оттуда, – бабуля показала пальцем на небо.
Я задумался:
– Баба, а куда же они деваются, когда приходит осень? Пшеницу же скашивают.
– Наверное, в лес уходят. Лет десять назад у нас было происшествие. Люди видели огни в небе. Над лесом растекался яркий свет. Минут десять светило, а потом все закончилось. Наверное, эти твои уродцы тогда и прилетели и остались жить в лесу. А летом в поле забегают.
– А почему их никто больше не видел? – задал я следующий вопрос.
– Вот это сказать не могу. Но тебе верю, мой хороший. Знаю, обманывать не станешь.
Кто такие эти уродцы и откуда они взялись в нашей деревне, так и осталось загадкой. Но я почему-то перестал их бояться. Раз они дружили с дурачком, почему не могут подружиться со мной? Тем более, вроде этого они и хотят. Вон, даже яблоко подарили.
***
Сейчас мне уже пятнадцать, и две недели назад я узнал кое-то новое об уродцах. В деревню приехал Антоха, мой хороший друг. И привез с собой собаку – большого ротвейлера. Черный пес с совершенно неподходящей кличкой Громик казался опасным. Но Антон намордник на него не надевал. Ладно, хоть не выпускал со двора.
Однажды вечером я, как обычно, сидел в поле, никого не трогал, отдыхал от городской суеты. И вдруг заметил, что по полю кто-то бежит – колосья шевелятся. Этот кто-то явно направлялся в мою сторону. Я услышал громкий хрип и понял, что это собака. Чертов Громик как-то вырвался на свободу. И теперь летит ко мне, сдавленно рыча.
Испугаться я не успел. Все произошло мгновенно. Пес уже был в двух шагах от меня, намереваясь прыгнуть, как вдруг из пшеницы выскочили уродцы. Их было много. Очень много. Они набросились на ротвейлера и облепили его со всех сторон. Я увидел, как собака схватила одного прямо за шею. С ужасом ждал, что сейчас хлынет кровь. Но нет. Как Громик ни тряс несчастного «пришельца», тому хоть бы хны.
Через пару минут схватки ко мне вернулся дар речи. Я громко крикнул:
– Хватит!
Уродцы меня послушались. Тут же спрыгнули с ошарашенного Громика, который, скуля и подвывая, бросился прочь от непонятных существ. А я остался стоять, окруженный этими пугающими, но, похоже, добродушными созданиями. Они молчали. Я тоже. Потом один, самый крупный, с трудом просипел:
– Наш друг… – и указал на меня пальцем.
Я, конечно, был польщен и даже попытался вступить в контакт. Но как только присел, чтобы было удобнее общаться, уродцы разбежались. В следующий раз принесу им яблоки – пусть знают, что я тоже хочу дружить.
6.Конец отпуска https://fabulae.ru/prose_b.php?id=113034
Вербовая Ольга
Полная, пышная, словно только что испечённый блин, луна взошла над северной столицей. Проплыла над Невой, Летним садом, Сенатской площадью с бронзовым Петром, ловко миновав острый шпиль Адмиралтейства и, переместившись на Московский вокзал, принялась с любопытством заглядывать в окно купейного вагона.
Забросив чемодан и сумку под сиденье, Катя села в окна и принялась рассматривать платформу, людей. Завтра она уже будет в Москве. Недельный отпуск заканчивался. Красивый всё-таки город на Неве! Чего стоит один Петергоф с его великолепными фонтами! И Гатчина… Если бы не токсикоз, ещё бы поездила по экскурсиям. А ведь когда ехала в Питер, ещё не знала, что едет не одна. Что же теперь будет?
По радио тем временем заиграла песня, видимо, ещё с советских времён:
«Давай попробуем вернуть
Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь.
Один листок календаря,
Одну метель из февраля.
Одну весеннюю грозу,
Одну счастливую слезу,
Один прощальный луч зори,
Одно мгновение любви».
«Давай попробуем вернуть»… Удастся ли? Когда-то их с Антоном и вправду связывала сумасшедшая любовь. Когда же за четыре года их брака нежные слова успели смениться упрёками и претензиями, объятия и поцелуи – скандалами, а ощущение счастья – усталостью?
«Мне надоело, что тебе всё время приходится всё напоминать! – вспоминала Катя свою последнюю ссору с мужем. – Сам лишний раз ни посуду помыть, ни мусор вынести, ни пропылесосить! Я тут вкалываю, как крепостная, а тебе хоть бы что!».
«Слушай, достала ты меня! – вспылил в ответ Антон. – Я, между прочим, тоже не сижу сложа руки – ишачу на работе! А тут ещё ты мозг выносишь!»
«Достала? Так давай разведёмся!»
«А давай!»
После этого Катя решила взять на работе отпуск и махнуть на недельку в Питер, чтобы отдохнуть от всего и от всех. Смартфон намеренно оставила дома, чтоб не трезвонили.
А теперь беременная и почти что разведёнка. Попала, называется, из огня да в полымя!
Попутчица Кати – на вид ей также было около тридцати, ну, может, чуть постарше – тоже смотрела в окно и думала о чём-то о своём. Отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда дверь купе открылась, и вошла проводница.
- Добрый вечер! Ваши билеты, пожалуйста!
Обе женщины протянули ей распечатки.
- Кузьмина Анна Сергеевна, - прокомментировала проводница, изучая внимательно бумаги. – Радищева Екатерина Александровна. Спасибо! Счастливого пути!
- Интересная у Вас фамилия! – обратилась к Кате попутчица. – Да и отчество. И путешествуем из Петербурга в Москву.
- А, Вы об этом! Так я Радищева по мужу. А в девичестве была Леоновой.
- А я, пока за Пашу не вышла, была Герси.
С этими словами Анна печально вздохнула и затем продолжала:
- Если бы можно было вернуть Пашу! Я всё пилила его, что посуду за собой не помоет, футбол с приятелями смотрит. А теперь его нет.
- Ушёл? – посочувствовала Катя.
- Ушёл. Притом навсегда. Поехал в горы в экспедицию, и их лавиной накрыло. Никто не выжил. Год прошёл, а я всё никак не могу смириться. Кажется, ещё только вчера Паша был рядом, со мной.
Поезд тем временем тронулся и, набирая скорость, всё дальше отъезжал от северной столицы. Фонари вдоль рельс прощально подмигивали.
Слушая исповедь попутчицы, Катя невольно ловила себя на мысли, что беспокоится за Антона. Всё ли с ним в порядке? Хотя к экстремальным авантюрам её муж никогда не тянулся, но вдруг? Зачем только оставила смартфон дома? Сейчас можно было бы позвонить, убедиться, что всё хорошо.
- А как Паша музыку любил! Особенно советской эстрады.
- Да, среди советских песен много классных! – согласилась Катя. – Особенно у Кристаллинской. С детства любила её песню про Килиманджаро.
Впрочем, сейчас Катя уже не помнила полностью. Но последний куплет ей запомнился очень хорошо:
«В день, когда пришла в страну свобода,
И ушёл навеки рабский страх,
По веленью чёрного народа
Над страною гордо взвился флаг.
Флаг свободы, флаг освобожденья,
Угнетённых он к борьбе зовёт.
И, страны встречая день рожденья,
С Танганьикой Африка поёт».
Вот и сейчас, желая отвлечь попутчицу от грустных мыслей, Катя пела ей этот куплет. А под конец, вздохнув, произнесла:
- Когда же в нашу страну придёт свобода? Хотелось бы, чтобы политзаключённые поскорее вышли из тюрем!
- Но у нас нет политзаключённых! – возразила Анна. – Есть продажные госдеповские агенты, которые бегают по митингам и разваливают Россию. Так им в тюрьмах и место! Они же настраивают народ против Путина! А ему, между прочим, памятник при жизни надо ставить!
- И за что же ему памятник? – поинтересовалась Катя. – Да ещё и при жизни?
- Как за что? – Анна посмотрела на неё как на умственно отсталую. – Без него бы и России не было!
- Ну, да, а ещё не было бы Земли, Солнечной системы и галактики Млечный Путь.
Выскажись Анна по-другому, Катя, может, и не стала бы так отвечать несчастной вдове, но очень уж обидно ей было за узников Болотной, фигурантов Московского дела, «Сети» и «Нового Величия», а также гражданских активистов, попавших под «дадинскую» статью. Многим из них она писала письма в СИЗО и тюрьмы, многих после освобождения добавила в друзья в соцсетях.
- Вы что, издеваетесь? – ироничный тон очень возмутил попутчицу. – Вы сами случайно не из этих?
- В тюрьме пока не сидела, - ответила Катя. – Но у меня много друзей среди тех, кого посадили за гражданскую активность. Как уже отсидевших, так и ныне сидящих.
- И Вам не стыдно?
- Напротив! Я горжусь знакомством с такими смелыми людьми!
- Всё понятно! – лицо Анны неожиданно сделалось злым. – Родиной, значит, торгуете! Да таких, как Вы, расстреливать надо, притом на месте!
Резко вскочив, она выбежала из купе.
«Да, повезло мне в этот раз с попутчицей! – подумала Катя, оставшись в гордом одиночестве. – Мало того, что пламенная путинистка,
