Учёной братии

Времена, что так далеки,
Навевают грезы мне
Об ушедшей старине.
Не услышу ли упреки:

“Как он может так судить
О какой-то давней сече,
Если та от нас далече,
Не пора ль умерить прыть?”

А ведь верно, если честно,
Не в свое же дело влип,
Попаду, как кур в ощип –
То-то будет интересно.

Только, критик мой, скажи –
Ты не видишь, сколько пыли
С важным видом напустили
Тут ученые мужи?

Вот вещают перед нами:
“Летописец – ох и ах –
Был безграмотный монах,
Мы его поправим сами”.

Ну и будет разве прок
От таких? Они не редки,
И как жили наши предки,
Судят вдоль и поперек.

Эта летопись, не эта –
Истолкуем их сперва,
И посыпались слова,
Словно строчки из куплета:

Что испорчен текст, и что
Чья-то хроника нам внове,
И что надо в каждом слове
Понимать совсем не то.

Документ пропал, наверно,
Летописец неуклюж,
А вот он, ученый муж,
Обо всем толкует верно.

Был настолько неумел
Летописец, вероятно,
Что не мог сказать нам внятно,
Что он сам в виду имел.

Приговор звучит нелестно:
“Вздор! А было – вот и вот,
В общем, все наоборот.
И ежу о том известно”.

Но никто не уступал
Никому в большом и малом,
За одним бумажным валом
Поднимался новый вал.

Спорят, воздух сотрясая,
Пыль до неба взметена,
И уже идет война –
Незаметная, но злая.

Не берет их мир никак:
Друг за другом, непреклонны,
Наступают батальоны
Титулованных писак.

Вас там вдвое, нас тут втрое
И так просто нас не съешь.
Только вдруг зияет брешь
Там и сям в научном строе.

Не беда, других нашли,
А они стараться рады:
То осады, то засады,
То прямой наводкой – пли!

Поразили цель дуплетом –
Авторучки наголо,
А как много полегло,
То не мне судить об этом.

Бастионом овладев,
Снова в бой, и будет страшен
Для чужих научных башен
Их святой ученый гнев.

А потом ликуют дружно,
Если залпами чернил
Кто противника сразил,
Пусть без меры перьев нужно

Для ученой рати сей.
Да ведь им и горя мало,
Сколько в битвах пострадало
Всех ощипанных гусей.