Не начиналось. Никак не лепилось.
Слова сырые, как полуфабрикат,
Назойливо лезли, тесняще толпились
Колодой засаленных старых карт.
А те, что нужнее,что необходимей-
с лоснящейся усмешкой проползали мимо.
Рождалось угрюмо, не сразу, не выхлопом
Автомобильной трубы-
Выдавливалось полувыдохом -
полустоном измятой травы...
...Все было обыденно.
Насквозь понятно.
И дождик обиженный
Капал невнятно.
Мчались сумки,сминались, шуршали пакеты,
Рекламы цветом, как звуком, вопили резки.
Истершиеся поцелуи, ансамблей капели.
Бедра,эталонно влепленные в джинсы-тиски.
Непривычно-быть может, поэтому,
Среди рваного ритма удивительно тих,
Вопрошающий взгляд поэта
Как-то остро и больно возник.
Два осколка печальные
на лице вместо глаз.
Окантовка печатная
Трафаретных прикрас.
И толпу многоглазую,
Загоняясь, как гвоздь,
Точно лучиком лазерным,
Протыкали насквозь...
А калейдоскопная суматоха
Вбивала в асфальт пешеходовый твист,
Не сознавая в своем сумасбродстве,
Что режется надвое, как бисквит.
Кляксы грязи-как листья банные,
Веерообразно-от прошедшей грузовой.
Усы бархатной бабочкой
Нервно вспыхнули над изломанной остро губой.
Не было монолога поэта-
Истрепалось золото эполетных мочал
И в предверии душного света
Он глазами тревожно молчал.
И исчез, в метро растворяясь,
Также тихо и режуще-колко.
А пространство все раздирали
Молчаливые два осколка.
|
