У Бога, как у разбойника, много имён или лиц,
Много слабеньких шуйц и карающих десниц.
Отец, убивший своего сына – Триглав и Аллах,
Его никто никогда не видел – он вечно в разъездах и делах.
В храмах и мечетях, синагогах и церквах
Его расписные портреты есть в живописных словах,
Он сегодня слился с этапа, он в розыске, в бегах.
Он на земле и на небе, он на других берегах.
Его кто-то проклинает, а кто-то продолжает любить,
Все хотят его распять, но ещё ни никому не удавалось хотя бы посадить.
Он справедлив и опасен. Ужасен и красив,
За день в его белой конторе печатают тысячи ксив.
В приёмные часы, тёмной ночью, приходят петиции,
Они летают по архивам, как маленькие птицы и –
Просьбы о мести, о пощаде, жажде верха и дна,
Но до сих пор ни кто не знает, исполнялась ли хотя бы одна.
Миллионы призрачных гончих берут его праведный след,
Кто-то поёт, что его видел во сне, кто-то плачет, что – нет.
Один священник мне сказал: ты часто с ним говоришь…
А я ему тихо ответил: Брат, ты неверное пи***шь!
И как его узнаешь? Вчера он ложился под нож,
Пластика для Неба - пожалуй, это звучит, как ложь,
Новые данные, паспорт, новое имя – Элохим,
Это зафиксировал полумесяц вечерними воплями схим.
Группа крутых атеистов обивали ногами его Порог,
Они позабыли попсу, познав тяжёлый рок,
Секьюрити Адонай и Цафкиил о них доложили Отцу.
Разделывая тело Иисуса, и скармливая его псу,
Он дал им сильный и жёсткий, но спокойный ответ:
Отдайте им мясо и кровь, и скажите, что меня нет.
Цербер передал по команде, как продвинутый гид:
Спустите их в харизматичный и креативный Аид!
А вчера приплыл туда, словно звёздный пароход
Сын Златоглавой страны, необычный патриот.
Увидев плотно забитый костылями проход,
Он, не поверив, спросил: помнишь, как ты забрал мою мать?!
С тех пор, меня уже целых три года продолжает ломать...
Не дав чёткого ответа, его столкнули с небес,
И в тот же день ему сделал предложение бес...
А я всё хожу кругами, сдавая Бабкам Йогам Егэ,
И отовсюду, из всех углов за мной наблюдает Бэгэ… |
