Податливая глина девственно мягка, а бронза - твердь,
Искусство - самое капризное из бед, постигших нас,
Как дух таинственный и странный, каждый Божий час
Терзает, мучает, смеется, разум заключая в сеть.
Слагатели стихов, искусству поклонясь, хотят успеть
Торжественные гимны возложить на поэтический Парнас,
Сжигая у подножья чувства на костре, чтоб не погас
Огонь любви и пламя страсти, и стремясь взлететь.
Смирением объят один, второй же - в яростном припадке,
Но все в душе мечтают привнести в него свою загадку,
Смешливо-темный призрак затуманил образы злорадством.
Мы в вечном поиске сюжета и борьбе за истинное слово.
Средь леса рифм и благозвучья ритма, ставшего богатством,
Находим истово чудесные вершины мастерства златого.
Построчный перевод:
До сих пор девственна глина, мягка, жестка латунь.
Замаскированный тиран больше, чем женщины.
Искусство! Грозный колдун, мучает душу, издевается над ней,
Подвергает осмеянию таинственного странника, духа!
Это не поэт, кто непокорен твоему величию,
Чья слава на земле провозглашает тебя постоянно,
Твой алтарь испепелит все, исчерпав свое пламя,
И они будут пожинать твое суверенное презрение .
Разъяренные в тревоге пациенты бледные,
Используйте золотые ногти для решения проблемы;
Человек однако насмешливо вызывает мираж;
Наконец, оно находит тебя и преследует неустанно
В бездне, куда сердце нежностью привлекается,
И в зените, где безуспешно пульсирует жадно мечта!
|
Послесловие:
А l’inaccessible. Maurice Rollinat
Argile toujours vierge, inburinable airain,
Magicien masque plus tyran que la femme,
Art! Terrible envouteur qui martyrise l'ame,
А l’inaccessible.Railleur mysterieux de l'esprit pelerin!
Il n'est pas de poete insoumis a ton frein
Et tous ceux dont la gloire ici-bas te proclame
Savent que ton autel epuisera leur flamme
Et qu'ils recolteront ton mepris souverain.
Rageuse inquietude et patience bleme
Usent leurs ongles d'or a fouiller ton probleme;
L'homme evoque pourtant ton mirage moqueur;
Longuement il te cherche et te poursuit sans treve,
Abime ou s'engloutit la tendresse du coeur,
Zenith ou cogne en vain l'avidit; du reve!
