Как я вас рада видеть, миссис Кертис,
как благодарна вам за ваш визит.
Особенно сейчас, когда явилось
так много посетителей на праздник.
А мне неловко так, бросаюсь всем в глаза.
Из-за того, что День Благодарения
все эти жены, матери, мужья глазеют на меня
с благоговением. Одни дарят коробки с шоколадом,
дают другие мне кусочки пирога.
Но как же мне им объяснить, что лучше мне
одной здесь без семьи.
Кому урон а мне благословение.
Нет посетителей? Ну вот же, вы пришли.
Все оживленные, приходят в воскресенье,
как в церковь, хотя не ладаном здесь пахнет,
а карболкой. Но вы приносите мне лучшие дары.
Тележка с книгами, что может быть прекрасней.
Семья ведь тоже может стать обузой.
А у меня из всей семьи есть только папа.
Он не приходит.
Бедняжка, какая тяжесть для него
и для меня.
Что я одна, пожалуй даже лучше.
Мой папа знает, что уйду я раньше.
Каким же надо быть бездушным человеком,
чтобы прийти сюда,
стоять, глядеть, как я слабею, таю.
(да не волнуйтесь , мы оба это знаем).
Но для него это двойная тяжесть. Он маму обожал.
Все говорили, что с мамой мы похожи.
Чем больше я взрослела, тем больше на нее была
похожей. И вот она, печальная реальность.
Меня теряя, он теряет маму как бы дважды.
Я знаю, как он за меня переживает. А доктор Фрейзер
говорит, что папа ему звонит ежедневно.
Надеется, что все пойдет на лад. Но с лейкемией
шутки очень плохи. Она, как снежная метель в моих
сосудах. Зима глубокая, зима не по сезону.
Закапывает в землю все вокруг. А лейкоциты множатся
безумно, бушуют люто и без всякого контроля.
От химии мне польза небольшая, лишь волосы из-за нее
теряю. А впрочем, меня не очень это зрелище волнует.
Я беспокоюсь за меньшие проблемы. Есть у меня
сейчас другие предпочтения. Мне жаль, что не могу себя
заставить прочесть одну из ваших славных книжек.
Отчасти слабость, отчасти то, что их сюжеты меня
больше не волнуют. Мне безразлично, что в конце случится
с их героями, и что вообще случится.
А вместо этого сижу здесь у окна. Гляду через дорогу на деревья.
Не думайте, здесь нет большого смысла. Но это меня очень
успокаивает, и если честно, даже занимает.
Сейчас, когда все листья падают, взгляните, какие нежные
конструкции платанов, чарующие сочлененья буков.
Сидела днями и смотрела с интересом изучая, сейчас смогла
я только разглядеть, как все они похожи друг на друга,
Стоят там так раскинувшись красиво, как сеть сосудов
в человеческом мозгу. Я вижу разум их огромный и бесплотный,
парящий в их глубокой медитации. Его питают их стволы и ветки,
и веточки, как кровеносные сосуды.
Придумала им каждому по имени. С дорожкой рядом огромный
мозг Бетховена, а Кеплером назвала я рябину.
И весь пейзаж красивый я назвала огромным Пантеоном Славы.
Мне в голову пришла эта идея, когда я вспомнила её,
Мэри Бет Финли, мою подружку, в детстве с ней играли.
И как-то раз на день её рождения, она подарок получила
от родителей, игру забавную : " Прозрачный человек".
Он был из пластика, все части его тела раскрашены различными
цветами. А кровеносная система была двухцветной, красно-белой.
Мы сидя с ней глядели на него, интим его подробно
изучая и весело хихикая при этом.
Я думаю, он был для нас обоих единственным мужчиной
в нашей жизни, поскольку Мэри Финли повзрослев, сестрой-монашкой
стала Милосердия. Сейчас должно быть ей тридцать один.
На год была меня взрослее и на четыре дюйма выше.
Всегда завидовала этим преимуществам.
Вернуться бы сейчас мне в эти дни. Я вспоминаю, как была
поражена той сложной паутиной морских водорослей, как
тонкошерстные и шелковые нити сплелись в его прозрачной
голове в узор, как у бельгийской пряжи.
Все изменилось для меня неделей раньше. Мне кажется
саму себя открыла, глядящей вдаль сквозь одиночные деревья,
на лес дремучий, сразу же за ними. Деревьев толпы, безымянные,
великие, стоят смиренно молча, терпеливо и этим зрелищем
была я сильно очарована.
Хоть и глаза мои довольно зоркие, распутать сложно мне
взъерошенный пучок сплетенных веток.
Пятно размытое и серое, как пепел, за гранью человеческого
зрения, непроницаемое и непроглядное.
Узнать бы, если там порядок в этой анархии гранитной меццо тинты.
Здесь нужен более зоркий глаз, чем мой. И я задумалась, как
справиться бы мне с такой насыщенной и емкой информацией.
Я знаю, через месяц выпадет здесь снег. Сместит акценты
и контрасты произвольно, навяжет всем свое он представление.
С заманчивой и лживой простотой он ветки утолщит и превратит
их в замороженные вены. Наденет эполеты, украшения на каждую
березку и осину. Но ошибется глаз самодовольный, считая, что решит
головоломку.
Вот все, что остается мне: глядя вперед и постигая мир,
попробовать в саму себя вглядеться.
Надеюсь вы не будете считать меня неблагодарной
за мой отказ взять почитать одну из ваших книжек.
Я благодарна вам за то, что вы пришли, сидите рядом,
внимая терпеливо моей пустопорожней болтовне.
|
