Не хотелось трогать эту тему мне.
Видимо, теперь пришла пора.
Помнится, как фестиваль "сан-ремовый"
По ночам давал телеэкран.
Скопом жадно льнули к кинескопам мы
Распевавшим про "феличиту".
Грезили пленительной Европою -
Пересечь заветную черту.
Нюхать их заманчивые специи,
"Амаретты" досыта попить,
И в каналах сказочной Венеции
Грусть-тоску навечно утопить.
И с мечтами призрачными этими
Отправлялись в койки - видеть сны:
Миски с вожделенными "спагеттями",
Пиццы, и давиться от слюны.
Наступило время переменное -
Перестройка грянула как раз.
И попёрли в Прагу, Рим и Вену мы,
Видеть не желающие нас.
Вот и я поддался искушению,
Продал "запорожца" за гроши,
Принял соломоново решение,
И на Апеннины поспешил.
Пересёк Болгарию и Грецию,
И ещё каких-то пару стран.
Очутился посреди Венеции.
По-венециански - как баран.
По-английски знал: "гудбай" и "сорри" я,
"сенкс", "о-кей" и "хау дую ду".
В нелицеприятную историю
Задницею чуял - попаду.
Щёлкал увлечённо утлым "ФЭДиком":
Статуи, фонтаны и дворцы.
Закусил, икая, в час обеденный
Пицею – подобием мацы.
Залпом осушил мензурку кофию
С нашенским названием "экспресс".
С голодухи стало мне всё по фигу,
В лодку возле пристани полез.
Лодочник с затянутою талией
Щерился и повторял: "комон".
(кабы не созвучие, едва ли я
слово "гондольер" запомнить мог).
По-венециански шпарил здорово,
Серенады "акапеллой» пел.
А в конце сказал: "ван хандрит" (долларов).
Я от цифры чуть не опупел.
Заурчало в животе от жалости
За доход декадно-трудовой.
Захотелось по нужде, по малости,
По великой тоже - хоть завой.
Про сортир пытал прохожих жестами.
Стыдно, право-слово - канитель.
Мол, интересуюсь «нужным» местом, и,
Позабыл, синьоры, где - отель.
|
