. . . . . . . . . . . . . . Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
где с куполом синим не властно соперничать небо,
и ладана запах, как запах приютского хлеба,
ударит меня и заплещется в сердце моём…
Когда я вернусь… О, когда я вернусь… . . . . . . . . . . . . . . (Александр Галич. Когда я вернусь)
давай поменяем все роли…
Давай поменяем все роли, быть может, сумею вернуться,
смонтируем заново ролик, похе́рим разгул экзекуций, -
добро славословил Конфуций, и злом убеждать нас не надо,
а если над нами стебутся — сварганим лекарство от яда.
И в кадре другого формата всё станет тогда белым-белым,
реальность подчас грубовата — мы в пепел её перемелем, -
наварим густой карамели из белой рассыпчатой пудры.
Пусть гневное "мелет Емеля" – ему лишь неделя, а мудрым
не страшен пронырливый Гудвин и армия Урфина Джюса, -
раскрашивать в праздники будни умеем красиво, со вкусом.
И в том — несомненные плюсы (смягчает абсурд ситуаций),
узрев сумасбродство конфуза, сумеем над ним посмеяться.
На фоне жестоких стагнаций впадаем в рассудочный ступор
и ждём с упованьем босяцким, кто го́рдиев узел разрубит.
Дудят бодро медные трубы, победно грохочут литавры, -
бросаются в бой правдолюбы в надежде найти переправу
к истокам сердец благонравных, чью веру клеймили и жгли,
бандитской стращая расправой, скаже́нные дети Земли —
ничтожества прут в короли! а мы не справляемся с ролью,
которую нам отвели — поти́р с искупительной кровью.
Послесловие:
Иллюстрация (фотография) к стихотворению: легендарный снимок жителя Сорочинска (чуть более 30 км от эпицентра ядерного взрыва на Тоцком полигоне в Оренбургской области). Утром 14 сентября 1954 года музыкальный руководитель районного дома культуры Иван Шаронин, выйдя на улицу, увидел огромное огненное облако. Мужчина схватил фотоаппарат, которым накануне «щёлкал» детвору, и сделал снимок, но впопыхах не передвинул кадр. Так дети навечно застыли на фоне ядерного гриба. Взрыв атомной бомбы мощностью около 44 килотонн был осуществлён в 9 часов 33 минуты по московскому времени. Бомба была сброшена с высоты 8-ми километров над землёй. Взрыв произошёл, когда бомба находилась в 350 м от земли. Мощность взрыва вдвое превышала мощность бомб, сброшенных на японские города Хиросиму и Нагасаки.
За веком век уходит в никуда, а глупости и бреду нет конца... (И. М. Губерман) Владимир Высоцкий. Пожары
Пожары над страной всё выше, жарче, веселей,
их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
но вот Судьба и Время пересели на коней,
а там — в галоп, под пули в лоб, —
и мир ударило в озноб от этого галопа.
Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
а мы летели вскачь — они за нами влёт,
расковывались кони — горячие подковы
летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдёт.
Увёртливы поводья, словно у́гри,
и спутаны и волосы, и мысли на бегу,
а ветер дул — и расплетал нам кудри,
и распрямлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чём,
а — Время подскакало, и Фортуна улыбалась,
и сабли седоков скрестились с солнечным лучом;
Седок — поэт, а конь — Пегас,
пожар померк, потом погас, а скачка разгоралась.
Ещё не видел свет подобного аллюра —
копыта били дробь, трезвонила капель.
Помешанная на крови́ слепая пуля-дура
прозрела, поумнела вдруг — и чаще била в цель.
И кто кого — азартней перепляса,
и кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
а ветер дул, с костей сдувая мясо
и радуя прохладою скелет.
Удача впереди и исцеление больным.
Впервые скачет Время напрямую — не по кругу.
Обещанное завтра будет горьким и хмельным…
Легко скакать — врага видать, и друга тоже… Благодать! Судьба летит по лугу!
Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —
замешкалась она, забыв махнуть косой, —
уже не догоняли нас и отставали пули…
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!
Пел ветер всё печальнее и глуше,
навылет Время ранено, досталось и Судьбе.
Ветра́ и кони и тела, и души
убитых выносили на себе.
(1977 год)
* поти́р (от др.-греч. ποτήρ, «чаша, кубок») — сосуд для христианского богослужения, применяемый при освящении вина и принятии Святого Причастия. ''Я открыл уста мои, и вот полная чаша подана была мне, которая была наполнена как бы водою, но цвет того был подобен огню'' (Библия; 3-я Книга Ездры 14:39). Церковный ритуал Таинство Причащения (Евхаристия) символично превращает налитое в потир вино в Кровь Господню. С потиром часто связывают и другую фразу Христа: «Отче Мой! если возможно, да минует меня чаша сия». Здесь потир символизирует образ чаши полной невыразимого страдания, которое Иисус претерпит за грехи всего мира. ** Го́рдиев узел — чрезвычайно сложный узел, завязанный, согласно древнегреческой мифологии, фригийским царём Гордием, а впоследствии рассечённый мечом Александра Македонского. В переносном смысле выражение «гордиев узел» означает всякое запутанное сплетение обстоятельств, а выражение «разрубить гордиев узел» — разрешить какое-либо трудноразрешимое, запутанное дело, задачу, какие-либо затруднения прямолинейным способом. *** скаже́нный (прост.) — сумасбродный, безрассудный, ''со странностями''; ненормальный
