тверд,
И памятью, как он, незлобен.
Не знаю, как вам, но мне больше всего понравилось «незлобен». Ага! Особенно когда Петр, узнав о так называемой «измене» Мазепы (к ней мы еще вернемся!) разрушил вместе с князем Меншиковым город Батурин, столицу Гетманщины, перебив там множество невинных людей, включая женщин, стариков и детей. И это ведь не какие-то «укродиверсанты» выдумали – иностранные газеты писали! «Страшный царь жадный до крови в Украине ... Все жители Батурина невзирая на возраст и пол вырезаны, как приказывают нечеловеческие обычаи московитов».
«Вся Украина купается в крови. Меншиков показывает ужасы московского варварства». Даа… Незлобие прям ангельское! И мы уж промолчим о том, что «царь-просветитель» писал на родном языке с грубейшими ошибками, к примеру, слово «все» через «ф», хотя и был художником от Бога, и руки у него были золотые, не боящиеся никакой работы. Что правда, то правда.
Следующий идеализированный персонаж поэмы – Василий Кочубей, друг Мазепы, ставший его врагом. По Пушкину, Василий Леонтьевич – богатый и знатный человек, но прежде всего – любящий отец:
Прекрасной дочерью своей
Гордится старый Кочубей.
Но в действительности, что это за любовь такая, когда ты ломаешь своей дочери жизнь, не позволяя ей выйти замуж за любимого человека, который, к тому же, был твоим начальником, благодетелем и давним другом!
Так! было время: с Кочубеем
Был друг Мазепа; в оны дни
Как солью, хлебом и елеем,
Делились чувствами они.
И, на свою беду, поделился с ним Иван Степанович заветной мечтой, чтобы Украина стала свободной, вернее, намекнул об этом:
Пред Кочубеем гетман скрытный
Души мятежной ненасытной
Отчасти бездну открывал
И о грядущих измененьях,
Переговорах, возмущеньях
В речах неясных намекал.
Разозлившись на гетмана якобы за дочь, «хороший» и «честный» Кочубей, пользуясь полученной информацией, решает «заложить» его Петру не останавливается даже перед тем, чтобы руками петровских головорезов устранить гетмана физически:
«Нет, дерзкий хищник, нет, губитель! —
Скрежеща мыслит Кочубей, —
Я пощажу твою обитель,
Темницу дочери моей;
Ты не истлеешь средь пожара,
Ты не издохнешь от удара
Казачей сабли. Нет, злодей,
В руках московских палачей,
В крови, при тщетных отрицаньях,
На дыбе, корчась в истязаньях,
Ты проклянешь и день и час,
Когда ты дочь крестил у нас,
И пир, на коем чести чашу
Тебе я полну наливал,
И ночь, когда голубку нашу
Ты, старый коршун, заклевал!…»
Стоп, а что значит «заклевал» и что еще за «темница»? Я, конечно, в отличие от таких историков, как Татьяна Таирова-Яковлева и Ольга Ковалевская, решительно не верю, что отношения Ивана Степановича и Матроны были платонические, (хотя, что касается интимной жизни великих людей, ничего нельзя утверждать наверняка). Мне кажется, эти 2 ученые жены, вслед за многими современными украинскими биографами, склонны немного идеализировать его. Ведь цитаты из любовных писем самого гетмана красноречиво убеждают нас в обратном, или, по крайней мере, наводят на такие мысли: «Вспомни только слова свои, под клятвою мне данные, когда выходила от меня из покоя каменного», «Вспомни наконец любезную нашу беседу, когда бывала у меня в покое…» и особенно вот это: «Через это письмецо кланяюсь и всю тебя целую любезно», «С этим целую уста коралловые, ручки беленькие и все тельце твое беленькое, моя нежно любимая!». Но, заметим, если что-то и было, то это был не просто секс, а настоящая любовь! Одно непонятно, почему супруги Кочубеи так противились этим отношениям, даже учитывая всю строгость тогдашней морали? Потому что он был ее крестным? Но ведь можно было легко попросить благословение Церкви на брак! Или потому что он был старше ее на 49 лет? Но, можно подумать, на Руси никогда не было неравных браков, если не с такой разницей, то только чуть-чуть меньшей! Посмотрите на картину Пукирева «Неравный брак» или на «После венчания» Фирса Журавлева! Да родители сами отдавали своих юных дочерей, примерно в возрасте Матроны, очень пожилым мужчинам, причем эти «молодые» немолодые мужья зачастую относились к своим юным женам лишь как к дорогим игрушкам. А несчастные девочки сохли по парням-ровесникам. Причем это было распространенное явление.
У наших же героев все вышло ровно наоборот. За что она его полюбила? Тут достаточно просто, Иван Степанович был умным, обаятельным и талантливым человеком с веселым и живым характером, да и по замечанию Таировой-Яковлевой, «дряхлым стариком в свои 65 лет, Мазепа отнюдь не был» и оставался молод душой. «Это была любовь, которая не знает старости, для которой нет границ. Для него эти чувства были вызовом его возрасту, а для нее стали возможностью признать его мудрость», - справедливо замечает историк Ольга Ковалевская.
На этом фоне особенно забавно читать вот такие выпады историка Костомарова в адрес Мазепы и Матроны: «Дошедшие до нас черты достаточно показывают, с одной стороны, старого развратника, прибегавшего к самым пошлым мерам соблазна, с другой стороны – очень ограниченное женское существо.» Похоже, эти двое провинились только в том, что осмелились по-настоящему полюбить друг друга! А «младая преступница» Матрона виновата только в том, что попыталась порвать вековые цепи бесправия и унижения, сковывающие женщин, и бороться за свою любовь! При этом историки, льстящие Петру, в упор не видят шокирующую личную жизнь своего кумира! Если даже не верить в версию о его гомосексуализме.
Но вернемся к личности Кочубея. Оказывается, он имел идеальное «топливо» для ненависти:
И гнева женского полна
Нетерпеливая жена
Супруга злобного торопит.
В тиши ночей, на ложе сна,
Как некой дух, ему она
О мщеньи шепчет, укоряет,
И слезы льет, и ободряет,
И клятвы требует — и ей
Клянется мрачный Кочубей.
Вот мы и дошли до самого отвратительного участника, вернее, участницы, этой истории – Любови Федоровны Кочубей, матери Матроны. Она полностью управляла своим мужем. «Роковую роль здесь играла Любовь Кочубей, женщина с сильным, но склочным характером, имя которой не раз упоминается в источниках в связи с конфликтами», - указывает Таирова-Яковлева. Сам Мазепа упрекал Кочубея в том, что тот находится в полном подчинении у своей супруги, что причиною его неприятностей – велеречивая жена его, на которую надобно бы наложить мундштук, как на лошадь. Он сравнивает свою любимую Матрону с великомученицей Варварой, убежавшей от злого отца, советует Кочубею воздержаться от мятежнического духа, угрожает, что чрез его и жены его высокомерия он доживет до какой-нибудь беды». И беда случилась на самом деле…
Примечательно, что и после возвращения Матроны домой девушка продолжала встречаться с гетманом, но родители были непреклонны и не давали согласия на брак. Писатель Богдан Лепкий повествует, что Любовь Федоровна всячески интриговала против своего несостоявшегося зятя, распуская слухи, что он не чтит православную веру, раз задумал жениться на собственной крестнице, а, следовательно, является тайным католиком. Таким образом, перед гетманом встал выбор – или отречение от власти и брак с крестницей, либо сохранение власти и отказ от личного счастья. Иван Степанович выбрал второе. По Лепкому, сделать этот выбор ему помогла сама Матрона. Но, возможно, они еще не теряли надежды быть вместе в дальнейшем. Кто знает?
Характер Любови Федоровны, тщательно вылизанный Пушкиным в поэме «Полтава», на деле был просто ужасным. Когда Матрона со слезами возвратилась от Мазепы домой, злая мать ругала и била ее, и между ближайшими родственницами вспыхивали ужасные скандалы и драки. Возникает резонный вопрос, почему Любовь Федоровна так издевалась над собственной дочерью, если даже та и была грешна? Ведь любая мать готова на все, чтобы оградить дочь от позора, а Любовь Федоровна все делала наоборот. Ряд биографов Мазепы считает, что она сама неровно дышала к красивому и обаятельному гетману, возможно даже, когда-то очень давно у них был роман. Как пишет исследователь Денис Журавлев, «дальнейшая политико-романтическая история вообще приобретает невероятное напряжение, а Любовь Кочубей выступает в роли злого гения своего мужа, которого толкает к гибели, и соперницы собственной дочери, судьбу которой безжалостно ломает...». Несколько другого мнения на этот счет придерживается Таирова-Яковлева: «Много лет Кочубей вел интриги, стараясь свалить своего давнего соперника и занять его место. Любовь уже не раз представляла себя в роли гетманши и теперь не могла смириться с мыслью, что это место займет вместо нее ее дочь. Кочубей, распаленный женой, считал себя оскорбленным прежде всего тем, что гетман дал ему почувствовать свою власть.». Мы склонны думать, что, по всей видимости, имели место оба этих фактора. С одной стороны, Любовь Федоровну мучила банальная, но сильная женская ревность, с другой – возможность захватить верховную власть в Гетманщине, чтобы руками своего мужа управлять всей гетманской Украиной! Ради этих заманчивых перспектив чета Кочубеев была готова на все. И они пошли на неслыханную подлость.
Во-первых, они попытались выдать дочь за Чуйкевича, о чем в лицо сказали гетману, но тот, конечно, не дал своего согласия на этот брак. Согласно некоторым источникам, Чуйкевич вскоре женился на родной сестре Матроны – Екатерине. Но Кочубеи не довольствовались тем, что причинили гетману сердечную боль, они строчили Петру донос за доносом, обвиняя Мазепу в казнокрадстве, государственной измене, в том, что он хочет отдать Малороссию под власть поляков, якобы он даже хотел убить Петра, а Матрону «изнасиловал блудом»(!), и Причем Кочубей настолько волновался за честь дочери, что выкрал их с Мазепой интимную переписку и отослал ее в Москву, чтобы опорочить гетмана в глазах царя. Однако государь, который и сам не чурался любовных утех, понял, что Кочубей донес на Мазепу лишь из мести, и сам выдал жалобщика гетману, перед этим приговорив к казни за клевету на Мазепу. Иван Степанович, изменив самому себе (ибо всегда щадил своих врагов), не стал миловать своего бывшего друга. Почему? Возможно, это была месть за свое разбитое сердце. А возможно, он боялся, что Кочубей своими свидетельствами помешает высокой цели по достижению Украиной независимости. А, возможно, все вместе. Но, так или иначе, Кочубей был казнен, и имперцы сделали из него икону и «мученика за русскую идею»! Зная подлость Кочубеев, их мстительность, зависть, злобу и корыстолюбие, читать такое особенно смешно. Наиболее адекватно характеризует героя один из критиков поэмы «Полтава», Ф. В. Булгарин: «Кочубей не из любви к отечеству пишет донос на Мазепу, а из мщения, за похищение своей дочери… Кочубей представлен ниже самого Мазепы, ибо гетман открыл тайну свою Кочубею, как другу, и честно требовал руки его дочери, прежде нежели решился похитить ее из родительского дома, не насильно, но по доброму согласию. Даже бунт произвел Мазепа, следуя общему мнению войска, как сказано в поэме. Напротив того, Кочубей представлен в самом черном виде, злобным, мстительным, вовсе чуждым дел отечественных, претерпевающим пытку, чтоб не открыть сокровищ, а между тем сознающимся в небывалых
