Глава пятая. Встреча с любимой
Чем ближе Семен Семенович подъезжал к дому Екатерины Николаевны, тем тревожнее ему было на сердце. Как его примет любимая? Может быть, до нее дошли слухи о том, что он оказался в психиатрической лечебнице. Что если она уже вышла замуж? Шиманский стал ругать себя за малодушные сомнения, приличествующие подростку, но не ученому мужу. И тут Семену Семеновичу пришла в голову новая мысль. Он остановил извозчика и попросил его заехать по пути в городскую управу. Он повторял про себя: «Только бы мой приятель в управе был на месте». Если бы тот подтвердил запрос Семена Семеновича о местожительстве девицы Строговой, то это послужило бы основанием для уверенности в том, что он действительно встречался с Екатериной Николаевной у нее дома в декабре 1915 г. Однако на месте работы в управе приятеля не оказалось. Там ему сказали, что уже как полгода он находится в действующей армии. Пришлось Семену Семеновичу ехать к Строговой, не развеяв своих мучительных сомнений. И все же то, что он знал, куда путь держать, было добрым знаком, указывающим на то, что не все из того, что он помнил, можно было подвергнуть сомнению.
Уже подъезжая к дому любимой, Семен Семенович, заметил ее знакомый силуэт. Она с какой-то дамой повернула на другую улицу. Он стремглав спрыгнул с возка и не упал, не поскользнулся, - это была хорошая примета. Завернув за угол, он закричал вслед спешащим дамам: «Екатерина Николаевна, подождите»! Они в удивлении обернулись, но увидев его, развернулись, и стали быстро удаляться от опешившего Семена Семеновича. Но Шиманский не был бы Шиманским, если бы не последовал за ними. Он перегнал их и встал перед ними. В спутнице девицы Строговой он признал ее злосчастную тетушку.
- Здравствуйте дорогая Екатерина Николаевна! Мое почтение Дарья Павловна! Если бы вы знали, как я рад вас видеть!
- Если бы вы знали, господин хороший, как мы не рады вас видеть, то не приставали бы к нам, как назойливый гимназист! – передразнила Дарья Павловна незадачливого влюбленного.
- Ругайте меня, Дарья Павловна, ругайте, - я это заслужил, - стал себя бить в грудь Семен Семенович.
- Тетя, кто этот господин? Я его знать не знаю, - сказала Екатерина Николаевна, смерив Семена Семеновича пренебрежительным взглядом.
- И в самом деле, кто вы? – спросила со злорадством Дарья Павловна.
- Я, я Семен Семенович Шиманский, - машинально сказал несчастный.
- И что?
- Как что? Неужели вы, Дарья Павловна, не помните, как я у вас гостил в Ялте в 14 году?
- Я помню одного… уже немолодого господина, который соблазнил мою племянницу, а потом бросил ее.
- Это был Я. Каюсь. Но со мной произошла странная история. Екатерина Николаевна! Прошу у вас прощения и предлагаю вам руку и сердце, - выпалил Семен Семенович, ибо он не мог больше это держать в себе, и упал перед своей любимой на колени в снежный кисель, склонив повинно голову.
Дамы весело рассмеялись, обошли Семена Семеновича стороной, и Екатерина Николаевна бросила на прощание: «Что за жалкая комедия. Вульгарный паяц»!
- Дарья Павловна, посмотрите, - этот клоун мне запачкал шубку грязью.
- Не обращай внимания, моя дорогая, на городских сумасшедших. Да, да, сумасшедших, - эти слова уже предназначались для ушей Семена Семеновича.
Прохожие, проходя мимо, отпускали в его адрес шутки, но никто из них ему не помог подняться с колен. Семен Семенович затемно пришел домой. Он не помнил, какими улицами шел: ноги сами его привели к родному порогу. Только дома его никто не ждал. Он сразу прошел в кабинет и, не снимая пальто, повалился на диван. Лишь утром, когда пришла прислуга, он разделся и прошел в спальню. Встав с постели в полдень, Семен Семенович принял ванну и велел подать завтрак в кабинет. Вместе с едой ему принесли в кабинет почту. Разбирая почту, он обнаружил неподписанное письмо. В письме незнакомым женским почерком была написана короткая просьба: «Семен Семенович! Не могли бы вы встретиться со мной завтра в 18 часов у входа в известный вам театр Зимина».
Сердце у Шиманского, как говорят в таких случаях, екнуло и застучало часто. Письмо его взволновало, - дело не обошлось без интриги. Почерк незнакомки не походил на почерк ни Екатерины Николаевны, ни Дарьи Павловны, - он знал их почерк. Может быть, письмо написала Вера Павловна, мать девицы Строговой? В это верилось с трудом. Тогда кто такая, эта незнакомка, которая намекает ему на несостоявшуюся встречу с Екатериной Николаевной? Семен Семенович терялся в догадках. Он был уверен в одном, - в том, что все, что он помнил, было на самом деле. Это подтверждало таинственное письмо. Оно помогло ему странным образом примириться со своим некрасивым поступком в Ялте. Может быть потому, что отвлекло на себя его внимание.
Еще не было восемнадцати, как он уже стоял на часах у входа в театр Зимина. В этот день театр пустовал, и на улице встречались только редкие прохожие, которые не останавливались и спешили по своим неотложным делам. Уже темнело. Когда Семен Семенович услышал за спиной быстрые шаги, он застыл. Застыли и шаги.
- Здравствуйте, милый Семен Семенович! – услышал он знакомый голос. Это был голос Екатерины Николаевны. Семен Семенович не мог пошевелиться.
- Ну, же, Повернитесь ко мне лицом. Или вы мне не рады?
- Как вы можете так говорить, Екатерина Николаевна, - наконец, ответил Семен Семенович, с усилием повернувшись лицом к своей любимой.
Перед ним стояла несравненная Екатерина Николаевна Строгова. Она улыбалась именно ему.
- Какая вы красивая, Екатерина Николаевна, как «гений чистой красоты».
- О, какие у вас высокие сравнения. Вам, Семен Семенович, осталось только назвать меня «Премудрой», чтобы я оказалась в сказке. Я обыкновенная женщина. Зовите меня просто «Саша».
- Почему Саша?
- Мне так нравится. Или этого вам мало?
- Что вы, такое прекрасное имя.
- Так звали вашего поэта.
- А меня, Саша, зовите «Семой».
- Сема? Какое странное, но доброе имя. Выходит мы, как дети: Саша, Сема. Смешно, да?
- Нет, почему? Совсем наоборот. Нет, не то. Признаюсь, вам, Саша. Я давно не чувствовал себя, так хорошо. Так хорошо было только в детстве среди родных.
- Можно вам предложить руку?
- Извольте, - ответила просто Саша, и они пошли по улице, все равно куда.
- Саша, помните, как мы договаривались с вами встретиться именно на этом месте год назад?
- Да, вы меня приглашали на оперу Римского-Корсакова «Царская невеста». Знаете, Сема, а мне очень нравится эта опера. Я бы хотела сходить на нее с вами. Но ее больше не дают в Москве.
- Почему же тогда вы не пришли на встречу?
- Сема, давайте не будем вспоминать тот год. Он был для меня тяжелым. Да, и вас он не пожалел.
- Саша, вы знаете, что со мной случилось?
Они остановились. Саша посмотрела ему в глаза, а затем поцеловала онемевшего Семена Семеновича в губы. Поцелуй был таким проникновенным, что Шиманский покачнулся. Чтобы не упасть, он обнял свою любимую за стройный стан, но она ловко вывернулась из его объятий.
- Сема, не надо. Вы же не хотите, чтобы пропало обаяние сказки. Это был детский поцелуй.
«Ничего себе детский. Самый что ни на есть взрослый» - подумал про себя Семен Семенович.
- Сема, о чем вы сейчас подумали?
- Как о чем? О том, что вы поцеловали меня как дитя.
- Как вы двусмысленно выражаетесь. Нет, не об этом вы подумали.
- Тогда о чем?
- О том, что это был не детский, а взрослый поцелуй.
- Саша, вы телепат?
- Разумеется, как выражается наш общий знакомый, - призналась Саша.
- Кто это: Не…
- Остановитесь. Довольно, - я сама виновата. Лучше давайте поговорим о телепатии. Знаете, Сема, те, кого люди называют телепатами, умеют прислушиваться к словам своих собеседников. Вот вы переспросили. О чем это говорит?
- О том, что я соврал?
- Верно. Теперь понятно? Да, я умею целоваться. Это говорит о том, что я испорченная женщина, так, Сема?
- Нет, что ты… что вы, Саша. Мне очень понравилось. Можно я вас поцелую?
- Нельзя, Сема. Мужчина это делает без спроса. А вы спросили. Так нельзя, не по правилам.
- И что делать?
- Ничего. Пока ничего. Сема, я надеюсь, вы прилежный ученик. Недаром вы стали учителем философии.
- Причем тут это?
- В том то и дело, что ни при чем. Вот мы и пришли. Тут не далеко до моего дома. Я дойду сама.
- Нет, Саша, я не пущу тебя. На улице темно и не ровен час, ты можешь наткнуться на лихого человека.
- Сема, что за тон? И потом вы не находите, что злоупотребляете русским «ты»?
- Я учусь у вас.
- Какой вы Сема софист. Не бойтесь за меня, а бойтесь за лихих людей.
- Саша, мне с вами не страшно.
- Вот это правильно. Сема, вам есть о чем подумать.
- Когда же мы встретимся снова?
- Когда придет время.
- Как я об этом узнаю?
- Как сегодня. Я вам напишу.
- Что если вам тоже я буду писать?
- Исключено.
- Почему?
- Догадайтесь сами. До свидания, милый Сема. Я вам обязательно напишу.
В ответ Семен Семенович быстро поцеловал Сашу в губы. Она не отстранилась, но затем мягко его оттолкнула и, развернувшись, скрылась в сумеречной темноте.
Семен Семенович стоял несколько минут на месте, переживая случившееся. А потом тоже пошел своей дорогой домой. Два поцелуя, сложившись вместе, горели на губах Шиманского. Он заново переживал все мгновения их встречи. Но содержание их разговора еще не стало предметом его размышлений.
Только попав домой, Семен Семенович призадумался. Он стал медленно прокручивать весь разговор с Сашей. Первый вопрос напрашивался сам собой: Почему Саша, а не Катя? Семен Семенович полагал, что лучший способ проверки истинности любого выражения – это постановка себя на место говорящего. Что было бы, если бы он попросил называть себя, например, Львом, а не Семеном? Вполне вероятно, что Екатерина Николаевна сочла бы его ненормальным. И правильно бы сделала. Что из этого следует? Естественно то, что либо это не Екатерина Николаевна, а ее неведомый близнец, ведь она так на нее похожа и фигурой, и лицом, и голосом, либо это сама Екатерина Николаевна, но тогда она безумна. Однако Саша производила впечатление умной женщины. Семен Семенович думал, что если бы у Екатерины Николаевны было раздвоение личности, то оно все равно сказалось бы в ее словах, и, наконец, в поведении. Между тем она вела себя как нормальная женщина. И все же, такого рода нормальные женщины легко переходят в разряд роковых.
Не добавило уверенности в подразумеваемом и мешало прояснить ситуацию и то, что Саша намекнула на их общего знакомого, склонного часто употреблять глагол «разумеется». Вероятнее
