И почему она назвала Александра Сергеевича «вашим», - только ли потому что он сравнил ее с образом поэта?
Еще Семен Семенович обратил внимание на то, что при встрече Саша легко стала своей, родной, но потом запустила в него свои коготки и не отпускала до самого расставания. Иными словами, ему показалось, что она вела себя с ним как кошка с мышкой. Такого обращения прежде не было. Там, на курорте, Екатерина Николаевна была иронична, но вела себя с Семеном Семеновичем как младшая со старшим. Теперь же она держала себя с ним свысока, как это иногда бывает у молодых, которые в дерзкой своей самонадеянности опекают старших, или в отношении так называемых «нормальных» к «ненормальным».
И, последнее, - Семен Семенович все боялся хоть что-нибудь пропустить из непродолжительного разговора с Сашей, - ее признание в том, что она знает о том, что как тяжело дался ему тот год, и что не менее тяжел он был для нее. Воспоминание о былом вновь поставило его перед вопросом о том, как, каким образом Саша оказалась в чулане, а он, не дождавшись ее, заснул. При этом он очнулся от сна, лежа на гостином диване на простыне под одеялом. Ведь не он сам себе приготовил постель. Тогда кто? Саша или Екатерина Николаевна? Но она сидела в чулане. Или она позже попала в чулан?
На этих мучительных воспоминаниях оставим, любезный читатель, нашего героя. Негоже вас утруждать столь подробными и скучными описаниями. Такое под силу только несчастным философам, которым только дай повод для размышлений, так они скоро из мухи собственного мнения сделают слона публичного значения.
Глава шестая. Долгожданное письмо
Семен Семенович ждал письмо от любимой. А оно все не шло и не шло. Он порывался броситься к ней домой. Но, вспоминая хамский прием, тут же остывал, объясняя себе невозможность посещения злополучного дома тем, что его не хотят там видеть, - и не важно, по какой причине. К тому же сама Саша его предупредила о нежелательности такого посещения. Возможно, препятствием для оного могла быть Дарья Павловна. Ведь именно после ее неожиданного появления в доме Саши Семен Семенович почувствовал тупую боль в затылке и чудесным образом оказался в плену. Найти объяснение такому магическому обращению времени и места он до сих пор не мог. Он понимал, что, может быть, он не там ищет или ищет не то, что нужно.
Между тем на дворе стоял конец февраля 1917 г. и в столице начиналась революция. Жалкий царь отрекся от престола. Так бездарно и глупо пала монархия. Семен Семенович не испытывал к павшему монарху ни малейшей симпатии и вообще мало придавал значения дворцовому перевороту, который спустя несколько дней буржуазные агитаторы раздули до циклопических размеров всенародной революции. Шиманский был неглупым человеком и прекрасно понимал, что вопрос власти есть вопрос не ума или не-ума, но желания поживиться за чужой счет, получив удовольствие от унижения большинства кормильцев. Таково существо власти, независимо от того, чья власть имеется в виду: монарха, олигархов или народа. Причем под народом при так называемой «демократии» понимается не весь народ, а только народ, представленный во власти, то есть, правящий слой. При феодальной монархии народом является дворянство, при буржуазной демократии – буржуазия, разумеется, крупная буржуазия и меньше всего средняя. О мелкой буржуазии и речи нет, ибо она имеет тенденцию превращаться в пролетариат.
И вот, как-то раз, выйдя на улицу, он увидел демонстрацию, среди участников которой он увидел знакомое лицо Саши, поравнявшись с ним, она замахала ему рукой, и он присоединился к демонстрантам. На лице ее горел румянец, она возбуждено говорила Семену Семеновичу, что они идут к Кремлю выразить свой протест против продолжения войны с немцами. Семен Семенович чувствовал себя не в своей тарелке среди протестантов, ибо таким путем войну не остановить, но вполне можно навлечь на себя беду со стороны власти уже не царя, но его преемника – Временного правительства – по вопросу о войне. Он был вынужден гримасничать, чтобы не обидеть Сашу, и, пока не случилось непоправимое, попробовать вывести ее из толпы протестующих. Но это трудно было сделать. Недалеко от Кремля на Воздвиженке им путь преградила шеренга солдат, вставших поперек улицы. И вдруг с Моховой на них выехал эскадрон казаков, которые нагайками и шашками стали разгонять авангард демонстрантов. Демонстранты бросились врассыпную. Побежали и Семен Семенович с Сашей. И тут они услышали предательские выстрелы солдат в спины протестующих.
Вдруг впереди Шиманского упала девушка, схватившись за голову. Пробегая мимо нее, он посмотрел и увидел, как на нем остановился ее взгляд, потускнел и глаза закрылись. Из-под копны каштановых волос несчастной демонстрантки заструилась алая кровь, забрызгивая только что выпавший чистый снег. Рядом был подъезд. Шиманский оглянулся назад и заметил скакавшего на них казака, размахивавшего своей шашкой направо и налево. Саша потянула его за рукав, и они бросились к спасительному подъезду. Чудом они успели до него добежать. И все же казак успел сбить с него бобровую шапку и погрозил им кулаком. Он уже хотел спешиться. Как раз в это время кто-то из демонстрантов запустил ему камнем по голове. Тот упал. Шиманский смотрел через подъездное стекло на серые спины протестующих, в остервенении избивающих кричавшего казака ногами. «Так тебе, гнида, и надо»! – про себя подумал Семен Семенович. Но тут другие казаки, увидев как горожане обижают их станичника, пустились через толпу во всю прыть на хрипящих рысаках.
Стоявшая за спиной Семена Семеновича, Саша коротко сказала: «Немедленно наверх» и побежала вверх по лестнице. Было бесполезно стучаться в двери, все равно никто бы их не открыл, - кому нужна чужая беда. Они добежали до верхнего этажа, который заканчивался лестницей на чердак. Семен Семенович попросил заколку у Саши и через минуту открыл навесной замок на чердачной двери.
- Ловко, - заметила, улыбаясь, Саша.
- Детские шалости. Вот помню…
- Тише. Кто-то поднимается по лестнице.
Внезапно раздались выстрелы у входной двери и послышались крики людей на первом этаже.
- Иди сюда, падаль, - дико заорал казак.
Семену Семеновичу показалось, что он обращается именно к нему и рефлекторно сжал пальцы в кулак. Однако угроза была обращена к кому-то другому, ведь он с Сашей спрятался за чердачной дверью, которой было не видно с нижних этажей. Вот этот другой, настигнутый шашкой, опустившейся со свистом на его голову, не успел вымолвить и слова, как что-то покатилось вниз по ступенькам с пугающим стуком, а тело уже без головы перевернулось через перила и полетело в лестничный пролет. Семен Семенович инстинктивно закрыл рот Саши, с ужасом смотревшей на происходящее из дверной щели.
- Я же сказал, будь лаской и подойди сюда. Эх, Расея! – бросил на ходу безжалостный казак, поднимаясь до верхнего этажа. Не заметив ничего подозрительного, он опустился ниже. Затем скрипнула дверная дверь, хлопнула и все затихло.
Прошло полчаса. Семена Семеновича бил озноб то ли от случившегося, то ли от холода на чердаке. Саша прижалась к нему как озябшая птичка и повторяла: «За что»?
- За все хорошее. Так всегда бывает. Вспомните, Саша, Французскую революцию с беспощадной диктатурой якобинцев. У нас, у варваров, это будет куда кровавее. Ладно, пошли.
- Может быть, еще подождем?
- Чего? Мы тут больше ничего не высидим.
В этот момент на нижнем этаже скрипнула дверь и кто-то прокричал: «Ироды проклятые»!
Другой голос заметил: «Да-а, придется стены оттирать от крови».
- Спускаемся, - сказал Семен Семенович и повел Сашу вниз по лестнице. Двери от шума шагов немедленно со стуком закрылись. На первом этаже ничком лежало несколько мертвых тел демонстрантов. Когда они вышли из подъезда, то не могли не заметить, что мостовая усеяна телами погибших. В сумерках Семен Семенович не мог найти глазами среди них тела запомнившейся ему упавшей девушки. Он только убедительно сказал: «Вы как хотите, Саша, но я вас никуда не отпущу. Здесь рядом я живу. На улице, как вы видите, не безопасно. Поэтому пойдем ко мне домой». Саша молча кивнула в знак согласия. На их счастье, они добрались до дома без приключений.
Оказавшись дома, Саша обрадовала Семена Семеновича тем, что нашла его дом уютным и теплым. Она сказала, что его хранит добрый дух. Семен Семенович порывался задать в лоб вопрос о том, а какой дух хранит ее собственный дом, но так и не решился, ожидая не то, что услышать нечестный ответ, но скорее увидеть фигуру умолчания. Правда, как увидеть глазами то, что предназначено для ушей, пытающихся услышать то, что бессловесно. Саша внимательно посмотрела на Семена Семеновича.
- Сема, скажите честно, что вас притягивает в том доме, в котором я живу?
- Я не могу взять в толк два обстоятельства, имеющих ко мне прямое отношение.
- И какие это обстоятельства?
- Мое первое появление в вашем доме привело к тому, что я очутился в гостиной укрытым одеялом, а вы просидели закрытой всю ночь в чулане. Как это объяснить?
- Семен, и это вы называется тем обстоятельством, которое вас до сих пор тревожит? Нет ничего проще в том, чтобы дать ему простое объяснение. Вы банально заснули в гостиной в кресле. Я думаю, виной было ваше падение на мостовой. Поэтому я позаботилась о том, чтобы вы прилегли на застеленный диван. В поисках подушки я зашла в чулан и нечаянно прикрыла за собой дверь. Сколько я вас ни звала на помощь, вы так и не явились. И понятно почему. Там я, в конце концов, заснула, следуя вашему примеру. Остальное вы знаете.
- Больше дома никого не было?
- Семен Семенович, о чем вы говорите! - сказала взволнованно Саша.
Семен Семенович сразу почувствовал, как напряглась Саша. Ей явно не нравился его вопрос.
- Странно Саша, Вы даже перестали меня называть «Семой» и перешли на отчество. Если не хотите, то и не говорите. У вас, видимо, есть причины избегать такого рода вещей.
- Семен, на что вы намекаете? Я никак не могу понять.
- Саша, я не намекаю. Я просто хочу научиться вас лучше понимать.
- Если вы этого хотите, то не сомневайтесь в моих словах.
- А я в них и не сомневаюсь. Только помните наш разговор в Ялте относительно Дарьи Павловны?
Как только Саша услышала упоминание имени своей тетки, она тут же изменилась в лице. Было заметно, что это изменение было не в лучшую сторону. Но она сделал над собой усилие и только сказала: «Нет, не помню».
- Хорошо, Саша, я вам напомню.
И Семен Семенович вкратце передал Саше содержание их разговора в доме Дарьи Павловны.
- Семен, я, конечно, не должна так говорить, но вы в своем уме?
- Саша, вот ты опять сердишься. Не сердись. Я и сам, покинув Ялту, разуверился в том, что ты инопланетянка. Мне показалось вдруг, что вы, ты и Дарья Павловна, меня разыграли.
- Семен Семенович, вы знаете, не то говорите. Ладно, я инопланетянка.
