чего состоит, и, наконец, то, для чего оно нужно. Нужно ли вообще.
Между тем то, что мы встречаем в университете, не редко бывает лишь поверхностным знакомством с предметом, директивно установленным к усвоению без размышления. Причиной тому является то, что первокурсники приходят из гимназии способными только читать, а читают они не для того, чтобы вникнуть в само чтение, для чего необходимо от него отстраниться с целью осознания разницы между внутренним содержанием вложенного в текст предмета и формой композиции его представления, но лишь для того, чтобы повторить про себя, только писать, записать знаки, чтобы буквально их запомнить, заучить, вместо того, чтобы через запись увидеть умом, узреть как излагает автор текста то, что знает, пряча от самого себя за своим знанием то, как он думает об этом, и, наконец, только считать, утверждать и отрицать, складывать и раскладывать, измерять и наблюдать лишь за предметом, а не за тем, как он представляется, на каких условиях является познающему сознанию. Здесь необходимо еще думать, а не только читать, писать и считать. Для этого одного научного рассудка мало. Требуется еще и философский разум, интеллект, логика и понимания как интеллигибилия. Но для его пробуждения требуется художественная фантазия, творческая медиумичность и душевная интуиция, а также воля к осмыслению, решимость мыслить смысл.
- Семен Семенович, сколько много лишних слов. Мечите реже, да точнее. Этак вы умножите не только слова, но и сущности. Как это вы все разом взяли. Удержите ли?
- Согласен. Трудно удержать. Скрепой удержания мыслей у предмета может быть искомый смысл. Направленность на него и есть сознательность. Но ее нужно не просто бездумно повторить, а осмысленно породить. Для чего требуется как интуиция, проницательность, так и воображение, творческая фантазия, которой необходимо отдаться, оставив путь к отступлению на данные рефлексией позиции.
- Хорошо, Семен Семенович. К сожалению, мне необходимо идти на обязательные лечебные процедуры. Понимаете ли, возраст.
- Я все прекрасно понимаю. Утомил я вас. Пора подышать свежим воздухом.
Собеседникам больше нечего было сказать друг другу. Семен Семенович пребывал в тягостном расположении духа: он никак не ожидал услышать от милейшего доктора такого убийственного диагноза. Ему, считавшему себя одним из тех, кто отличался отменным здравомыслием, было в нем отказано и объявлено, что он ненормальный. Но беда не приходит одна. Когда наш герой отправился на прогулку на городской пляж, то случайно встретил у воды Елену Николаевну в купальном костюме, с неподдельным восхищением смотревшую на атлетически сложенного молодого человека. Подойдя к ним поближе, он услышал всего несколько фраз, которые своей откровенной банальностью заставили его удалиться восвояси. Семен Семенович с горьким сожалением подумал о своем романтическом настроении в поезде и потерял к былой спутнице всякий мужской интерес, поняв, наконец, как мало надо молодой женщине для счастья: наличия загорелого мускулистого самца своего возраста.
В расстроенных чувствах, кляня свою глупость, погнавшую его за тридевять земель от родного дома за призрачным отдохновением от надоевшей ему скучной работы с неблагодарной студенческой публикой, московский философ шел по направлению к дому Дарьи Павловны.
- Что я здесь забыл? – спросил себя Семен Семенович, поднявшись на веранду дома.
На ней никого не было. Он решил присесть на диване и передохнуть от нервного напряжения тяжелого дня. Но забыться ему помешал еле уловимый, но настойчивый шум за стеной. В раздражении он решил проверить, что ему мешает. За стеной оказалась комната самой Дарьи Павловны. Семен Семенович уже решил отправиться в свои покои, когда дверь в комнату хозяйки неожиданно дрогнула и приоткрылась. Наш философ осторожно подошел к приоткрытой двери и позвал Дарью Павловну. Но никто не откликнулся на его зов. Тогда он вплотную подвинулся к самой двери и открыл ее пошире. Раздался предательский скрип, и Семен Семенович непроизвольно зажмурился от смущения, понимая, что без приглашения заходит в спальню хозяйки дома. И все же, чего ему смущаться, ведь он позвал хозяйку прежде, чем входить в ее покои? В спальне никого не было. Мало того: пропал сам неприятный шум, который заставил его войти в чужую спальню. Когда он уже выходил из спальни, в дверях, за своей спиной он услышал опять странный и неприятный звук. Полуобернувшись, он краем глаза уловил движение.
То, что он увидел, привело его в ужасное состояние: на его глазах мгновенно, казалось бы, из ниоткуда появилась Дарья Павловна. Такое дьявольское действо не могло не потрясти любого человека. Но окончательно добила Семена Семеновича моментальная пауза, в течении которой из судорожного мельтешения частей тела, - головы, рук, ног и туловища, - возникла обычная, нормальная женщина. Сам мгновенный процесс появления Дарьи Павловны из не-бытия был похож на синематографический аттракцион картинок, в ускоренном темпе мелькания которых рождается неподвижная картина представления. Только здесь имело место некоторое рассогласование последовательности картинок, рассинхронизация кадров представления. Было так невыносимо жутко наблюдать возникновение живого существа из механических нервных подергиваний куклы, что Семен Семенович не мог сдержаться и не показать всем своим видом ощущения животного страха, первобытного неизбывного ужаса от того, свидетелем чего он невольно стал.
Вдруг за своей спиной он услышал недоуменный возглас Екатерины Николаевны, встревоженной немой сценой откровенного потрясения Семена Семеновича и еле скрываемой неловкости Дарьи Павловны.
- Что случилось?
- Да, ничего особенного. Просто Семен Семенович меня застал врасплох, - ответила спокойно Дарья Павловна, смотря в глаза своего визави.
- Я… я задумался и вошел не в свою комнату, - неубедительно стал объяснять свой поступок Семен Семенович. Он ни словом не обмолвился о том, что на самом деле его привело в столь ужасное состояние духа. Воспользовавшись паузой, он добавил, - как я страшно устал.
- Да. в самом деле, Семен Семенович, вы неважно выглядите. Вам лучше всего прилечь отдохнуть. Я к вам позже загляну, чтобы поговорить о нашем недоразумении, - многозначительно пообещала Дарья Павловна, сверкнув своими пронзительно серо-голубыми глазами.
Обещание дамы привело Семена Семеновича в дурное расположение духа. Он итак настрадался. А теперь придется опять вспоминать то, что он хотел забыть, оправдывая свой страх перед неведомым или раскаиваясь в том, что оказался невольным свидетелем настоящего феномена, виновницей которого явилась сама Дарья Павловна.
Оказавшись в своей комнате, Семен Семенович, утомившись после пережитого волнения, прилег на диван и забылся. Ему снилось, как он идет по пустынной московской Мытной улице. Вдруг из Арбузовского переулка на улицу молча вышла большая серая масса народа и стала медленно, но неуклонно наступать на него. У него появилось паническое настроение забежать куда-нибудь в укромный уголок и там спрятаться от угрюмых людей, угрожающих его втоптать в уличную брусчатку. Когда толпа серых людей, запрудивших всю Мытную, стала его догонять, то гулкое эхо их шагов, перегнало его, отдаваясь болью в его ушах. Эта пульсирующая боль заставила его проснуться. Но как только он открыл, то тут же наткнулся своими глазами на проницательный взгляд стоявшей над ним как сама судьба Дарьи Павловны.
И тут Семену Семеновичу стало не по себе. Он вдруг понял, что его знакомая настоящая ведьма. Ему померещилось, что Дарья Павловна есть та самая панночка из «Вия» Николая Васильевича Гоголя, какой он себе представлял, когда впервые прочитал еще в детстве эту страшную повесть. Он подумал о том, что она специально пришла, чтобы запрыгнуть ему на спину и, используя его вместо ступы, пуститься в свой полет на шабаш ведьм на Лысой Горе.
Но наваждение тут же исчезло, и перед ним снова появилась лучезарная Дарья Павловна. Она сидела на диване в его ногах и ласково смотрела на него, как ни в чем, ни бывало, мило его отчитывая.
- Семен Семенович, что с вами? Я вас не узнаю. Странно, вы реагируете на меня как испуганный, неуспевающий гимназист на классную даму, делающую ему замечание о правилах языка и хорошего тона. Право, я не такая страшная, как вам кажется.
- Извините меня, Дарья Павловна. Мне вдруг показалось, что это не вы, а…
- Неужели, Семен Семенович, я так стара, что похожа на ведьму? – пошутила хозяйка, посмотрев ему прямо в душу.
От этого очаровательного взгляда наш бедный герой смешался и «поплыл», не ведая куда. Ему казалось, что пленительная кудесница несет его на своих руках в неведомый чертог далекого будущего. Он чувствовал всем своим существом полную власть над собой Дарьи Павловны.
- Дарья Павловна, зачем я вам? Вы меня съедите и не подавитесь, - неожиданно для себя подумал Семен Семенович, до конца не вполне уверенный, что только подумал, а не сказал вслух.
- Нет, что вы, Семен Семенович, я не такая жадная, как вам кажется – сказала певучим голосом прекрасная вдова.
У Семена Семеновича было такое чувство, что его очаровательная собеседница разговаривает с ним не губами, а глазами. К нему невольно пришла мысль о том, что может быть не правы противники телепатии, отказывающие ей в существовании. К своему стыду, «бедный философ» признался себе, что и он сам прежде грешил против телепатии. Но тут его размышление прервал голос Екатерины Николаевны, звавший Дарью Павловну.
Пленительная хозяйка, извинившись и ласково улыбнувшись на прощание Семену Семеновичу, покинула комнату, оставив его наедине со своими тревожными мыслями. Как змея к нему в сознание заползла темная мысль, о том, почему Дарья Павловна стала вдовой. Неужели она «черная вдова»? Что она сделала со своим бывшим мужем: выпила из него капля по капле кровь или просто-напросто съела его сердце? Он сделал над собой усилие, чтобы больше не фантазировать, а то больное воображение могло завести его в опасные края сознания, где оно переходит в подсознание. Однако тревога не проходила. Понимая, что она питает его воображение, Семен Семенович стал думать о Екатерине Николаевне, чтобы отвлечься от безумных мыслей.
«А не послушать ли мне то, о чем говорят Екатерина Николаевна с Дарьей Павловной? Может быть, мне станет ясно, что здесь творится», – сказал себе Семен Семенович, и осторожно вышел из своей комнаты и пошел по направлению к приглушенным женским голосам. Послушаем и мы, любезный читатель, что услышал любопытный Семен Семенович, приложив ухо к прикрытой двери в спальню Екатерины Николаевны. Я надеюсь, что нам не очень будет стыдно за подслушанный разговор двух милых дам.
- Тетушка, как ты выносишь такую жару?
- … (Семен Семенович не разобрал, что сказала в ответ своей племяннице Дарья Павловна)
- Да? И помогает? Попробую. Спасибо за совет. Да, кстати, а почему было такое испуганное лицо у нашего «домашнего философа»? Вы что, его
