ЗА ПОРОГОМ СМЕРТИ

пойду, схожу и посмотрю, что с ними случилось, - предложила девица.
      - Не ходи туда, там ждут страшные звери, - предупредил ее Пьер.
      - Устами младенца глаголет истина, - заметила старушка, расцепив пальцы на коленях.
      - Их там уже нет. Теперь совсем нет. Они сами виноваты, - вынесла свой приговор Вероника.
      - Вам же уже ясно, что мы находимся не в своем мире. Для него мы мертвы. Живы ли мы для этого, - не могу сказать со всей уверенностью. Может быть, мы живы настолько, лучше сказать, мертвы настолько, насколько можно жить для другого мира?
      -  Я не совсем поняла, что вы сказали, Велес Велемирович, но мы пока живы здесь, не там, в нашем мире, - заметила Вероника.
      - Дядя, а вы китаец? – встрял в разговор Пьер, вероятно, для того, чтобы на него обратили внимание.
      - Нет, я тибетец. Ну, что ж, давайте познакомимся. Меня зовут Дордже.
      Так я узнал, что мать Пьера зовут Агнессой, девицу – Денизой, старца – Хансом Рейнгольдовичем, старика с палкой – Леонардом Пирпонтом-младшим, старушку – Милой.
      - Странно, мы представляем разные национальности. Но понимаем язык друг друга, - отметил я, удивившись.
      - Ничего удивительного, - резонно возразил Ханс Рейнгольдович, - ведь мы на том свете. Должны же мы чем-то отличаться от тех, кем были прежде, до нашей смерти. В мире мертвых возможно один язык. Как говорят в народе: «Пускай мертвые погребают мертвых». То же самое и с языком: пускай мертвые говорят с мертвыми. Это язык мертвых.
      - Одно могу сказать: говорим мы на разных языках, но понимаем друг друга, - уточнил Лео Пирпонтович-младший.
      - Вы вдумайтесь, что говорите: язык мертвых!? Мертвые молча лежат в могилах, мы же разговариваем. Мы живые. Не важно, где мы находимся, все равно мы живые, - возразила Мадо.
      - Я вот, что подумал: вчера я почувствовал, что со мной завтра произойдет нечто неожиданное, из ряда вон выходящее. И об этом я прочитал в своем гороскопе. И оно случилось строго по гороскопу. Значит, наша жизнь здесь связана с нашей жизнью там. Интересно, как работает астрологический гороскоп? – задался вопросом Дордже.
      - Как как? Никак. Я не верю в гороскопы, - убежденно сказала Агнесса.
      - Мама, мне тетя цыганка говорила, что звездочеты считают по звездам, - заметил робко Пьер.
      - И ты туда же. Что бы ни сказала, - обязательно нужно сказать против.
      - Ну, мама.
      - Не болтай ногой, - ты запачкаешь брюки дедушке.
      - Ничего, ничего, пускай, - примирительно сказал Лео Пирпонтович-младший.
      - Пьер прав, - вступила в разговор Вероника. – Нам в школе говорили, что астрологи не правы: они гадают по звездам, предполагая, что звезды зависят друг от друга, а мы зависим от звезд. Но между звездами и нами свет может лететь так долго, что это превосходит сроки гаданий. Они просто несоизмеримы. Учителя по-своему правы. Но что если мы проецируем на звезды наши ожидания? В результате это не реальные звезды, а их проекции в нашей душе. Эти проекции, так или иначе, эмоционально окрашены и означают что-то важное для нас: хорошее, плохое или нейтральное. Важны как раз соответствия между нашими проекциями. Ведь есть же между ними некоторые повторения, периодические регулы.
      - Во дает, Вероника. Шпарит как заправская ученая, - оценила Дениза по достоинству предположение Вероники.
      -  Проще нельзя говорить, чтобы другим было понятно? - заметила Агнесса.
      - Ясно одно, что ничего не ясно. Я в свою очередь подумал о том, что умирает что, а не кто, - заявил я.
      - Поясните свою мысль, Велес, - потребовал Ханс Рейнгольдович.
      - Мы умираем телом, не душой, если душа есть Я. В жизни на место Я становится каждый из нас. Можно сказать, что Я – это принцип, вечная форма, которая накладывается на материю, оформляет ее как материал, вернее, наполняется временным содержанием нашей материальной жизни. Люди – конечные, смертные существа. Я живет жизнью смертных, заполняясь событиями их жизни. Мы оживляем Я. Без нас Оно есть пустая форма. Я как пустая форма есть то, что психологи называют «бессознательным». Это определенный уровень развития мира как всего в целом. В ходе эволюции мира он становится разумным. В нем появляются такие существа, между которыми распределяется Мировое, Космическое Я как разумный принцип. Это Космический Разум. Он оживает в людях и в других разумных существах, ниже или выше по степени разумности людей. Самых разумных существ мы называем «богами». В них аккумулируется разум. В концентрированном виде разум как уже «премудрость» становится духом. Бог является Премудрым. Его Премудрое и есть Дух. Он главный дух или просто Дух. Когда люди считают, что Бог един и есть Дух, то всех прочих богов они уже называют «ангелами» и «демонами» в зависимости от того, расположены или не расположены они к людям.
      Так вот мы сознательные существа. У нас разумное начало – Я – идентифицируется нами как мы сами. Мы разумны, но мы не есть сам Разум. Как таковой Разум сверхсознателен в том смысле, что он превосходит границы нашего сознания.     
        Прежде я отказывался понимать философов, утверждающих, что сверхсознательное, превосходя сознательное, становится равным бессознательному. Но теперь понимаю, что сверхсознательное как Дух или сама Премудрость является тем же самым бессознательным для нас без нас. Я сам с трудом понимаю, но постараюсь объяснить это сложное положение. В  случае с Богом как существом, точнее, самым сущим из всех сущих или Сверхсущим верно равенство [Субъект=Предикат] или [Носитель=Признак], то есть, Бог есть Премудрость. В его Лице мир как всеобщее или целое един по бытию, которое разумно, гармонично, пропорционально, мерно, является «золотой серединой».
      - Спасибо, конечно, за лекцию, господин учитель, но какое она имеет отношение к тому, что с нами случилось? – резонно заметил Ханс Рейнгольдович.
      - Прямое. Мы находимся на пути к бессознательному состоянию Я. Оно еще держится в нас, дорожа собой как тем, с чем оно отождествилось в нашем лице. Но скоро оно заснет в отдельном виде, но пробудится во всеобщем виде как разумный принцип или первопринцип в Боге. Одни из нас, людей, могут сообразно достатку разумности попасть в Бога как сверхсознательное состояние мира, другие могут попасть в бессознательное состояние мира с пустой формой разумности согласно недостатку разумности прежней жизни.
      Другими словами, разум в них будет погашен, и они сольются с материей для возрождения в нашем мире страданий в новом виде согласно той мере разумности которую проявили в прежнем виде. Те из нас, кто поднялся по эскалатору, принадлежали как раз к такой категории или природы людей.
      - Теперь понятно, но сурово выражено. Вполне в духе верований народа нашего друга Дордже, - умозаключил старец.
      - Нет, не совсем так, как принято полагать в среде наших мудрецов, - возразил молодой тибетец. – Волос Воломирович, можно так сказать, излишне оразумил все.
      - Велес Велимирович, - поправила Вероника Дордже.
      - Ага, извините, Велес Велимирович, так?
      - Ничего, ничего, так, так.
      - Но я не понял, как это сверхсознательное есть так же и бессознательное, если принципом, положенным в основание деления, вы взяли разум? Вы разум отождествили с бытием.
      - Я не договорил, и поэтому  возникло недопонимание.
      - Постойте, сколько можно вести заумные разговоры, - возмутилась Агнесса.
      - А, что делать? Скажите. Спать? Вы можете уснуть после этого? – вмешалась в разговор Мила.
      - Спасибо, Мила. Продолжу.
      - Мама, а мне интересно, - сказал Пьер и одобрительно кивнул мне головой.
      - Тебе всегда интересно то, что не интересно мне, твоей матери, - с огорчением сказала Агнесса.
      - Вы, послушайте, может быть, и поймете, - посоветовала Дениза.
      - Тоже мне выискалась, интеллектуалка. Я тоже училась.
      - В ПТУ? – с насмешкой спросила Дениза.
      - Девочки хватит препираться. Мешаете послушать. Продолжайте, Велес Велемирович, - попросила Мила.
      - Еще раз спасибо. Так вот, о чем это я? Да, в бессознательном сознания нас нет в качестве тех, в ком сознание знает себя как Я. Наше пробуждение от сна активирует это Я. Мы еще не проснулись от себя как сна Я, если позволено такое сравнение. Ведь когда Я узнает себя как наше Я, оно забывает себя как Я Бога или Абсолютное Я. И вот тогда, что не является нашим Я, становится либо Я, но не нас, а кого-то другого, либо, вообще, является для нас не-Я или бессознательным, включая и нас самих, когда мы не осознаем себя. Я почему заострил наше внимание на Я, что без него не было всего того, что с нами сейчас происходит.
      - Тогда кто к нам должен явиться? – спросила Вероника, поставив всех нас в тупик.
      - Может быть, ты, как наша ясновидящая, сама скажешь, кто это будет? – спросил Веронику Лео Пирпонтович-младший.   
      - Я не все вижу, но вижу, что это будет скоро, - задумчиво ответила Вероника.
      - Они, эти ясновидящие, так всегда говорят: не знаю точно, когда будет, но будет. Это и я знаю, что будет, - не удержалась от критики Агнесса.
      - Я вижу не только, что скоро будет, но и кто будет с нами, с каждым из нас, - ловко парировала Вероника.
      - И кто это будет? – заинтересовался новостью Дордже.
      - Появление наших ангелов разрешит нас от бремени прошлой жизни, - поделилась Вероника своим откровением с нами.
      - Кстати, вы знаете, как называется наша станция? - спросила вдруг Дениза.
      - Нет, - вырвалось у всех.
      - Она называется «БЕЗНАДЕГА». Не ангелы тут появятся, а черти, - уверенно заявила Дениза.
      - Да, «оставь надежду всяк сюда входящий». Это из Данте, кто не знает, - пояснил я. – Но вы особо не переживайте. Это общее место входа в иной мир. Но в нем есть не только ад.
      - Значит, ада нам не избежать? – с дрожью в голосе спросила Мила.
      - Значит, не избежать, - повторил ее слова уже утвердительно Ханс Рейнгольдович.
      - Мила, вы сильно не волнуйтесь. Нам только покажут ад, и мы сразу же окажемся в чистилище, а, от него рукой подать до рая. Правильно я говорю, Велес, так пишется у Данте? - спросил меня Лео Пирпонтович-младший, сделав ударение на слове «правильно» для того, чтобы всех успокоить. Необходимо было укрепить дух перед встречей с неизвестным.
      - Совершенно правильно, - поддакнул я Лео. – если вы хотите ясности в столь темном, смутном деле, как будущее, которое никак не похоже на привычное, что повторялось в настоящем, будучи прошлым, проходящим, приходило вновь, нужно не забыть, необходимо помнить о том, что мы тоже изменились. Другое дело, что вы продолжаете уповать на будущее, как уповали в прошлом, когда были живы в обычном мире, в котором родились, полагаясь на веру при недостаточной ясности того, во что вы верите, - верите в бессмертие после смерти в прежнем мире. Ясность приходит с осознанием того, в каком смысле вы употребляете обычные слова, а употребляете вы их в описании того, что не было еще ими описано, ибо никто еще не вернулся из того места, в котором мы находимся, обратно в прежний мир. Во всяком случае, мы помним, что не знали таких случаев в истории, за исключением того, что говорится в мифах о героях, в писаниях веры о Спасителе или в художественных вымыслах, сродни вымыслу Данте о его