зовут служанку в итальянских комедиях. Когда-то я сыграла её, и меня стали звать Коломбиной; теперь я и сама с трудом могу вспомнить, как зовусь по-настоящему.
Арнольд. (Ещё больше удивляясь.) Ну надо же! Так вы итальянка?
Коломбина. Я родилась в Венеции, но когда мне было четыре года, моя мама увезла меня в Россию. Мама была актрисой, и папа был актёром, однако они скоро расстались. В России она нашла вторую Родину: маме протежировал один русский граф, на его деньги я получила образование. Всегда мечтала выступать в театре, и первая моя роль, Коломбины, была удачной, но затем наша труппа распалась, моя бедная мама умерла, и я вынуждена была искать другие средства к существованию.
Зинаида Михайловна. (Прослезившись.) Как грустно! Хорошо, что вы нашли семью, где вам рады. (Смотрит на Льва Львовича.) Надеюсь, Коломбине хорошо у вас?
Лев Львович. Помилуйте, они с Машей как родные сёстры!
Сцена 4
С большой корзиной цветов входит Пров, слуга Арнольда.
Пров. (Кланяется всем.) Прощения просим! Кто тут будет барышня, для которой цветы?
Арнольд. Дурак! Вот она перед тобой. Тебе велено было сюрприз сделать, а ты всё испортил. (Обращаясь к Маше.) Это вам в знак моих чувств.
Зинаида Михайловна. Как романтично!
Лев Львович. Какой галантный кавалер!
Маша. (Арнольду.) Не стоило, мы с вами о чувствах не говорили.
Арнольд. Так давайте поговорим.
Лев Львович. Отличная мысль! Зинаида Михайловна, Коломбина, оставим их вдвоём, выйдем пока в соседнюю комнату. (Напевает.) «У любви, как у пташки, крылья, её нельзя никак поймать...»
Зинаида Михайловна. Встреча двух влюблённых сердец – как это трогательно… Ах, я опять заплачу!
(Уходят. Пров остаётся в комнате.)
Арнольд. А ты чего стоишь?
Пров. А чего делать-то?
Арнольд. Пошёл вон, дубина!
Пров. Так бы сразу и сказали. (Уходит.)
Арнольд. (Падает на колени.) Позвольте предложить вам руку и сердце! Я вас люблю и буду любить до гроба, дорогая Анна!
Маша. Я не Анна, я – Мария, а ваше объяснение насквозь фальшивое.
Арнольд. Неужели насквозь? Чёрт, я два дня повторял его, и надо же – срезался на имени! Ну, тем лучше, поговорим начистоту. (Встаёт с колен.) Я вас не люблю, вы вообще не в моём вкусе, но какое это имеет значение? Мы должны пожениться, – и точка! Наши отцы не простят нам, если мы не поженимся; вам-то всё равно, ваш отец разорился и ничем не может наказать вас, но мой лишит меня содержания.
Маша. (С изумлением.) Вы серьёзно? Вы так на это смотрите?
Арнольд. Да уж куда серьёзнее! Мой отец – неплохой старикан, но вбил себе в голову, что его внуки должны быть дворянской крови. Сам он из простых мужиков, крепостным был, затем в приказчики выбился; барин его разорился, а мой старик, наоборот, разбогател. Но никак ему не даёт покоя мысль, что он из грязи вылез, а в князи так и не попал – пусть хоть внуки мои благородное происхождение имеют, говорит. Вот и нашёл мне невесту благородную, – вас, то есть. Не женюсь – проклянёт, так чего ерепениться? Женимся – и дело с концом!
Маша. Но я вас не люблю и никогда не полюблю.
Арнольд. Вот и хорошо, – значит, не будет приставать ко мне со своей любовью. По-моему, без любви браки прочнее, потому что всё по-честному, без притворства. Мои отец и мать больше тридцати лет прекрасно прожили без любви и до самой смерти проживут.
Маша. (С отчаянием.) Но я люблю другого человека!
Арнольд. (Невозмутимо.) Да любите себе, кого хотите, – мне-то что? Или вы думаете, что я вас стану ревновать? Я человек широких взглядов и считаю ревность отжившим предрассудком. Вы будете любить, кого захотите, и я буду любить, кого захочу, – не беспокойтесь, мы с вами отлично поладим.
Маша. Боже мой, и за этого человека я должна выйти замуж!
Арнольд. То-то, что должны! Ну, договорились?..
(В комнату входят Лев Львович, Зинаида Михайловна и Коломбина.)
Лев Львович. (С широкой улыбкой.) Я вижу, у вас всё решено! Совет да любовь!.. Позвольте благословить вас, дети мои, по старинному обычаю…
Маша. Но папенька…
Зинаида Михайловна. (Плачет.) Не могу удержаться! Как трогательно, как трогательно! Будто два голубка… (Плачет навзрыд.)
Лев Львович. Как вы чувствительны!
Зинаида Михайловна. Простите меня, я вам всё порчу, но это выше моих сил. Ах, уведите меня, Лев Львович, мне надо успокоиться. (Берёт его под руку.)
Лев Львович. Конечно, мадам. Выйдем на воздух, вам станет легче. (Уходят).
Коломбина. Они неплохо смотрятся вместе, правда?
Арнольд. (Пристально глядит на Коломбину.) Я никогда не имел дело с итальянками.
Коломбина. Я не досказала о Каирской улице. Там есть кабаре, где танцуют и поют: моя давняя подруга выступает в нём с большим успехом; вот она – настоящая итальянка. Вы не были в этом кабаре?
Арнольд. С удовольствием побывал бы.
Коломбина. Можно пойти завтра. Пригласите Льва Львовича и Зинаиду Михайловну, и Маша пойдёт с нами, – да, Маша?
Маша. Но я…
Коломбина. Она согласна. Так завтра в семь?
Арнольд. Жду не дождусь! (Горячо целует руку Коломбины и слегка прикладывается к руке Маши.) До завтра!
Сцена 5
В комнате остаются Маша и Коломбина.
Маша. (Обиженно.) Спасибо! Ты обещала помочь, а сама устраиваешь для меня свидание с этим болваном.
Коломбина. Как ты нетерпелива! Доверься мне. Напиши пару строк Петеньке, я отнесу ему твою записку.
Маша. Не понимаю... О чём писать?
Коломбина. Назначь ему встречу на выставке завтра часов в восемь. Пусть ждёт тебя в кафе, что в начале Каирской улицы.
Маша. А как же Арнольд?
Коломбина. Им займусь я. Не беспокойся, он о тебе и не вспомнит.
Маша. Хорошо бы, если бы он забыл меня навсегда!
Коломбина. Забудет, не сомневайся.
Маша. Что ты задумала? Ну, хоть намекни, – ты же понимаешь, как это важно для меня: жизнь висит на волоске.
Коломбина. Вот страсти какие!
Маша. (Умоляюще.) Коломбина, пожалуйста, скажи! Мы же подруги, как ты можешь скрывать от меня?
Коломбина. Ты моя единственная настоящая подруга, но я не скажу тебе ни слова. По своей простоте и наивности ты всё испортишь, и тогда волосок, на котором висит твоя жизнь, может не выдержать.
Маша. (Надувшись.). Ты меня за дурочку принимаешь.
Коломбина. (Смеясь, целует её в щёку.) Какая ты миленькая, обижаешься совсем как ребёнок!.. Какая ты дурочка, о чём ты говоришь? Ты умная, сообразительная, а уж сколько всего знаешь, – у меня малая часть в голове не уместится! И твой Петенька такой же: вы с ним созданы друг для друга. Вас сама судьба столкнула лбами.
Маша. (Улыбается и потирает лоб.) Ты помнишь? У меня после шишка была. Когда мы в первый раз встретились в книжной лавке, он уронил мне на ногу толстенную книгу, а когда мы одновременно нагнулись, чтобы её поднять, то так стукнулись лбами, что у меня в голове зазвенело.
Коломбина. Как не помнить! Я помню ещё, когда вы гуляли в Сокольниках, а я при вас как настоящая бонна, он уронил в лужу сначала твой зонтик, а затем – перчатки. На обеде по случаю окончания университета Петенька пролил красное вино на твое новое платье, а на вокзале, когда ты провожала его в Пензу, едва не столкнул под поезд. Если ты до сих пор жива, это точно судьба.
Маша. (Улыбается и вздыхает.) Лишь бы всё получилось.
Коломбина. Говорю тебе, не беспокойся! Просто поверь мне и делай, что я скажу.
(Занавес)
Акт 2
Сцена 1
Вечер. Каирская улица на выставке. Возле уличного кафе за одним из столов сидит Петенька. На столе лежит его старая студенческая фуражка. Он пьёт кофе и смотрит на толпу. Раздаётся бой часов, Петенька вздрагивает и считает удары.
Петенька. Уже восемь. Где же она?.. Как трудно ждать!.. Неужели что-то помешало, и она не придёт? Нет, не надо думать о плохом, всё будет хорошо.
(Появляется Маша. Он встаёт ей навстречу, роняя фуражку, чашка с кофе падает и разбивается. Петенька, не замечая этого, подбегает к Маше и горячо целует её руки, а затем щёки. С головы Маши падает шляпка, он наступает на неё.)
Маша. Ну вот, шляпке конец! Как же я теперь пойду с непокрытой головой?
Петенька. (Растерянно смотрит под ноги.) А я и не заметил. Какой я неловкий! – вечно от меня неприятности.
Маша. Ничего, я уже привыкла.
Петенька. Ты получила моё письмо? Ты согласна?
Маша. Я на всё согласна, лишь бы быть вместе.
Петенька. Любимая моя, родная моя! (Снова целует её. Люди за соседними столиками издают одобрительные возгласы и смеются.)
Маша. (Отбиваясь от него.) Ну, довольно! На нас смотрят… Давай присядем. (Садятся за столик.)
Петенька. Где-то фуражку потерял… А алую ленточку ты получила?
Маша. Да, но…
Петенька. (Вскакивает и опрокидывает столик.) Как хорошо всё складывается! Два дня перетерпеть это невыносимое ожидание, и больше мы никогда не расстанемся!
Маша. (Ставит столик на место.) Я сама мечтаю об этом, но…
Петенька. (Не слыша её.) Два дня – как долго! Но зато потом…
Маша. Я тоже мечтаю об этом, но послушай…
Петенька. Через два дня – какое счастье! Милая моя, любимая Маша, через два дня мы вместе! (Пытается нагнуться, чтобы обнять её, и придавливает Машу столом.)
Маша. Ай, мне больно!
Петенька. Какой я увалень, прости меня! Сейчас отодвину стол… Ага, вот и фуражка!
Маша. (Решительно.) Сядь и выслушай меня.
Петенька. (Садится.) Всё складывается хорошо – деньги, правда, ещё надо раздобыть. Но я раздобуду, обязательно раздобуду, не сомневайся!
Маша. Так ты ещё не раздобыл?
Петенька. Мне обещал выслать телеграфом один мой приятель из Пензы, но что-то не сложилось. Но это ничего, ты не волнуйся, я обязательно раздобуду.
Маша. Это к лучшему, что не раздобыл… Послушай меня, не перебивай!.. Нам не надо никуда бежать: мы поженимся открыто, и папенька даст своё благословение.
Петенька. Не может быть! Это он сказал?
Маша. Коломбина твёрдо обещала мне это.
Петенька. Но как же это может быть? Я не понимаю.
Маша. Я сама не понимаю, но если Коломбина сказала, значит, так и будет.
Петенька. (Пожимает плечами.) Я, всё-таки, не понимаю. Твой отец и слышать не хочет о нашей женитьбе и вдруг согласится? Как это может быть?
Маша. Ты не знаешь Коломбину… Ты смотрел «Женитьбу Фигаро»? (Читает по памяти.,) «Если вы – сильный мира сего, так уж, значит, и разумом тоже сильны?.. Состояние, положение в свете, видные должности – от всего этого немудрено возгордиться! А я находился в толпе людей тёмного происхождения, и ради одного только пропитания мне пришлось выказать такую осведомлённость и такую находчивость, каких в течение века не потребовалось для управления всеми Испаниями...». (Улыбается.) Коломбина – Фигаро в юбке. Доверимся ей.
Петенька. Тем не менее…
Маша. (Шутливо закрывает ему рукой рот.). Не будем больше говорить об этом… Мне пора идти, прощай! (Целует Петеньку.) Скоро мы встретимся.
Сцена 2
Кабаре на Каирской улице. За столами сидит публика, в числе которой Лев Львович, Зинаида Михайловна, Арнольд и Коломбина. На сцене выступает в восточном одеянии танцовщица, подруга Коломбины, исполняющая зажигательный и весьма вольный танец. По окончании его раздаются бурные крики и аплодисменты,
Арнольд. (Восторженно.) Вот это искусство, это я понимаю! Не то что эти скучные балеты, оперы и пьесы с занудной моралью!.. Коломбина, познакомьте меня с вашей подругой, я без ума от неё!
Лев Львович. Ты уж так-то не увлекайся!.. А где Маша? Ушла, и нет её.
Коломбина. Вышла подышать, у неё голова закружилась от духоты.
Зинаида Михайловна. Я думаю, такие представления не для порядочных девушек. Я вовсе не ханжа,
