Коломбина

однако существуют приличия.
Арнольд. (Развязано.) Ну и что мне делать с порядочной девушкой? В шахматы с ней играть? Я не умею, да и охоты нет.
Лев Львович. Как ты разгорячился! Я понимаю, ты молод, кровь в жилах кипит, но есть определённые обязанности перед семьёй и обществом.
Арнольд. (Не слушая его.). Познакомьте меня с вашей подругой, Коломбина, умоляю!
Коломбина. Это просто: я уже сказала ей о вас. Вы можете хоть сейчас пойти за кулисы и представиться ей.
Арнольд. (Вскакивает с места.) Иду, иду!
Лев Львович. (Вставая вслед за ним.) Я иду с тобой. В конце концов, мне тоже интересно познакомиться с этой танцовщицей. (Выходят из зала.)
Зинаида Михайловна. (Обращаясь к Коломбине.) Удивительный человек Лев Львович! Какая пылкость, как живость характера, будто юноша! И на вид ещё вовсе не стар – отчего он не женился после смерти жены?
Коломбина. Лев Львович посвятил себя заботам о Маше: он такой нежный отец, если бы вы знали! Пока не устроит её счастье, о себе и думать не хочет; он благороднейший мужчина.
Зинаида Михайловна. (Растрогавшись.) Я это сразу поняла. Высокая благородная натура!
Коломбина. Мне его так жалко: вот, думаю, если бы ему встретилась женщина, которая поняла бы его, посочувствовала ему и полюбила его. Но нет, это одни мечты: если бы он и встретил такую женщину и полюбил бы её, ни за что не открылся бы ей по своей деликатности. Правда, такая женщина сама могла бы открыться ему – кто бы осудил её за заботу об этом прекрасном возвышенном человеке?
Зинаида Михайловна. Никто не осудил бы, но где взять эту женщину?
Коломбина. Можно я буду с вами откровенна? Мне кажется, что я знаю вас давным-давно. (Пауза. Смотрит на Зинаиду Михайловну.) Вы мне как родная, мне так не хватает родни.
Зинаида Михайловна. (Вытирая слёзы.) Бедная вы моя! Конечно, считайте меня своей роднёй и обращайтесь ко мне запросто.
Коломбина. Тогда я открою вам секрет как родному человеку: Лев Львович не равнодушен к вам.
Зинаида Михайловна. (Удивлённо.) Да что вы, я этого никак не ожидала!.. Но отчего вы решили, что Лев Львович питает ко мне чувства?
Коломбина. Я вижу, что с ним происходит – с тех пор, как он увидел вас, он сам не свой. Вчера, например, перед вашим приходом был такой грустный, всё вздыхал, а когда вы приехали, бросился вам навстречу, стал руки целовать. Уж не знал, чем бы вам угодить: усадил в лучшее кресло, каждое ваше слово ловил, и смеялся, как ребёнок! А как вы уехали, опять сделался грустным и принялся вздыхать.
Зинаида Михайловна. Я заметила, что он как-то по-особенному меня встретил, но мне и в голову не пришло… (Всплёскивает руками.) Господи, как слепая была, но теперь будто пелена с глаз упала! Милый, милый Лев Львович!
Коломбина. (Вздыхает.) Несчастный Лев Львович! Впервые за долгие годы повстречал женщину, которая могла бы составить счастье всей его жизни, но не имеет надежды на взаимность. Ведь вы не полюбите его?
Зинаида Михайловна. (Смутившись.) Почему вы решили? То есть я не хочу сказать, что люблю его, но и что не люблю, тоже не скажу… Ах, это всё так внезапно, – я не знаю, не знаю, что вам ответить! (Плачет.)
(На сцену выходят танцовщицы и начинают следующий танец.)
Коломбина. Настоящая любовь всегда приходит внезапно, если она настоящая любовь. Вы же знаете, как это бывает: один миг, и судьба решена! Но может быть, я глупости говорю.
Зинаида Михайловна. Ничуть! Только так и бывает – один миг, и на всю жизнь! Как у Ромео и Джульетты… Боже мой, могла ли я подумать, что и со мною это случится! (Плачет навзрыд, в то время, как вокруг все смеются, смотря на танец, кричат и хлопают.)
Зинаида Михайловна. (Продолжает говорить, несколько успокоившись.) Что же мне делать? Ободрить Льва Львовича, подать ему надежду? Да, в этом нет ничего предосудительного, но первым должен сделать признание мужчина, – уж вы, как хотите, однако женщине первой признаться в любви, это как-то не хорошо, даже унизительно.
Коломбина. Дорогая тётушка! – можно я буду называть вас «тётушкой»?.. Вы дороги мне оба, позвольте же устроить ваше счастье! Я знаю, что нужно сказать Льву Львовичу, как подтолкнуть его к признанию, – недаром столько прожила рядом с ним, в его доме. Доверьтесь мне, и всё будет по-нашему.
Зинаида Михайловна. Вы – ангел! Само небо послало вас мне, – позвольте, я вас поцелую! (Целует Коломбину.)
Коломбина. Спасибо, милая тётушка! А сейчас уйдите ненадолго; вот-вот вернётся Лев Львович, и я с ним поговорю. А вы после вернётесь, тогда всё и решится.
Зинаида Михайловна. Ангел, ангел! (Уходит.)

Сцена 3
 
Входит Лев Львович.

Лев Львович. Ты одна? Маши всё нет? Куда она пропала!.. Ну, ты мне удружила: у Арнольда и так голова не на месте, а тут он вовсе её потерял! Я не смог увести его от твоей подруги, как быстро они сошлись! И ведь нашли общий язык – при том, что она еле лепечет по-русски, а он по-итальянски ни бум-бум… Я надеялся, что он с Машей поближе сойдётся, и вдруг эта итальянка! Боюсь, как бы у нас помолвка не расстроилась; я последние деньги отдал, чтобы привезти Машу в Париж, – и нате вам!
Коломбина. Что бог ни делает, всё к лучшему… Если уж на то пошло, отчего бы вам не найти себе жену? Вы ещё не старый и могли бы найти достойную пару.
Лев Львович. Жениться? Во второй раз? Ну, уж нет! У Адама было две жены: первая, дьяволица Лилит, превратила его жизнь в раю в ад; вторая, кроткая Ева, лишила его рая. Хороший урок для всех нас!.. Моя первая жена не была дьяволицей, но нашу с ней жизнь райской не назовёшь; овдовев, я, – прости, Господи! – изведал хоть немного тех наслаждений, которые несёт холостяцкая жизнь, – так неужели мне потерять их ради второй жены?
Коломбина. Наслаждения – дорогое удовольствие; они бесплатны только в раю, где настолько безобидны, что вряд ли за них можно требовать деньги, но на земле за это приходится дорого платить... Можно найти жену, которая даст вам возможность наслаждаться жизнью и не будет требовать слишком многого: богатую и снисходительную.
Лев Львович. Где такую найдёшь?
Коломбина. Как слепы мужчины! Да она рядом с вами, – я говорю о Зинаиде Михайловне, – она любит вас, и она богата.
Лев Львович. Богата? С чего ты взяла? Насколько мне известно, она живёт на средства Кузьмы Кузьмича, который не слишком-то щедр с нею.
Коломбина. У неё есть доля от наследства её мужа, там тысячи и тысячи. Брат Кузьмы Кузьмича не очень-то ладил с ним и назло оставил большую часть наследства жене. Но Кузьма Кузьмич забрал эти деньги себе и выдаёт Зинаиде Михайловне лишь самую малость.
Лев Львович. (Недоверчиво.). Откуда ты знаешь?
Коломбина. Знаю.
Лев Львович. Даже если это правда, как Зинаида Михайловна заберёт свои деньги? Кузьма Кузьмич не тот человек, с которым проходят подобные фокусы.
Коломбина. Смотря, какой фокус показать. Предоставьте это мне, я сумею удивить его.
Лев Львович. (Откашливается.) Решительно не понимаю, как это тебе удастся!.. Ну, положим, ты убедишь Кузьму Кузьмича, но отчего ты взяла, что Зинаида Михайловна любит меня?
Коломбина. Ага! Наконец-то вспомнили о любви! Говорю вам, она влюблена в вас; она давно жаждет любви, которой у неё никогда не было. Вы сами рассказывали, что Зинаида Михайловна ещё в пансионе для благородных девиц отличалась мечтательностью и романтизмом, но её отдали замуж за грубого мужика, единственным достоинством которого были его деньги. Вы думаете, её мечты исчезли после этого? Нет, они только усилились, и теперь, когда она свободна, она готова полюбить кого угодно, лишь бы он был похож на тот идеал, который она себе создала.
Лев Львович. (Сердито.) Благодарю! Стало быть, я – это «кто угодно»? Подвернулся  под руку?..
Коломбина. Нет, конечно. Я просто объясняю вам то, что понятно каждой женщине, но мужчины понять не способны – понять не умом, а сердцем. Любовь для женщины – самое главное, что есть в жизни, и что женщина ищет всю жизнь. С малых лет мы ищем того, кто полюбит нас и кого мы полюбим; девочка ещё в куклы играет, но уже представляет себе своего единственного и неповторимого избранника. Счастье тем, кто его находит, остальные продолжают искать до последнего часа. Разве мы виноваты, что такими нас создала природа?.. Отчего же Зинаиде Михайловне было не полюбить вас? Вы умны, благородны, добры, у вас утончённые манеры, – вы нисколько не похожи на её покойного мужа, и уже за одно это она готова вас полюбить.
Лев Львович. (По-прежнему сердито.) Сравниваешь меня с неотёсанным мужиком? Я снова должен поблагодарить тебя за подобное сравнение.
Коломбина. Женщина всегда сравнивает своего бывшего избранника с настоящим, чтобы убедить себя, что теперь она не ошиблась: «Да, в тот раз меня постигла неудача, – он оказался не таким, каким я его себе представляла, – но зато сейчас я нашла, кого так долго искала». А в вашем случае все воспоминания Зинаиды Михайловне о её муже так усиливают ваши достоинства, что вы для неё просто-таки идеальный мужчина.
Лев Львович. (Усмехнувшись.) Лестно слышать, но когда розовый туман рассеется? Я ведь не сказочный принц, у меня имеются кое-какие недостатки.
Коломбина. Но я уже сказала: она будет снисходительна к ним. Вам надо лишь поддерживать её романтическое настроение, и тогда она не увидит то, что не пожелает видеть… Как немного от вас требуется! – а взамен вы будете жить, как вам хочется. Вы станете  свободно распоряжаться собственными деньгами, не выпрашивая помощь у Кузьмы Кузьмича. Неужели вам хочется быть при нём бедным родственником?
Лев Львович. (Кивает.) Признаться, меня эта мысль тоже тяготила… (Оживившись.) А что, Зинаида Михайловна, в самом деле, неплохая партия: происхождение и воспитание такие, что лучшего нечего и желать! Ну, была замужем за купчишкой, – что поделать, нужда заставила! Да и внешне неплоха, привлекательности, пожалуй, не утратила: в обществе с ней появиться будет не стыдно.
Коломбина. Так чего вам ещё надо? Объяснитесь с нею, и она ваша! Она только этого и ждёт.
Лев Львович. Но деньги её точно удастся вернуть?
Коломбина. Сколько можно повторять! Я не говорила бы, если бы не была уверена…  Вот и она, – действуйте, Лев Львович, а я уйду, не буду мешать.

Сцена 4

К столику подходит Зинаида Михайловна. Лев Львович встаёт и услужливо подвигает ей стул.

Зинаида Михайловна. Куда ушла Коломбина? А где Арнольд, Маша?.. Вас, бедного, оставили одного.
Лев Львович. (Грустно.) Мне не привыкать, я всю жизнь один. (Напевает.) «Выхожу один я на дорогу…»
Зинаида Михайловна. Но у вас столько друзей.
Лев Львович. Что друзья?.. (Цитирует.) «Друзья и дружба надоели, затем, что не всегда он мог вeef-stеаks и страсбургский пирог шампанской обливать бутылкой и сыпать острые слова, когда болела голова».
Зинаида Михайловна. А поклонницы?
Лев Львович. Снова вспомню незабвенного Александра Сергеевича: «Красавицы не долго были предмет его привычных дум; измены утомить успели…»
Зинаида Михайловна. Но вы были женаты.
Лев Львович. Женившись, я лишь острее почувствовал своё одиночество. Моя жена была прекрасный человек, но с ней не были тем, что называется родственными душами. Мы жили будто в разных мирах.
Зинаида Михайловна. Но у вас есть дочь.
Лев Львович. О, она моё единственное утешение на склоне лет! Однако, как говорят в народе, дочь – отрезанный ломоть. Не успеешь оглянуться, как влюбится и улетит из родного