Стройбат, моя история.

вины нет в происшествии - я получил "повышение" - "С завтрашнего дня получишь увольнительную с утра и приезжаешь к мне в прокуратуру и так до тех пор, пока не закончишь, а времени у тебя мало, у меня сессия на носу", сказал он и отбыл восвояси.

На следующий день получив увольнительную, поехал на трамвае в город, нашёл прокуратуру, подполковника и там в его кабинете, за столом напротив стал писать и так целую неделю.

Всегда с улыбкой вспоминаю эти дни - часа в два, а то и раньше, он собирался и уезжал, сказав: - "Ну, на сегодня хватит, меня баба ждёт", выпроваживал меня закрывая кабинет и до 18:00 я был предоставлен самому себе.

Тогда я первый раз сходил в кино в армии на черно белый фильм «Золотой телёнок» и так четко все запомнилось что могу рассказать дословно даже сейчас, спустя 35 лет.

В учебке тоже были битвы, но лидировал уже я - здесь все были одного призыва и разрозненны. В память о них остались пару шрамов на кисти рук, от зубов пробитых до сухожилий. (по прошествии лет сделал вывод, если эти битвы были не для защиты, а ради бравады, то сейчас все эти места болят и ноют, наверное от негодования поверженных)

По окончании учебки замполит пытался оставить меня в ней, видя как я решал вопросы с сослуживцами, написав рапорт, но ответ из Москвы пришёл - нет.

Приехав обратно в часть высококвалифицированным компрессорщиком второго разряда, там уже пригнали молодых "духов" и их уже нещадно гнобили. Я же смотрел на все это со стороны и участия в этом не принимал - одно дело когда вы в одинаковых условиях и другое когда ты видишь загнанного, слабого парня, которого чмырят толпой.

Через пару недель выдав мне компрессор ЗИС-55, отправили в длительную командировку, посадив в кузов грузовика, в город закрытого типа Голицыно 2. И вот я сижу и смотрю, как мой компрессор зацепленный за машину виляет при каждом торможении, а сам думаю - хоть бы ты оторвался...

Голицыно 2, космический городок закрытого типа, забытая богом глушь, грязь и дедовщина. На момент приезда, в части преобладали азербайджанцы, сменившие армян, но оказались что есть и мордва, даже с моего города, держались они крепко - их знали.

Познакомился с другими прикомандированными из Казахстана - Эркен, боксер, рассказывал страшные истории как дерутся у них в Павлодаре, поставил мне короткий левый боковой с левым шагом ноги - у меня получалось.

Через неделю подрался с азербайджанцем по банальной причине - не так посмотрел на него. Вышли за казарму с желающими посмотреть болельщиками и любопытными.

Парень был не прост, а мастер спорта во вольной борьбе, стал бороться и сразу перевёл меня в партер сев на меня, но так как мои ноги вставали на раз со ста семидестью килограммами , то встать с 70 килограммовым снарядом мне было легко и потом скинув его, успел сделать поставленный Эркеном удар , так повторилось два раза и глаз у него заплыл.

На построении, дежурный увидев такое дело, долго его пытал - кто да что, но парень был правильный, сказал что стукнулся о кровать с утра. Перед отбоем вышел на улицу и вижу его и ещё человек пять, все со снятыми ремнями идут прямо ко мне. Понимаю, что пришёл литовец "пиздаускас", бросился от них галопом и только пару раз по спине прилетело бляшкой, пустился к землякам в соседнюю казарму.

Рассказав им видение своей ситуации, они отправили двоих парламентариев на переговоры к "айзерам" , после чего я вернулся в казарму и лёг спать, думая как бы ночью не сделали мне "темную" табуретками, но все обошлось.

В общем житьё-бытье в Голицыно это жесть, туда отправляли всех кто составлял трудности офицерам в Москве и даже откровенно пугали - "если не перестанешь страдать херней - поедешь в Голицыно". Вот, а мне повезло попасть туда просто так.

Раз приходилось видеть драку армян и новый призыв пришедших азербайджанцев, коих было уже больше - если вы видели как в небе дерутся стаи грачей, так это все так же - как рой - крики, кирпичи и бутылки, гвалт и ругань - смотрится страшно. Мы конечно до армии дрались с кольями между районами, но чтобы так...

Уже потом, через месяц, я подружился с азербайджанцами и общались мы как братья, старшим у них был Касым, папа его работал в паспортном столе - зарабатывал по 500 рублей в день, фантастические деньги на тот момент. Приходя в чайную он открыто доставал пачку пятидесяти рублёвок и покупал все - сдачи у продавщицы не всегда было столько.

Иногда ему присылали зелёный чай 96, выращиваемый в Таджикистане для партийной элиты, мы заваривали его в трехлитровой банке кипятильником из лезвий и пили без сахара, какой аромат и вкус был у него помню как сейчас. Благодарю Касым.

Потом был случай когда мы встретились в масштабной схватке между ротами в противоборствующих сторонах - увидев друг друга перед собой, развернулись и каждый переключился на другого...

После службы я встретил в одноклассниках его брата Мубарыза, мы узнали друг друга, вспомнили службу и тогда я узнал - Касым разбился в день своей свадьбы, через два года после службы. Всегда, когда у меня случались терки с "черными", вспоминал его и меня отпускало - все люди братья.

Отделение прикомандированных находилось в отдельной стороне казармы и я уже к членам мойщиков полов не принадлежал. Просыпался перед завтраком и шёл сразу в столовую, но мое положение было низшим по сравнению с одним грузином, видел я его два раза. Он жил в Москве на съемной квартире и учился в институте, на поверке называя его фамилию, говорили: - "На объекте", вот это была жизнь...

Долгое время у меня с командиром голицынской роты были недопонимания, он лет сорока пяти, в звании капитана, занимал должность подполковника и служил здесь не от хорошей жизни - он просто бухал и был постоянно злой. Пару раз поймав меня в самоволке, когда я со слепу попадался ему с едой из магазина, я решил начать носить очки, чего очень стеснялся. Его желание было посадить меня на губу, но не получалось.

Хозяином моего компрессора и всей городской канализации и водопровода города, был толстенький, маленький Николай Николаич, директор СМУ и он решал большинство вопросов в городе и если сказать просто, то вся наша рота сантехников, работала на него.

На тот момент в городе прорвало глубинную ливневку и в котловане с двадцатиметровой глубиной забилась труба диаметром с метр. Мой компрессор спустили краном ближе к трубе дали молотобойцев и они делали дырочки, из которых потом под напорот хлестали фонтаны. Я ходил в двойных штанах поверх резиновых сапог и когда снимал сразу с сапогами ставил сушиться. Жижа была такая плотная, что проваливаясь по промежность - вторые штаны не мокли - было забавно, как в детстве барахтаться в грязи.

Получив разрешение у Ник Николса, по окончании аварийных работ забрать меня на неделю, он отправил меня с прапорщиком в город Балабаново известный на всю Москву и Подмосковье дисбат и губу. Приехав без приглашения нам сказали - мест нет. Потеряв день, мы вернулись не солоно хлебавши, чем ввели командира роты в бешенство.

В следующий раз поехали мы уже с молодым сержантом - приехав в Балабаново, поговорил с ним, мы сходили в местную столовую - скушали его командировочные деньги, сходили в кино и поехали обратно. Ротный понял, что только если он сам поедет, тогда сдаст меня. Это судьба, скажу что, наши с ним отношения после этого стали налаживаться - он мне помогал со сбором документов на контракт во Вьетнам и на многое потом закрывал глаза.

Однажды, уже осенью, мы в своей "берлоге", так мы называли бытовку, приготовили покушать - самое ценное для солдата и я пошёл встречать ребят через подземные коммуникации. Вышел у самого штаба городка, в сланцах на босу ногу, с расстегнутой гимнастёркой, без ремня и пилотки. К штабу подъехала чёрная "Волга", из нее вышел какой то большой офицер с высокой кокардой (как у нашего маленького прапорщика) и красных лампасах. Посмотрев в мою сторону сказал: -" Рядовой подойдите".

Подумав что, ему нужна какая то информация, я подошёл без задней мысли и понял - передо мной сам генерал, которого я видел впервые так близко. Он взял меня за рукав и спросил: - "Вы откуда в таком виде"? Я отвечаю: - "От туда" и показываю на коллектор. Генерал выпучил глаза повысил голос: - "Вы служите или ГДЕ, или вы диверсант"? - "Так, пройдемте".

Начинаю осознавать, что попал в просак кручу головой, оценивая обстановку, показался наш взвод - наконец то. Как только мы зашли в дверь он закрывает ее на засов, проходит к дежурному офицеру и говорит: - "Оформи самоволку и сдай нашим". "Вот это жопа" - подумал я - "Мой ужин макарон с сосисками пропал, его съедят без меня".

Повернулся к выходу, мимо уже проходят наши - "Вот, вот, я их ждал" и бросился к двери. Генерал охренел от такой наглости, заорал: - "Взять его". Я только успел открыть замок и высунуться в дверь как дежурный, тренированный малый, перепрыгнув стол в два шага достал меня и положил на пол прямо в проходе - последний идущий во взводе сослуживец увидел, как меня затаскивают обратно. Сланцы помешали убежать.

Дальше все плохо, генерал задыхаясь от негодования, кричал: - "Посадить на десять суток на гауптвахту" и меня посадили в машину и повезли в местную губу, куда сажали только строевых солдат.

Приехав в "тюрьму", сопровождающий офицер объяснил суть и сказал, что генерал космических войск просил пристроить, вот этого в шлёпанцах, на десять суток. На что начальник казематов заметил, что номеров свободных нет, только карцер - без удобств. Пожав руки, сопровождающий отбыл.

Начался допрос - кто ты, откуда и зачем. Почему-то испугавшись генерала космических войск, стал нести ахинею - сказал другую фамилию, другую войсковую часть понимая, что меня будут искать, ведь меня видел друган, когда затаскивали обратно в здание штаба.

Закончив с расспросами, добрый начальник тюрьмы, приказал отвести меня в покои. Покои - каменный мешок, штукатурен под шубу, на полу пыль пару сантиметров, под потолком лампочка Ильича и дырка на улицу, чтобы легче дышалось.

Это была самая длинная ночь в моей жизни - примерно через час заметно похолодало и ходить кругами я устал, снял сланцы и сел на них чтобы не запылиться - мерзнут ноги, мерзну сам. Встаю, пытаюсь согреться, приседаю, машу руками - устаю, хочется спать, из окошка дует, ходьба не согревает, хочется лечь и вытянуть ноги. Наступает момент когда понимаю лучше умереть, чем быть в таких муках.

Думаю каждому, раз в жизни, нужно провести такую незабываемую ночь, чтобы оценить все прелести мягкой кровати и чистой простыни, понять как существуют заключенные в карцере по несколько суток и даже проводить мастер классы для подростков на одну ночь - желание там быть отпадет на всю жизнь.

Утро встретил рано - всех вывели на работу, про меня - тишина. Постучал - кричу: - "Пустите замерз", в ответ: - "На тебя особое распоряжение, сиди". Потом услышал знакомый разговор нашего прапорщика с начальником "тюрьмы", они долго торговались, но все же звонок Николая Николаевича (как потом сказал "прапор") предопределил мою дальнейшую судьбу на девять дней - нужно опрессовывать дом, в