"Нет, - сказал Чича. - Не все ты познал, и не все разрешил".
"Как так?" - удивился я.
"А знаешь ли ты, например, какой удар у меня с обеих рук?"
"Зачем мне это знать?" - опять удивился я.
"А затем!" - отвечает. Да как хряснет... Сперва левой, а потом правой.
И я познал. Познал закон сильного. И закон этот мне не понравился. Я так ему и сказал.
И во второй раз я познал этот закон. Больше прежнего он мне не понравился. Но на этот раз смолчал. "Против лома нет приема", - как говорит Сестренкин о своем старшем брате. Да и не было у меня под рукой никакого лома. А если бы и был, то не воспользовался бы. Потому что получил хорошее воспитание, и владение ломом в этом воспитание не входило.
Тогда я поспешил его приветствовать, как самого великого хулигана нашего района. А когда у того сошлись брови у переносицы, торопливо добавил, что имел в виду все районы мира.
И уже он довольно улыбался, когда я, не желая того, перепутал его хулиганское имя. Но нельзя же их все запомнить! У меня другие цели в жизни.
- О, ужас! Он Чичу назвал Мелким!
- Да, Витька, это ты маху дал. Остается тебе только посочувствовать.
- А еще арифметиком себя называет! Перепутать Чичу с Мелким!
- Для Чичи - это оскорбление.
- Еще какое.
- Эх, приятель, ты что-то не того... Намудрил...
- Ну причем здесь арифметика! - закричал вконец расстроенный Витька.
- Ладно, договаривай, что потом было.
- Потом... Потом я оказался в канаве... И там становилось тесно.
Я чуть опоздал на встречу. И когда пришел на пустырь, то увидел уже их всех в канаве, откуда неслись жалобные вопли. А Чичи там не было. Надоели они ему, наверное, вот он и ушел.
Все-таки хорошо, что я задержался из-за Гаврилы, - надо было вывести ее гулять. Иначе я бы запачкал свои новые красивые брюки в этой грязной канаве, и мама была бы очень недовольна.
