земли?
- У меня всё подсчитано.
- Ну, не знаю, - усомнился Голицын. - Большевики честно говорят, что отнимут её у помещиков. Россия страна аграрная и поддержка большинства населения им обеспечена. Причём это будет не просто ограбление, а научно обоснованное. Ленин утверждает, что пролетариат и беднейшее крестьянство это прогрессивный, передовой класс общества, а помещики и промышленники, соответственно регрессивный, эксплуататорский. И передовой класс просто обязан, смести со своего пути эксплуататоров трудового народа. А что бы совесть не мучила – Бога отменили. А вы, значить, всё рассчитали? Все будут довольны?
- Не извольте сомневаться, - уверенно сказал Яковлев.
От Яковлева еле избавились. Завойко достал чистый лист бумаги.
- И так, - сказал он, - заместителем председателя правительства будет Керенский. А кто будет министром внутренних дел? Может быть вы, Владимир Николаевич?
- Я не на что не претендую, - замотал головой Львов.
Кабинет министров у Завойко получился довольно-таки пёстрым. Портфель министра юстиции Завойко скромно взял себе, Аладьину отдал портфель министра иностранных дел. А что? У англичан он свой человек, ходит в английской форме, кому же, как не ему быть министром иностранных дел? В кабинете министров у Завойко были представлены как социалисты (кроме Керенского, ещё и Савинков), так и капиталисты – крупный предприниматель Третьяков, не забыли и военных – Алексеева, Лукомского, Колчака и даже граф Игнатьев. Такое правительство было бы ещё менее дееспособно, чем нынешнее. Но этого никого не смущало.
Львов прихватил листок с собой. Завойко проводил Львова на станцию. Прощаясь, Владимир Николаевич спросил:
- Василий Степанович, Корнилов точно гарантирует безопасность Керенскому.
- Ну как можно, любезный Владимир Николаевич, чего-то гарантировать?
- Но он же сказал!
- Да мало ли чего сказал Главнокомандующий! Он же не может контролировать каждый шаг Керенского. Выйдет из дома, а его убьют.
- Да кто его убьёт?
- Почём я знаю? Тот же Савинков! – Завойко явно издевался над недалёким Львовом.
Но Львов этого явно не замечал.
- Но это же ужасно! – в голосе Владимира Николаевича звучала тревога.
- Ничего ужасного. Такова жизнь!
- Так для чего же Корнилов зовёт Александра Фёдоровича к себе?
- Он его хочет спасти, да сможет ли?
В голове Львова всё перепуталось: «народ это сброд», «гарантирую безопасность», «кто-нибудь да убьёт». Как во всём этом разобраться?
