Утром он просыпается с трудом. Он чувствует, что в его голове налита какая-то жидкость. Если двинуться, то жидкость плещется, и голова начинает болеть. Настроение у него самое мрачное. Погода за окном соответствует ему. Низкие серые тучи, вот-вот заморосит дождь. Потом ему удается приподнять голову и оглядеть себя. Он обнаруживает, что наполовину одет. Рубашки нет, но брюки на нем. Значит, ему хватило сил стащить рубашку, а на штанах он отключился… Что это за удары такие, будто кто-то бьет молотком? А, это в ванной кто-то моется…
Дверь распахивается и на пороге появляется Анна в махровом халате и с тюрбаном на голове. Вид у нее бледный и утомленный. Похоже, что и она крепко поддала. Анна смотрит на него, потом уходит и возвращается с маленькой зеленоватой бутылочкой. Понятно. «Антипохмелин». Он с жадностью высасывает содержимое. Уф, мысли проясняются, тошнота исчезает. Он начинает воспринимать действительность. Все это время Анна без улыбки, но и не осуждающе смотрит на него. Она похожа на доктора, изучающего больного, или на товарища, облегчающего страдания друга. Да так оно и есть. Она вообще для него товарищ, а не жена. Во всяком случае отношения у них такие же, какие бывают у старых друзей.
Анна вытаскивает из кармана халата пачку сигарет, зажигалку, закуривает.
- Тебе надо принять ванну, - наконец говорит она. – Теплую ванну, а потом холодный душ.
- Я знаю.
Голос у СВ хриплый. К тому же, длинные фразы вызывают у него сейчас отвращение.
Анна затягивается. СВ решается задать один вопрос.
- Скажи, я сам дошел до кровати?
- Почти. Последние два метра ты совсем повис у меня на плече. Но рубашку ты снял сам, а вот ботинки пришлось стаскивать мне. Кстати, а про какого Даню ты все время бормотал? Говорил, что он украл твое детство, что он всегда был ангелом, а тебя всегда считали дьяволом… Потом вдруг начал вырываться и кричать, что он недостоин вести крупные дела, что он всегда будет неудачником…
СВ холодеет. Надо что-то придумать, но нет сил. Он молчит. Анна еще раз затягивается.
- Ты мне врал?
СВ понимает, что его застали врасплох. Выстрел попал в цель.
- Но как ты догадалась?
- У вас есть что-то общее в лице. К тому же вы одинаковым жестом поправляете прическу. А еще иногда смотрите друг на друга особым взглядом. Взглядом, который бывает только у родственников.
Больше всего сейчас СВ хочется, чтобы все это как можно быстрее закончилось. Поэтому он говорит прямо.
- Даниил мой брат. У него трения с властями и ему нужно перебраться за северную границу.
Анна умеет держать удар. В ее лице ничего не меняется. Она все так же спокойно курит сигарету, хотя пальцы ее чуть-чуть подрагивают.
- Он должен немедленно уехать отсюда.
- Да. Именно этого он и хочет.
- За ним никто не следил?
- Он говорит, что нет.
- Хорошо, если это так.
СВ не говорит Анне про санитарную тревогу. Может быть, все обойдется.
Анна опять затягивается.
- Ладно, будем надеяться, что все обойдется. Ты же знаешь, что двухнедельного карантина нам не выдержать.
СВ кивает. Дело даже не в том, что карантируют их. Если начнут копать, то карантируют всех, кто был у них вчера. А вот это будет настоящая катастрофа местного масштаба. После этого ему (вернее, им) останется только бежать вслед за Даниилом на север.
Анна тушит сигарету.
- Тебе надо прийти в себя. Потом найдем твоего брата.
Час спустя СВ вымытый и свежевыбритый сидит в столовой и пьет кофе. Кофе отличный, но он пьет его как воду, не ощущая вкуса. СВ понимает, что время ожидания закончилось. Пора действовать. Нервы у него на пределе и, когда в столовой появляется брат, он выпаливает сразу:
- Анна все знает.
Даниил резко останавливается, потом идет к столу и медленно садится. Кладет руки на стол и спокойным бесстрастным тоном спрашивает:
- Все?
- Ну почти все.
- Почти?
- Я не сказал про тревогу.
Брат чуть заметно расслабляется, но его тон остается все таким же бесстрастным.
- Она согласилась нам помочь?
- Да. Это в ее интересах, чтоб ты убрался отсюда как можно скорее.
- Тогда выезжаем через два часа. Мне нужен женский плащ и женский парик. По пути мы заедем в город и сделаем кое-какие покупки.
- Зачем?
- Ты все увидишь.
Через два часа из ворот усадьбы выезжает неприметный серый автомобиль. Это даже не беспилотник, а простая машина с ручным управлением. СВ за рулем, Даниил рядом. На обоих – темные рубашки-поло и темные джинсы.
Следуя указаниям Даниила, они проезжают почти через весь город и останавливаются около большого ангара супермаркета, в котором продается все и вся. Они выходят из машины и идут в магазин. Потом возвращаются. В руках у Даниила большая сумка, в которой лежат детские джинсы, кроссовки, куртки, бейсболки, футболки, свитера. Он открывает заднюю дверцу и начинает что-то там из них сооружать. Потом распрямляется и удовлетворенно бросает:
- Готово.
СВ заглядывает внутрь и удивленно присвистывает. Он видит, что у них в машине появились дети! Двое спящих ребятишек, прикорнувших по углам. Бейсболки натянуты на нос, капюшоны, натянуты на голову, из-под накинутых курток торчат ноги в джинсах и кроссовках…
- Ну как? – Даниил явно доволен своей работой. – Это первая часть нашего пропуска.
- А вторая?
- Увидишь.
Автомобиль выруливает на магистральное шоссе и становится частью общего потока. Даниил прав – слева, справа, впереди, позади – машины, машины, машины… Сотни машин, тысячи машин… Экзамены кончились – детей везут в лагеря. СВ скашивает глаза на брата – вид у него достаточно спокойный.
- Ты считаешь, что мы проскочим через пост?
- Вполне. Не такая я важная птица, чтобы по мне объявлять федеральную санитарную тревогу. Это уж чересчур. А раз так, то на блок-постах обычная полицейская проверка. А мы с тобой ничем не отличаемся от тех сотен машин, которые данный конкретный полицейский осмотрел за день. Вдобавок, они думают, что я буду пробираться незаметными дорогами, а мы с тобой поедем прямо по северному шоссе.
- Там же сейчас гигантские пробки! – невольно вырывается у СВ.
- Именно. На это и расчет. Я знаю людей. К тому же, на полицейских произведут впечатление твои номера.
- Но у полицейских наверняка есть твоя фотография?
- О, об этом не беспокойся, - загадочно отвечает Даниил. – Это и будет второй частью нашего пропуска. Кроме того, я уверен, что полицейским просто сказали, что нужно задержать такого-то. И все.
- Да?
- Да. Рядовым исполнителям обычно всего не говорят. Так они лучше делают дело… Да и риска меньше, что информация просочится. А теперь представь себя на месте того полицейского, который вынужден целый день осматривать машины, сотни машин! Сотни раз он открывает дверь, смотрит и все зря! Все безрезультатно! Как будет чувствовать себя в конце смены? Вот на это я и рассчитываю.
Некоторое время они едут молча. За окнами начинает смеркаться.
- Ты знаешь, что с Марией? – вдруг спрашивает брат.
СВ вздрагивает, но тут же одергивает себя. В потоке нельзя отвлекаться, иначе авария гарантирована.
- Это тебе Эффи сообщила?
- Нет. Ты сам когда-то сообщил мне о вашей свадьбе.
Верно. Но это было так давно… В той жизни они еще общались. В той жизни ему доставило удовольствие сообщить, что она предпочла его, а не брата, как более перспективного мужа…
- Она была неплохая женщина?
- Была? Она умерла?
- Нет. Впрочем, не знаю. Мы расстались очень давно.
- А…
Опять это его издевательское «А…»! Да что он понимает! Знал бы он, каково это, когда надо притворяться, надо лгать, что у тебя все в порядке, что у тебя отличные рекомендации, и с ужасом ждать, что кто-нибудь вдруг скажет: «Позвольте, а это не семейство ли вашей жены объявлено носителем инфекции и отправлено в зону Б»? И все рухнет! Все! Все, что он накопил, горбатясь по двадцать часов! Все! Ну да он ее поддерживал, даже как-то раз навестил. Хотя, наверное, и зря. Скорее всего, тот визит и ускорил решение… О таких вещах вслух не говорят… Заявление о разводе он отправил в суд почтой, тем более что для его случая согласия той стороны и не требовалось.
Ему не хочется думать, что Мария могла оказаться в месте, наподобие той облезлой многоэтажке у «пруда»… И вообще все это было давно! Очень давно!
Движение становится медленнее. По видимому, впереди начинается затор… Или кто-то говорил ему, что она бросилась из окна?... Чтобы унять разыгравшуюся фантазию, он замечает:
- Скоро пост.
- Так, - Даниил начинает возиться. – Пора создавать вторую часть пропуска.
Они достигают поста уже в полной темноте. Все происходит так, как предсказывал брат. Уставший полицейский распахивает дверцу очередной машины и видит главу семейства за рулем, дремлющую жену и двух уснувших детишек на заднем сиденье. Все ясно, все, как и в сотнях предыдущих машин. К тому же номера… Полицейский вздыхает и резко захлопывает дверцу. Автомобиль трогается с места. Некоторое время они едут в потоке, потом Даниил издает облегченный вздох и говорит:
- Сейчас будет съезд с магистрали. Не пропусти. Северную границу будем проходить в захолустье. Надеюсь, что туда еще не дошла моя физиономия.
Автомобиль сворачивает на неприметную дорогу. Некоторое время они снова едут молча. Потом Даниил командует остановиться. СВ тормозит. Даниил вылезает из машины, снимает плащ, парик, отдает их СВ. Потом открывает заднюю дверцу и начинает разбирать «детей». Он разгибается с ворохом детской одежды и хочет ее выбросить на обочину. Внезапно СВ останавливает его:
- Подожди. Лучше возьми с собой. Отдашь там кому-нибудь. Там это, наверняка, очень нужно.
Брат удивленно смотрит на СВ. Потом кивает и упаковывает все вещи в сумку.
Машина трогается и снова некоторое время они опять едут молча.
- Скажи, а есть ли на том заводе те, кто доволен своим положением? – вдруг спрашивает СВ. – Я имею в виду рабочих.
Брат снова удивленно глядит на него, но молчит, видимо, подбирая слова.
- Наверняка есть, - наконец говорит он. – Человек, знаешь ли, такая тварь, что может ко всему приспособиться. Но гадко даже не это, гадко другое. Эта тварь может убедить себя, что она должна приспособиться. И если бы только себя… И других! Хотя, по правде сказать, для некоторых это хорошо. В потоке, знаешь ли, легко идти. Не надо думать, не надо мыслить. Получил пайку – и будь доволен. Но разве это человек?! Сколько трудов, сколько тысячелетних трудов! И все ради чего?! Чтобы уподобиться свинье или муравью?! Нет! И еще раз нет! Человек должен видеть высшую цель! Должен! Да начать можно с малого. Но это малое – только начало большого. Начало пути. Начал большого пути. Того пути, который превратит безмозглого муравья в личность! Да, некоторые не понимают нас. Это не удивительно. Муравей не способен увидеть горизонт. А человек – способен! Если это настоящий человек. Способен! Мы поможем ему! Обязательно поможем!
Теперь СВ удивленно смотрит на брата. Он явно хочет что-то сказать, но тут на дороге возникает знак: «Внимание! Пограничная зона. До начала действия дистанционного контроля – 5 км». Даниил нервно вздыхает:
- Последний рубеж.
СВ почему-то спокоен.
- Все в порядке. Не волнуйся.
Он открывает крышку «бардачка», достает оттуда две пластиковых пластинки пропусков и прикрепляет их к лобовому стеклу.
- Знаешь
