Одной, плотно обмотаем рану, второй – еще раз сверху, потом наплечниками обхватим ногу с разных сторон и завяжем бант, или просто узел. А кожу аккуратно пристроим назад на место, как будто и не срывало её вовсе.
Так и сделали горе-купальщики. Наверх на повязку Шурка с трудом натянул штаны, и, опираясь на плечи Витьки, осторожно ковыляя, побрели они домой. Почти час добирались. Как Шурка объяснялся со своими родителями, Витька не слышал. Он понял, что сейчас тете Эрне совершенно не до него и тихо ретировался домой…
Повезло Шурке. Очень повезло. А если бы перерезала коряга вену?.. Истек бы кровью Шурка и все! Но что случилось, то случилось. И о том, что было бы, друзья совершенно не задумывались. Они наверняка знали – не случится с ними ничего страшного и всё!
А годом раньше, прошлым летом, очень повезло Витьке. Отец тогда только что начал работать на новеньком тракторе ДТ-20. Трактор был необычным, очень маленьким, чудно пыхтел цилиндрами и имел прозвище – «Топ-топ». В довесок к трактору была прицеплена тоже новая двухколесная тележка. Отец каждый вечер приезжал на «Топ-топе» домой. Так во дворе трактор и ночевал. Облепляла трактор детвора. Дергали рычаги в кабине, крутили руль, забирались в тележку, сидели на бортах и лихо спрыгивали на землю. Спорили о преимуществах трактора, восхищались его изяществом.
И вот, однажды отец уехал на тракторе в свой колхоз, а тележку отцепил и оставил дома. Мама тоже была на работе – в поле пропалывала свеклу. Младшие братья были в садике. И лишь старшая сестра и Витька оставались дома.
И, конечно же, первым делом, выйдя на улицу, во двор, Витька тут же побежал к прицепу. Он стоял на двух колесах горизонтально земле, и третьей точкой опоры оказалась тонкая подножка изящной лапой упершаяся в землю, установленная рядом с прицепной петлей, закрепленной на треугольном конце рамы.
Витьке тут же захотелось влезть на тележку. Он стал взбираться на треугольник рамы и непроизвольно оперся рукой на рычажок рядом с подножкой. И тут же рама стала наклоняться. Задний борт тележки резко задрался вверх, и сама она, всем весом своим сосредоточившимся в прицепной петле, рухнула вниз.
Витька ощутил тупой хлесткий удар по своей босой ступне, почувствовал, как телега спружинила и этих нескольких долей секунды хватило, чтобы он инстинктивно отдернул ногу и избежал второго, остаточного удара. Все это произошло на глазах у сестры. Витька балансировал, цепляясь руками за воздух. Попытка опереться на ушибленную ногу вызвала острую жгучую боль. Лиля подхватила его и помогла удержаться на одной ноге, и потом плавно опуститься на землю. Витька заставил себя взглянуть на место ушиба и увидел прямо в середине стопы, во всю её ширину, огромную рану, и как показалось ему, обнаженную голую кость. Крови не было, и подумал он даже, что просто от удара повредилась лишь кожа и всё. На смену острой боли пришла тупая, ноющая, и она не думала проходить. Со второй попытки встать на ногу, боль опять стала резкой, жгучей, и Витька понял, что все-таки с ногой что-то не так.
С помощью сестры, преодолевая боль, и кратковременно опираясь на пятку, доковылял Витька до дома, добрался до кровати и лег. Преодолевая страх, решился опять взглянуть на рану. Белая кость превратилась в розовую, и вся поверхность стопы была в крови.
Лиля перепугалась больше Витьки, но действовала решительно, прямо как настоящая медсестра. Притащила косынку, замотала ею стопу Витьки, укрыла его одеялом, и побежала в поле за мамой. А Витька лежал, сверлил взглядом потолок, и было ему тоскливо очень и жаль себя. Ждал он, когда боль в ноге утихомирится и затихнет, но так и не дождался и как-то незаметно заснул. Проснулся от голоса мамы.
Взглянув на Витькину распухшую ногу, мама поняла все сразу. С помощью Лили взобрался Витька маме на спину, и так потащила она его в больницу. Хорошая больница была в Бурно-Октябрьском. Знаменитые на всю Область врачи в ней работали. Был в больнице и рентген-кабинет.
Оказалось, что у Витьки перелом трех плюсневых косточек, и необходимо наложить гипс. От пальцев до колена завернул врач ногу толстым слоем гипсовой повязки. Затем приложил к ноге металлическую, из проволоки сплетенную шину, похожую на кочергу, подвел углом к пятке, уложил стопу на короткий конец шины, и окутал всю ногу с шиной от пальцев до колена несколькими слоями бинта. Сказал, что нужно Витьке беречь и держать её в гипсе не меньше месяца.
А на дворе ведь было лето, была жара! И гипс означал, что двигаться Витьке совершенно противопоказано. Первую неделю он осторожничал и учился передвигаться с помощью костылей во дворе возле дома. Спустя неделю забросил костыли и приспособился опираться на больную ногу, на пятку. Боль как-то незаметно исчезла, и ныть нога тоже перестала. Спустя еще неделю Витька ступал гипсовой подложкой на землю, и не чувствуя боли, все меньше и меньше осторожничал. На четвертой неделе он уже нормально ходил, и даже не обращая внимания на гипс, пытался бегать. Гипсовая нога его стала темно-серой от пыли и очень уж щекоталась кожа между пальцами. Ну а спустя месяц, врач, как и обещал, снял гипс. Рана полностью затянулась. Обошлось без последствий. Навсегда лишь остался на поверхности стопы розовый, похожий на серповидную луну, шрам, покрытый нежной кожей. Постепенно загрубеет и она.
Повезло Витьке. Очень повезло. А что если бы не спружинил прицеп от его ноги, и весом своим надолго придавил бы её под собой? Никаких сил у Лили с Витькой не было, чтобы приподнять её и освободить ногу. И не было никого рядом вокруг в то время. И сколько бы времени смог Витька терпеть адскую боль? Что, если бы?..
Шурке с подобными происшествиями повезло несоизмеримо больше. Наверное, по характеру, был он более осторожным. За детские и юношеские годы лишь один эпизод с подводной корягой случился с ним. А вот Витьку впереди поджидали рогатка Сашки Грасмика, Уланбельская сенокосилка и кое-что еще… Но разве предугадаешь, что ждет впереди? Действительно, неисповедимы пути господни…
В школу друзья ходили вместе. Занятия в начальных классах проводились во вторую смену. Витька считал, что приходить в класс надо заранее, с запасом времени. Шурку приходилось торопить. И хотя удобнее было Шурке по пути заходить за другом, такое случалось редко. Обычно же Витька шагал к Шуркиному дому и ждал когда же, наконец, друг его соберется и выйдет из дома. Витька был вольной птицей. Он не всегда обедал перед школой. И хотя у мамы всегда на печке, в чугунке, или в кастрюле, стоял приготовленный суп, или другая еда, Витька обычно перекусывал тем, что попадалось под руку, и что было ему по душе в настоящий момент, чаще всего – молоком с хлебом. И этого ему хватало до вечера. Вместе, всей семьей, в доме у Витьки обедали редко. Отец на обед не приезжал, да и тесно всей ораве, вшестером, не считая родителей, в маленькой комнате разместиться за одним столом. Чередовались. А отсюда, и время обеда у каждого было свое.
А вот в семье у Шурки все было по-другому. У Шурки в семье все соблюдали распорядок и дисциплину. Отец его – дядя Володя Зеель работал в совхозе слесарем.
Хорошо быть рабочим, не то, что Витькиному отцу – колхозником! У дяди Володи был постоянный рабочий режим. Времени обеденного перерыва было достаточно ему, чтобы прийти домой, пообедать и успеть обратно к своему рабочему станку в совхозной мастерской. Дядя Володя был хорошим мотористом. И работа у него заканчивалась в одно и то же время. И в субботы и воскресенья находился он дома. Не то, что Витькин отец.
Часто получалось так, что Витька заходил за Шуркой, а он только еще собирался обедать. Не отпускала без обеда тетя Эрна Шурку в школу. А дядя Володя на обед еще не успел прийти, и она его ждала, чтобы всем вместе сесть за стол. Шурка обычно звал Витьку в дом и приглашал пообедать вместе с ними, а он отнекивался. Неудобно чувствовал себя Витька, старался прийти к тому моменту, когда Шурка уже должен был выйти из-за стола, но не получалось. Он старался стать незаметным. Но тут появлялся дядя Володя. Укрыться от его глаз было невозможно. Он не церемонился с Витькой. Грозно хмурил брови и рычал.
– А ну-ка садись за стол немедленно, а то уши отрежу! И просил тетю Эрну подать ножик. Рычал дядя Володя, а из прищуренных глаз его вылетали веселые искорки.
Витька краснел от смущения, понимал, что дядя Володя только пугает, но сопротивляться его воле, не смел. А Шурке было очень приятно, что Витька у них кушает, и он радостно подсовывал Витьке разные вкусности. А готовила тетя Эрна отменно! Особенно ей удавались крепели из теста. Витька признавался сам себе – вкуснее они, чем у мамы…
А еще дядя Володя всегда дома занимался делами, и рядом с ним обязательно должны были работать его сыновья. И часто приходил Витька к Шурке во двор, чтобы позвать его играть, а он, оказывается, уже получил отцовское задание, и пока не выполнит его, не смел, уходить никуда. Витьке ничего не оставалось, как включиться в работу и помочь ему. Бывало и так, что приходил Витька, а дядя Володя в это время работал вместе с сыновьями. Ну не стоять же рядом просто так! Да и очень хотелось Витьке доказать дяде Володе, что он не лентяй.
Отец Шурки был мастером на все руки. Добротно выполнял любую работу, и Витька многому у него научился. А его отец пропадал сутками в колхозе, и дома обычно отдыхал, за что мама и тетка Фрида его постоянно ругали. А Витьке казалось, что он просто многое не умеет делать. Отец Витьки жил в городе Тбилиси до войны и просто был «городским» А тут – деревенская жизнь. Но механизатором отец был отменным и на работе его ценили.
По субботам дядя Володя вместе с сыновьями ходил в совхозную баню. И Витька увязывался вместе с ними. Не мог он жить без Шурки. Шурка, наверное, тоже, ибо всегда Витьке о времени выхода из дома сообщал заранее.
Жизнь улучшалась. У родителей Витьки кроме одинокой тетки Фриды в селе не было родственников, а у Зеелей неподалеку жил родной брат дяди Володи, родной брат тети Эрны, были и другие родственники. Дружно построили они новый дом дяде Вите Гартунгу, после того, как он женился, да и Шуркин дом значительно расширился за счет новой пристройки. У Шурки с Володей появилась даже отдельная комната на двоих. Витька любил проводить время в доме у Зеелей, когда на улице было холодно и дождливо. И уроки вместе делали друзья, и в игры настольные играли.
А в доме у Витьки Шурка бывал редко. Во дворе, вокруг отцовских тракторов – да! А в доме – редко. Две крохотные комнаты всего – разве в них разгуляешься? Даже сесть негде, чтобы кому-нибудь не мешать. Разве что – на кровать…
Дом Гартунгов и дом Зеелей находились на разных улицах, но смыкались огородами, по бровке которых была протоптана тропинка. В новом доме вместе с дядей Витей Гартунг жила его мама – старая бабушка Лея. Она была и матерью тети Эрны, и между прочим, крестной бабушкой Витьки.
Дядя Витя Гартунг «вышел в люди», руководил в совхозе свинофермой. Заодно с домом он построил собственную баню, и Зеелям теперь не было надобности ходить в баню совхозную. Они
