Тур Канн. Революционер с Сириуса. Часть 1-я. Комета.

южнее), до своих индейцев…

Те его помнили, ждали, чтили — выросло новое поколение, и он уже стал для них светлой легендой. И приняли его очень хорошо и тепло. Его даже называли Восходящим Солнцем (ведь он приплыл в этот раз с Востока!), и испытывали к нему почти религиозные чувства. Скорее, даже просто религиозные.

Он успел много сделать для мирного обустройства их жизни, научил многим важным вещам. Стал почти мифологическим «культурным героем». Примерно, как Миклухо-Маклай у папуасов на Новой Гвинее, пять столетий спустя, где до сих пор существует память о нём и его религиозный культ…

Тур Канн уже почти не надеялся, что когда-нибудь вернётся на свою родную планету...

Его звездолёт стоял среди глухой лесной чащи, среди диких скал и старых буреломов, от его тогдашней посадки, в очень труднодоступном месте, и индейцы избегали там появляться.

Он же, время от времени, навещал свой корабль и пытался его отремонтировать и сделать вновь способным к космическим полётам — так как, всё же, была такая, хоть и очень небольшая, возможность. И ему — после долгих усилий — кажется, уже почти это удалось...

А также — он тщетно пытался установить радиосвязь со своей планетой или с одной из её космических колоний.

Заодно, пользуясь уцелевшей техникой корабля, он вёл различные астрономические наблюдения и исследования…

Знакомился с Солнцем, с Луной, со всеми планетами Солнечной системы и их спутниками, с поясом астероидов между Марсом и Юпитером...

…

И вот, в один прекрасный день, он вдруг обнаружил, что прямо к Земле — к планете, которая стала для него родной и близкой — на которой он уже столько всего пережил, и потерял на ней столько близких и родных людей — приближается какая-то очень странная комета…

Он произвёл необходимые расчеты — и понял, что столкновение этой кометы с Землёй неизбежно, и что оно должно иметь совершенно катастрофические для Земли последствия, вплоть до уничтожения на ней всего живого…

Комету можно было уничтожить! Если суметь — в ручном управлении — направить его корабль прямо в её ядро…

И если, конечно, его корабль сможет взлететь…

О, это проклятье гравитации!.. Проклятие «чёрных дыр»!..

Тур Канн спешно закончил уже самый-самый последний ремонт своего корабля и самые необходимые для полёта приготовления…

Он чувствовал свой звёздный корабль — как живое и разумное существо! Чувствовал и понимал его душу. И чувствовал — что он не подведёт его в этот важнейший и труднейший час! Что он взлетит!..

И медлить было нельзя...

И он — взлетел!..

…

С описания этого критического момента полёта к комете — и начинался мой роман (я помню эти свои наброски на куске тёмно-зелёной тетрадной обложки, в туалете). Я представлял себе этот момент очень ярко...

Мой герой — в головном украшении, из больших орлиных перьев, индейского вождя — сидит в рубке своего корабля. Своего потерпевшего страшного аварию, и не одну, и страшно израненного — но вновь взлетевшего, звездолёта. Сидит в кресле старшего пилота, за огромным пультом управления...

И — перед огромным широким экраном, на котором он видит эту комету...

Наблюдает за ней — и, почти автоматически, с помощью своей техники, производит уже самые последние необходимые математические и навигационные расчёты…

(Слова «компьютер» тогда, в середине 1960-х, я ещё и близко не знал, и не мог знать — но уже, примерно, знал, что такое ЭВМ...)

Я помню первую фразу, которой начинался мой фантастический роман:

«Огненно-рыжеголовая красавица, восхитительно играя своим огромным нежно-лиловым хвостом, медленно ползла, среди бесчисленных неподвижных звёзд, в нижний левый угол экрана…»

Примерно так…

Сверкающее смертоносное ядро кометы, и мысли о предстоящем столкновении с ним, напомнили ему взрыв сверхновой звезды Еркелы (помню это придуманное мною название), который он, вместе со всей своей планетой, наблюдал когда-то в детстве на большом телеэкране.  И это грандиозное космическое зрелище тогда произвело на него такое впечатление — что он едва не упал со стула…

Описанию этого взрыва «сверхновой» — как я его себе тогда представлял, я тоже тогда посвятил довольно много времени. Хотя про «сверхновые» я тогда знал очень немного — но чем-то они меня страшно привлекали!..

И про Большой Взрыв — я тогда ещё знал очень мало...

(До моего рассказа «Взрыв» было ещё почти 10 лет…)

…

Итак, он видел, что Земле грозит скорая и неминуемая гибель — если он не сможет сделать то, что задумал...

В живописном беспорядке на полу его космической рубки, среди деталей и принадлежностей высокоразвитой техногенной цивилизации, лежали (сколько помню): томагавк моего героя, сделанный им когда-то из крепкого стального молотка, боевой и охотничий нож с широким титановым лезвием (им он успел когда-то убить и волка, и медведя), лук со стрелами, снабжёнными прекрасными стальными и титановыми наконечниками, а также его индейский головной убор воина и вождя из орлиных перьев (или он был на нём, или это был какой-то второй убор — это я, кажется, тогда не успел твёрдо решить).

Ситуация была достаточно критической. Звездолёт удалось отремонтировать и привести в порядок ровно настолько — чтобы успеть и смочь долететь до этой кометы, врезаться в её ядро — взорваться вместе с ней в мощнейшем взрыве — и погибнуть вместе с ней...

И это был единственный способ спасти планету Земля и её людей…

Спасти — для их великого и прекрасного будущего, в котором он не сомневался...

…

Тур Канн вспоминал, как он простился со своим племенем...

Он объяснил своему народу, что к Земле приближается страшная звезда с огненным хвостом, чтобы полностью уничтожить и Землю, и всё живое на ней — и что он летит на своей огненной пироге навстречу этой смертоносной звезде, чтобы отвратить её полёт от Земли...

Назад он вернуться сейчас уже не сможет. И другого пути, чтобы спасти Землю и её обитателей, нет. Но когда-нибудь настанет день — и он снова вернётся к ним, чтобы быть со своим народом в самые трудные для него дни...

Он не знал, почему он дал своим индейцам это пророческое обещание вернуться. У него не было в этот момент чёткого представления о бессмертии — но оно было у них. И в этот момент в нём как бы говорила их вера…

Он не переставал вспоминать этот момент — и особую силу этого момента. Силу индейской шаманской народной веры...

И сила этой веры — он это чувствовал — сможет сделать так, что его корабль сможет взлететь!..

Взлететь — и долететь до своей последней и самой прекрасной цели!..

Комету уже не один день можно было видеть на ночном небе невооружённым глазом. А перед его отлётом — её уже можно было видеть и днём...

Индейцы звали её «Небесная Лиса», или «Огненная Лиса»…

Его проводили с рыданиями. Но у него уже не было времени на долгие прощания…

…

Бегом — местами сквозь бурелом — он добежал до своего звездолёта. Смог завести двигатель — хотя надежда, что это удастся, была очень невелика. Но это — получилось!..

Он смог поднять и вывести свой корабль в открытый Космос…

Горючего и запаса прочности корабля было едва-едва настолько, чтобы долететь до кометы. И взрывного потенциала этого горючего вряд ли хватило бы, чтобы взорвать ядро этой невольной прекрасной убийцы…

Удивительно, удивительно, невозможно прекрасной!..

Или — её кто-то мог послать?..

Или — у неё мог быть собственный непонятный разум? Кем-то в неё вложенный?..

Или — глубоко правы его индейцы, считая её живым и разумным существом? Почти божественным — хотя и несущим смерть?..

Горючего для нужного взрыва было маловато. Но на звездолёте революционерами-космонавтами было предусмотрено взрывное устройство — на самый крайний случай, чтобы не сдаваться, в случае грозящего неминуемого захвата, вооружённым правительственным силам. И мощности этого заряда должно было хватить, чтобы комета перестала быть угрозой для Земли…

Лишь бы долететь!..

…

Тур Канн уже подлетал на огромной скорости к комете. Она уже занимала весь его экран…

Он уже прощался с жизнью. Думал о том, что он ещё может сделать в эти последние минуты…

Он сделал свою последнюю звукозапись в своём аудио дневнике — попрощался и с жителями своей родной Сираскольи, и с людьми Земли — и поместил его в прочнейшую аварийную капсулу, где уже находились некоторые важнейшие документы, которые он надеялся спасти — для будущих людей или иных разумных существ...

Что ещё можно сделать?..

Остаются какие-то считанные минуты...

И — повинуясь какому-то внезапному внутреннему импульсу — он в последний раз включил свой уже, вроде бы, совершенно явно бесполезный космический радиоприёмник…

Обычные космические шумы…

Как всегда...

Он умел различать пение звёзд…

И — какая-то новая, плохо различимая, космическая музыка…

Хотя — кажется, что это где-то совсем рядом…

Даже — как бы в нём самом...

Возможно, это поёт его комета?..

Он прислушался…

…

Да, эта музыка звучала и в открытом Космосе — и уже как бы в нём самом…

Будто в самом сердце...

Он вспомнил ритмическое шаманское пение своей индейской молодой жены, и мелодичные песни  свой возлюбленной девушки англичанки…

Ему показалось, что он действительно слышит их пение… Их голоса…

Они — зовут его?.. Приветствуют его?..

Или это — к нему обращается комета?..

Комета — как бы в ответ на это его вопрошание — вдруг вспыхнула своим сверкающим ядром так, что он — на несколько секунд — почти ослеп!..

Потемнело в глазах...

Зазвенело в голове и в ушах…

В какую-то секунду ему показалось — что он теряет сознание...

…

И вдруг — он услышал из космического радиоэфира — не очень громкий, но достаточно чёткий женский голос!..

Да! И это был — знакомый женский голос, уже, казалось, почти совсем забытый! Это был голос той самой светловолосой девушки, его возлюбленной, которую он когда-то был вынужден оставить на родной планете. И которая ведь — как он твёрдо знал — погибла!.. Она звала его по имени!..

В какой-то момент ему показалось, или подумалось, что это — какая-то очень жестокая галлюцинация!..

Или — галлюцинация и сама комета? И вся история с ней?.. А, быть может, и вся его земная жизнь?..

Или вообще — жизнь, сознание и память — это форма галлюцинации, или наваждения, или сна?..

И он никогда не сможет понять — что есть истинная реальность?..

Всё пустое?.. Абсолютно пустое?..

Ему стало страшно...  

Но он решительно включил передатчик, и — ему удалось выйти на связь!..

…

Да, это была действительно она! Девушка с его планеты. Его соратница по революционной борьбе и его первая большая любовь...

Она была на космическом корабле, посланном на поиски их пропавшей экспедиции цивилизацией победившего социализма. И они были совсем рядом!..

Они чудом обнаружили его корабль — и это только благодаря этой удивительной и странной комете — которую они, обнаружив, как и положено учёным, решили рассмотреть поближе и исследовать...

Они уже поняли, что эта комета может угрожать Земле — о которой они ещё не знали, что она обитаема такими же людьми, как они...

Они увидели его корабль — именно тот, который они искали — несущийся прямо к ядру кометы. Они услышали его голос! Они узнали